– Нет, – сухо возразил Дальтон.
– Только попусту время потеряли.
– Вы забыли про письма, – вставил агент.
– Верно! Давайте их сюда.
Господин 53 протянул Дальтону четыре письма и пакет.
– Двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, двадцать четвертое июля, – пробормотал Поль, рассматривая почтовые штемпели. – Накануне убийства… Очевидно, слуга забыл передать капитану полученные письма. Посмотрим…
– Ну? – нетерпеливо спросил Данблез.
– Письмо от виноторговца… Подпись… Мопрено или Мапрена. «Дорогой друг…»
Дальтон прочитал письмо от товарища.
– Тоже ни к чему. Третье? Слесарь напоминает о счете… Ни к чему. Четвертое… Это уже поважнее!
Он прочитал:
– «Сударь! Условимся на завтра. Приготовьте деньги, и все будет кончено. Преданный вам…»
Глаза старика заблестели.
– Это след?
– Возможно.
– Откуда письмо?
– Из Парижа. Почерк женский…
– А пакет?
Дальтон взломал сургучные печати. Картонная коробочка, и в ней, тщательно обложенные ватой, плоские золотые часики с выгравированными на крышке розочками.
Мы все жадно смотрели. Посыпалась целая серия восклицаний:
– Часы женские!
– Старинные!
– Здесь монограмма!
– Какие буквы?
– Д. и М.
– Скорее Н.
– Д. и Н., – сказал Дальтон. – И часы женские, времен Второй империи. Вот и все, что мы знаем.
– Немного, – заметил Данблез.
– А на коробке ничего не написано?
Дальтон осмотрел картонную коробку, перерыл вату.
– Ничего… Но какого черта этот де Лиманду получил женские часы накануне смерти? Или это совпадение? Быть может, это семейная драгоценность?
Он машинально открыл нижнюю крышку часов и воскликнул:
– Смотрите!
На тонкой золотой пластине чем-то острым было нацарапано: «Х=Жиль=М.С.=27002».
– 27002, – сказал Поль. – Помнишь, Валлорб, Жиру нашел в сейфе сенатора клочок бумаги с этими цифрами?
Таинственная девочка
Через четыре дня после нашего посещения дома де Лиманду Иггинс, Дальтон и я держали совет.
Было десять часов вечера. Мы сидели у Поля. Он приказал Казимиру никого не принимать, и мы чувствовали себя в безопасности. Кроме того, я знал, что искусно расположенные выступы в стене обеспечивали наш побег в случае необходимости: сначала по трубе, затем через чердак и далее по лестнице соседнего дома. Этот запасной выход делал честь как предусмотрительности, так и осторожности Дальтона.
Со времени той ночи за нами усиленно следила полиция. По правде говоря, в полицейском управлении были совершенно уверены в нашей причастности к взрыву и пожару. Но наши преследователи, убив одного из агентов (установить его личность полиции так и не удалось) и дав нам ускользнуть, поневоле вынуждены были молчать. Наш автомобиль исчез вместе с шофером. И в полиции считали за лучшее не ссориться с Иггинсом. Они просто выжидали благоприятный момент. Мы чувствовали это и удваивали осторожность.
На маленьком столике рядом с нами стояли три стакана, графин с водой и бутылка виски. Иггинс курил короткую, совершенно черную трубку и время от времени подливал себе в стакан виски. Сейчас он мне казался еще более грузным, чем при первой встрече, и когда брал графин, я со страхом ждал, что тот лопнет от прикосновения его огромных ручищ.
