– Не знаю… Позавчера он пришел домой сердитым и ругался на господина Жиру, потому что тот почти не занимается делом о смерти Сожэ и исчезновении его помощника. Чтобы успокоить его, я сказала: «Нужно бы обшарить Сену, чтобы найти труп Жиля», а он как закричит: «Заткнись! Жиль жив».
– Это все, что вы знаете?
Женщина колебалась. Очевидно, она решила, что не заработает тысячи франков и нужно выкладывать все до конца.
– Я знаю кое-что еще.
– Что?
Вдова подошла к камину, над которым висела грифельная доска. Она повернула ее и показала написанный на ней адрес: «Улица Рокет, 215».
– Что это?
– Адрес, где жила девочка, которую убили и подбросили в сад господина Пуаврье.
– Мертвая девочка в мешке?
– Да.
Глаза Дальтона заблестели. Наконец-то у нас в руках была пусть тонкая, но все-таки ниточка. Неизвестно, конечно, имеет ли какое-нибудь отношение эта девочка к остальным убийствам. Хотя почему нет? Достаточно вспомнить волнение Жака Данблеза при виде трупа…
– Улица Рокет, 215, повторил Дальтон. – Откуда ваш муж узнал этот адрес?
– Он получил анонимное письмо, где говорилось, что три месяца назад в этом доме пропала девочка. Муж пошел туда, взяв с собой фотографию ребенка. По указанному адресу жил сапожник, въехавший в квартиру недавно. Естественно, он ничего не знал. Но соседи узнали девочку по фотографии.
– Где родители ребенка?
– Они были пьяницы. Однажды подрались, и муж той же ночью умер, а жену увезли на следующий день в больницу, где она тоже вскоре умерла.
– А девочка?
– Ее взяла к себе сестра. Дрянная девка, с восемнадцати лет пошла по рукам.
– Где она живет?
– Не знаю. Но она дрянь.
– Значит, она увела девочку?
– Да.
Дальтон вручил Алове тысячу франков, и мы бросились на улицу, не слушая ее благодарных восклицаний.
Таксист привез нас на улицу Рокет. В доме номер 215 действительно жил хмурый, необщительный сапожник, который ничего не знал ни о девочке, ни о ее родителях. Однако несколько франков сделали его более разговорчивым, и он назвал соседей, которые могли дать нам необходимые сведения.
Пришлось выслушать уйму ненужных подробностей и кривотолков. Узнали мы немного. Никого из интересующих нас лиц соседи не знали. Когда Дальтон показал фотографии, которые носил с собой, они опознали только Маркаса.
Невероятно болтливая зеленщица сообщила нам много интересного о Нини Лапланш, девушке, которая увела с собой девочку. Но самое главное – она знала ее адрес: улица Брэда, 47.
6. Мадемуазель Антуанетта Лапланш
Мадемуазель Нини оказалась хорошенькой девушкой с живыми глазами и нежным цветом лица. Видно, водопроводчик, с которым она сбежала из дома, был давно ею брошен – об этом свидетельствовала дорогая обстановка и изысканный наряд хозяйки. Правда, достаточно было обменяться с ней десятком слов, чтобы убедиться в том, что она беспросветно глупа.
Приняли нас холодно. Сидевший в кресле мужчина с длинными черными усами не соблаговолил даже поздороваться, продолжая курить.
Мадемуазель Нини, застигнутая врасплох нашим появлением, растерянно отвечала на вопросы Поля. Да, она Антуанетта Лапланш, родители умерли почти одновременно, осталась младшая сестра – Дэзире, Дэзире Лапланш.
– На следующий день, как мать умерла, – рассказывала Нини, – явилась зеленщица. Пришлось пойти. Девчонка плакала, и никто не хотел взять ее. Я привела ее к себе. А через несколько дней пришел какой-то урод, сказал, что он председатель то ли благотворительного общества, то ли приюта, и хочет взять Дэзире на воспитание, потому что девочка похожа на его дочь.
– Что было потом?
– Ничего. Он увез ее.
– Куда?
– Не знаю. Сел в автомобиль и уехал.
– А девочка?
– Ревела.
– Где он живет?
– Я не спросила.
