Господи, иногда я с горькой усмешкою думаю, — как же взвыли бы и просто градом посыпались бы со своих насиженных и загаженных обезьяньих веток в «то» время некие «лица в погонах», узнав, ЧТО именно я знаю, чем как-то незаметно для всех владею и чему научился в своё время, прикрываясь покладистой и терпеливой лоховатостью вида…
Надо думать, что если б они могли тогда порыться в моей сумасбродной голове, то просто разом упали б во впечатлительный девичий обморок.
И либо я уже вынужден был бы сушить их «звёздные» шкуры над преющим силосом, либо Макар надолго получил бы на меня ордер в подсобники с целью выгула своих телят где-нибудь в оазисах Магаданского халифата…
Не стоит думать, — никому не советую, — что я их боялся. Нет и ещё раз нет.
Их защищал от меня и моих мерзопакостных «талантов» всё тот же пресловутый Закон, который топтал нас, простых смертных, не позволяя закапывать в навоз некоторых его «слуг», где им бы самое место; и который, в конечном счёте, как ни странно, оказал нам этим услугу.
Погрязшие в чувстве собственной неуязвимости и безнаказанности, уверовав в «светлое будущее» этой страны и безопасность «своего» мира, захмелев от достатка и покровительства Власти, вся эта клоака не могла, не имела шансов и права выжить. Ну, безусловно, — кому по долгу и закону пакости нужно было уцелеть из наших Верховных Мучителей, — те по графику и не спеша прошагали из самолётов в бункер где- то на Алтае, задраили люки, и любовались и аплодировали шоу, не прячась от него, через спутник. Пусть их!
…Государева бахромистая подзадничная подушка, Центробанк и скипетр в грязных лапах орла, как символы мощи и государственности, в этом мире уже не играют никакой роли.
Всё это уже никчемные бирюльки Ушедшего. Они скучно сидят там под охраной, — хуже зеков, — и в ожидании наступления полного расцвета надо-о-олго вымерших садов и загаженных нив уныло стучат костяшками домино на щелканы и поджопники. И ждут, — когда же «их» народ снова кроликами народится для их же блага?
Да, икра, балык, коньяк и сервелат там, безусловно, имеются. Но проблема запоров, загруженности сортиров и вони в замкнутом помещении там, наверное, стоит куда острее.
А мы родились в этой жизни свободными. И мы уже «гуляем» по простору и воздуху, и у нас тоже есть чем порадовать себя за обедом.
Нас таких немного, мы рассеяны по странам и городам, и в былом все мы — «сумасшедшие», «постапокалиптики». Те, на чьи двери не раз плевали «оптимисты всеприродного счастья».
А поначалу мы просто тихо рылись в своём «огороде», и в какой-то момент очень удачно уподобились запасливым и прозорливым бурундукам. Мы сидели ночами в дурацких сайтах и обсуждали бредовые, казалось бы, идеи.
Тратили втихаря на Сеть заработанные деньги, слушали выговоры жён за наши бессонные ночи у компов. И следили за новостями и сплетнями, находя друг друга среди помех и флуда хреновой Сети.
Чу! Где-то в мерзлоте Гренландии заложили на вечное хранение семена… Да по телику тут же всё это на весь мир растрепали. Чтоб, значится, знали потомки, где искать клубни и злаки капустных початков! Ага, доберись-ка туда сейчас… Вот удружили, нечего сказать!
Оп-пля! Кто-то, опять же при правительственном пригляде, спешно копает «для государственных нужд» очередной глубоченный бункер, — как сказали, для сокровищницы научной информационной базы. Как забавно… К чему бы это?
А тут вот, тут! Ты гляди, — мимо нашего космического шалашика, оказывается, на днях лениво и величаво, на расстоянии прыжка престарелой черепахи, проплыло НЕЧТО. Да такое огромное!
А увидели-то его, оказывается, уже со стороны ягодиц, когда оно игриво и беззлобно помахало нам на прощание раздвоенным копытцем… Мол, живите покуда. И фильмы, — эти тоже да туда же, ребята! Один страшнее другого, и почти все на тему «Долго ли нам так мучиться и когда ж мы, наконец, все сдохнем?»
А вот ещё фантик: «стайка идиотов под патронажем святого Мошенника настырно зарылась в ожидании «Большого Бабахая» в нору из глины где-то под Псковом»… Что бы это значило?! Массовая шиза или попытка угадать? И хотя их оттуда с завидным упорством и, как всегда, «при активной позиции властей», всё-таки вытравили дустом, лежащих без сил, мы задумались.
Пока их выбивали клиньями, — в раскоряку стоящих, — и выковыривали последних погаными палками с вантузом на конце, — мы что-то взгрустнули в осознании чего-то неизбежного, но потом деловито нахмурились и не по-детски озадачились… Так что же, всё — таки, происходит, хлопцы?! Что за маета? И куда тикать, ежели шо?
И тут уже просто неутихающей чесоткой на теле планеты зашелушилась интересная дата, — «2024»… Ва-ау, как сказали бы по этому поводу ныне все поголовно раса подводников, — англичане… Атланты современности, пионеры пучин, чтоб вам море пухом…
Мы осторожно напряглись, переглянулись. Мы раздолбали Интернет, но — таки разыскали и прочли подобные абсурдные статьи, — от Софоклов сохи и до целых громко — научных предостережений учёных, пугающих друг друга и массы шутками о близком «ауте». И при этом мы старательно делали для всех вид, что просто играем в эту игру, что всё это не всерьёз…
А кто бы попробовал громогласно заявить о своих подобных мыслях, планах и приготовлениях у ворот горисполкома или, скажем, московской больницы Кащенко? Да так, чтобы с размахом, с чертежами, планами и выкладками подмышкой? То-то же.
И мы не стали посвящать всех подряд в нашу маленькую тайну, ибо знали, что после «дня Х» каждый пятачок открытой суши, каждая норка в сухой земле и неучтённая корка плесневелого хлебушка станут поводами для жестокой драки уцелевших умалишённых.
Образно говоря, мы были обречены уподобиться робким мышам. И неизвестно, — выживем ли ныне? Но ещё ранее «выживания» нас надёжно и надолго «подлечат». Для нашего же «блага».
Зато каждую свободную клеточку мозга мы подсознательно напитывали нашими абстрактными и практическими знаниями. А в свободное время мчались на выбранную намётанным глазом весьма удалённую деляночку и бормотали: «Только бы, храни Господь королеву, успеть»…
Излишне грамотным, любознательным и глазастым, пряча глаза, торопливо и на бегу объясняли, что, дескать, все шесть месяцев картошку сажать с лопатой ходили… А вот для уборки свеклы — ну просто позарез понадобились экскаватор и средних размеров бригада рабочих. Урожай, дескать, просто жуть. И без уборки просто погибает.
И что бетон по сотне кубов зараз зарыть в землю — есть наипрекраснейшее средство от вредителей почвы и перхотноголового червя…
Когда запахло жареным и среди более — менее разумных масс пусть редко, но стали раздаваться вопли об опасной близости «небесных самоцветов», мы были почти готовы.
Как ни странно, мы успели. И хотя посылка со вставшим нашей цивилизации поперёк горла «небесным ломом» то ли спьяну, то ли по недосмотру стрелочника привалила к порогу планетарной орбиты куда раньше заявленного, мы успели наполнить кузовки картошкой, набить защёчные пазухи просом, заправить вечный бабушкин примус и укусить с нужной нам стороны пирог снабжения. Когда деньги были ещё деньгами, а не фантиками для растопки печей…
И пока весь мир с задумчивостью жирафа жевал бутерброд, с любопытством и покровительственным видом коронованного дятла глядел на усыпанное звёздами небо, где величаво и красиво плыла навстречу нашим наивным земным мордам под завязку набитая кирпичом «карета безумия», — мы тратили, вновь зарабатывали и тратили всё, что могли, на то, чтобы ОСТАТЬСЯ.
Наши жёны и родные о чём-то догадывались, но списывали на чудачество стареющих полудурков.
И к тому времени, когда порох между размякших ягодиц мира полыхнул нешуточно, и все бесновато подпрыгнули, мы вычеркнули себя из всеобщего реестра, силою и пинками затолкали упирающихся жён и родственников под землю, закрутили болты на стальных дверях и плюнули в сторону пока ещё посмеивающегося истеблишмента.
Зверьку из норы сделать это куда как проще, чем депутату или обременённому кредитами успешному
