что, ежли не сдюжим, решим вопрос по-умному и быстро: снова заболтим двери, уляжемся спать в нашем бункере, и тихо-тихо пустим углекислоту и газ. У нас же газ так пока и не использовался?
— Ну да, все двенадцать баллонов ещё стоят на «консерве». Пока обходимся дровами да углём.
— Ну, вот видишь. Так что устроим перед этим гонки на санках со снежной горки на приз, кому занимать при этом самый уютный лежак… И фамильный склеп у нас уже готов. Найдут нас лет эдак через триста. Мумиями. Твоя так и будет самой пышной. Нарядимся, как на карнавал. Тебе тоже что повеселее подберём, с бубенчиками…,- представить это так легко, что мы не удерживаемся и снова хохочем негромко.
Далёкий звук, похожий на морозный треск ветки, на некоторое время отвлекает нас и остальных.
— Шастает кто, что ли? — негромкий баритон Чекуна даёт нам понять, что солдаты тоже не дремлют.
— Либо ветка, либо… — впервые полноценно выползший на улицу и тут же напросившийся в караул Луцкий старательно прислушивался. — Блин, опять…
Звук выходил какой-то рассеянный, словно тягуче растворяемый в патоке снежного марева. И словно сорвавшийся с верхушек снег обламывает сухие ветки.
Часто — часто, словно прищёлкивание далёких кастаньет…
И тут Славиков нагрудный карман разразился треском атмосферных помех и обрывками криков:
— …мать! База…база…их…мать!…ведут по нам огонь!…пробуем….их…нап. дение!
Словно распрямлённая пружина, перемахивает через перила помоста и спрыгивает на землю Чекун:
— Босс, поднимать народ?! — раньше, чем я открыл было рот, завопил он.
— Давай! — выхватываю рацию и кричу в эфир: — Кордон! Кордон! Ответьте Базе!
— …лышу вас, аза! У нас гост…
— Мы выдвигаемся в вашу сторону. С какой стороны вас атакуют?
Сквозь треск и скрежет слышны крики и выстрелы. Что-то вдохновенно бахает дважды кряду.
Рация удивлённо свистит и смолкает. Разъярённый Упырь уже у ворот и тянет на себя засовы. Дом вспыхивает освещённым проёмом двери, и на снег выкатываются гуськом Круглов, Бузина и Карпенко. Из подвала уже высыпаются и прямо у выхода торопливо трут лица снегом Шур, Хохол с Лондоном. Сзади их подпихивают с лестницы Сабир, Юрий и пацаны. Остальные орут на них, требуя поторапливаться, ещё из подвала, не имея возможности толком подняться по лестнице.
Суета сует!
Старательно пропихивая вдоль стены своё тощее тело, прёт носорогом Тутанхамон Иванович Гришин. Очевидно, поднятая Славиком суматоха выгнала на улицу даже наших женщин. Дракула раздражённо знаками показывает им спрятать свои перепуганные носы обратно, — мол, нафиг, не до вас!
— А ты ещё куда собрался, Фредди Крюгер?! — орёт на Гришина Славик. — Морда не зажила ещё! Ещё своим видом распугаешь там всех наших врагов! Ты, Шур, молодняк и хромая сороконожка Луцкий — здесь остаться!
Что-то возмущённо доказывающего Гришина Вячеслав чуть не ногами под зад заталкивает обратно в проём лестницы. Среди «командиров» нет суеты. Деловито поправляя амуницию, хлопцы выстраиваются у ворот и прикрывают приоткрытые уже створки, пока остальные распределяют снаряжение.
Всё верно. Это теперь их часть работы. Организовать заслон и ждать команды, пока остальные в панике налаживают всеобщее снабжение.
А не попробовать ли нам эту лупатую бочку в действии?!
— Славка, давайте-ка все на броню! Не хрен церемониться да красться! Ща подъедем с комфортом… Чекун, а ну заводи свой всебожественный трактор!
Просиявший лейтенант распахнул люк и кузнечиком скакнул внутрь. Бузина и остальные одним махом оказались на корпусе и древесными жабами уцепились за любые выступы. Мои деловито шмыгнули в предусмотрительно приоткрытую Чекуном дверцу. Мотор оглушительно взревел. Сизо-чёрный выхлоп дохнул нам в морды.
Вылетев за ворота, «Бэшка» притормозила юзом, взвихрив снежную тучу. Мы с Вячеславом тяжёлыми гусями догнали машину, убедившись напоследок, что створки ворот тотчас двинулись на закрывание вслед нашим убегающим спинам. Тут же на парапете защёлкали затворы…
…Снежная пыль в предрассветной полумгле летела к нахмуренным небесам столбом, временами даже опережая саму рвущуюся к цели злобную стальную каракатицу. Похоже, даже почти не тающий на лицах снег нимало не смущал словно приклеенных к броне солдат.
Шустро скатившись, почти соскользнув с горки, и вызвав таким лихим финтом целую волну восторга у всех присутствующих, Чекун рванул дальше по редколесью. Машина подпрыгивала на выступающем из лесной почвы камне — «трескуне» и ныряла в пролежни небольших оврагов.
Стиснув оружие, все готовы были вырваться из БМП в любой момент. На полном ходу мы врезались в чью-то позицию, разметав и раздавив не менее трёх разлёгшихся неудачников. Понятное дело, нас слышали, но вот откуда мы изволим заявиться, верно определить не смогли. В такой снег, да когда вокруг тебя идёт вялая, но перестрелка, нелегко бывает определить направление звука. Вот и не повезло парням, когда прямо на них, к их безмерному удивлению, вылетело из-за бурелома и прямо из белого воздуха многотонное чудовище. Думаю, они не успели даже как следует испугаться.
…С сухим кашлем заработали автоматы стрелков на броне. Полыхнула шипящим хвостом фитиля и ушла по кривой дуге в заросли кизила двукомпозиционная граната. Раздавшийся глухой удар и яркая вспышка магния осветила место сражения. Мимолётно замеченные во вспышке и подрастерявшиеся человеческие фигуры замерли на месте, заметались бестолково, и тут же поплатились жизнью. В небо стараниями Вурдалака несколько запоздало взмыла осветительная ракета…
Круто развернув машину, Чекун взметнул вверх и в стороны сотни килограммов снежного покрова. Рационально посылая пули, мы высыпаемся из резко остановившегося в этой снежной пыли транспорта, и под её густым прикрытием быстро рассеиваемся по широкой дуге. Чуть впереди — зарницы выстрелов. Правее горит что-то прогорклое и жутко чадящее. Видимо, лесники подожгли и выбросили на улицу пару тряпок, пропитанных старым жиром и маслом. Хоть какая-то видимость для более-менее прицельной стрельбы по наседающим мародёрам.
А их здесь немало, да чтоб я прозрел!!! Тут и там мечутся смутные фигуры. Проклятый снег не прекращается ни на минуту, осложняя нам и без того нелёгкую задачу. Так же, как и им. Потому как, чтобы выстрелить наверняка, нужно найти в прицеле противника в пределах практически прямой видимости. А для этого просто необходимо подойти к нему поближе. Вот только откуда его тут выковыривать?!
Подлесок, оказывается, на самом деле полон ими, как матрас нищего клопами. Пока мы для них менее видны, чем они для нас. Будем всё-таки осторожны и терпеливы… Станем удавами на тропе…
Из бойниц насосной кто-то напропалую кроет матом и парно огрызается редким огнём. Лесники развлекаются, как могут. Похоже, ребята решили продать свои жизни подороже, и теперь не стесняются. В итоге слышится ещё один вскрик левее. Ничего, дикий народ дикого леса, мы уже с вами…
Круглов молча даёт пальцем направление. Пусть поработают бойцы, они дело знают. Старость отдыхает. Я сегодня не статист, конечно, мне тоже работёнки хватит. Но это уже и ИХ работа, как ни крути…
Чекун, Бузина и Хохол, пригнувшись, растворяются в надрывающемся от усердия снегопаде.
Спустя какую-то минуту с той стороны, куда утопали эти душегубы, раздаются быстрые «одиночки» и душераздирающие, холодящие душу вопли. Похоже, что кого-то режут там тупыми ножами по едва зажившим ранам и рвут ещё дымящуюся горячей кровью шкуру наживую…
Ну, что я могу на это сказать? Не ходите босиком, детушки, по стёклам. И, тем паче, ни за что не попадайтесь под утро навстречу некоторым сердитым гражданам…
Ёлы-палы, от мороза мне сводит судорогою челюсти! Как эти мерзавцы тут так долго ошиваются на таком колотуне? Правда, есть захочешь — и не такое перетерпишь…
Внезапно в паре десятков метров от меня мелькает тень. Интуитивно чувствую, — не мои. Руки в этот момент сами проделывают свою работу. Бах! — и ещё одного засранца сложило пополам среди
