И теперь у меня совсем мало сомнений на счёт того, зачем я ему понадобился…
Господи, лучше б мне сдохнуть ещё тогда, когда моя никчёмная душа, щебеча и счастливо покрикивая, порхала по веткам финиковых пальм…
На кой хрен, спрашивается, я звал и манил её из тех сумрачных далей, из которых уже смотрел на мир глазами не жильца…
Так вот оно, сие 'таинство мосье Кучковского', что хранит…
Знать бы заранее — залить тебя бетоном и забить, «запыжевать» жидким навозом по самую горловину…
Ладно, я пока ещё здесь, а не прикован к батарее в его «кабинете», так что 'посмотрим-побегаем'…
…Тишина здесь, мля, просто гробовая. Даже провода не гудят. Здесь не живут даже вездесущие тараканы.
Лишь только самые зловредные существа на планете — люди — иногда проводят здесь время, навещая с преступными мыслями эти угрюмые 'залы Плача', где затаилось, замерло в своём стремлении пожрать мир агрессивное и бесконечно терпеливое Время…
Я озираюсь, пытаясь определить направление, в котором мне можно было бы двигаться. Не сидеть же здесь неделю, ожидая, когда меня пригласят по громкой связи?
Тащиться, карабкаться назад, — туда, в тот «могильник», который я создал наверху, мне пока неохота.
Там сейчас не слишком комфортная для жизни температура. И это хорошо. Никто в здравом уме не сунется туда ещё часов пять. Пока не перестанут трещать от жара металл и камень. Пока не остынет та скромная лужица, что осталась от шикарного «озерца» на полу. А это значит, что с той стороны мне ничего пока не угрожает.
'Можете ослабить галстуки, задний проход и ремни, товарищи пассажиры, и слегка пописать, пока командир воздушного судна подготовится к изучению очередной фигуры высшего пилотажа. Напоминаем, что пакеты для особо чувствительных к полёту граждан находятся в спинке вашего кресла со стороны заднего пассажира. Убедительная просьба при этом не пачкать интерьер самолёта'…
О, а отчего бы и мне не «испачкать» тут какой-нибудь укромный уголок? Например, помочиться нагло и беспардонно на всю эту 'грозную красоту'?
Как знак особого расположения к владельцу «особняка» и в виде выражения особой признательности за доставленное ранее удовольствие…
А то уже прижало, даже по времени, понимаете…
Правда, угла как такового рядом нет. Ничего, мне в качестве ориентира сойдут и с такой любовью и тщанием крашеные стены середины зала!
…Через минуту, довольный и ухмыляющийся, я в дополнение к своему «свинству» ещё и смачно плюю в тот «нечистый» теперь угол, и решительно отправляюсь к той стене, у которой офигевает видевшее всё моё «непотребство» стеклянное чучело «диспетчерской». А, пошло ты!
Что естественно, то не безобразно, понятно тебе? Любят чистоту? Уберут за пьяным гостем, раз пригласили хряка на вечеринку!
Иду не спеша, потому как ещё с пелёнок понимал, что незнакомые места всегда полны неведомой каки.
Ну, на капканы вроде тех, что ставили порою в садах под черешней не в меру заботливые соседи, я не рассчитываю, но вот масса других «подарков» здесь может быть натыкано.
И тут что-то замечаю. Точнее, отчётливо и болезненно чувствую.
Резко оборачиваюсь. Бросаю наземь баул. Присматриваюсь. Протираю для верности глаза… надеваю 'визоры'…
Твою за корявую ногу! Так и есть…
Сдёргивая ПНВ, я уже заранее наметил план мероприятий по покрытию матом огромных площадей. Жаль, не было зрителей моего персонального шоу.
А потому молча злюсь и чертыхаюсь в занывшие зубы.
Всегда, смотря какой-нибудь чернушно-прочернушный фильм про войну или великих грабителей, завидовал маститым «профессионалам», которые шутя расправляются с густо и часто натыканными системами инфракрасного слежения, — при любых обстоятельствах и из любого положения, почерпнутого явно из Кама-сутры.
Хоть вися вниз головою, хоть вращаясь с бешенной скоростью в центрифуге.
Герои! Кино и немцы!
То ли дело я, — не герой, а потому теперь просто насилую голову, как я мог пропустить и не обмануть такую стерву, как ПЗВС (прибор зонально-высокочастотного слежения)?!
Хотя как я мог его сейчас обнаружить, собственно говоря?! И чем?
Покажите мне такого гения, и я пронесу его светлую голову до полюса и обратно, и платы не возьму.
Это наша штучка. Никто в мире не поставит её просто так, и здесь. И не поставит так, как надо. Так, как мог бы сделать только он.
Мне привет лично от Вилле?
Выходит, что так…
Эта сука не видна, потому как не светится тем инфракрасным излучением, что так любят «бороть» всякие там 'умники'.
Она абсолютно не видна, говорю я вам…
Её можно засечь только одним способом, — работая, она издаёт такие колебания ультразвука, от которых едва заметно на зубах возникает 'оскомина'.
Для того, чтобы вовремя «съедать» её коварное присутствие, многие из наших откалывали по кусочку эмали со своих зубов.
С коренных. Почему-то именно они сильнее всего реагировали на этот «зуммер». Очевидно потому, что те ближе к пучку височных нервов. И когда «пышка» работала вблизи, зубы «сверлило», а виски словно резало бритвой.
А чтобы нейтрализовать гадину, требовалось встречное «звучание». Другого плана.
Другой высоты.
А потому мы таскали с собой резонатор частоты, смонтированный из музыкального ревербератора и эхолота.
Крайне заумная и полезная штука.
Когда она работает, находя для себя «помехи», в наушниках её дребезжащий звук, очень напоминающий звук, издаваемый модемом при установлении соединения, сменялся вибрирующим писком.
При этом «слухач» работал регулятором частоты, «сканируя» пространство.
А поскольку я оказался здесь не столь подготовленным, как раньше и в другое время, то и обосрался…
Ну, в конце концов, откуда мне было знать, что после того, как эта страна и больше половины цивилизованного мира бултыхнётся в переполненный сортир, мне придётся таскаться по всякого рода «забегаловкам», вроде этой. Да ещё и таскать с собою столько барахла?!
Вот и вляпался ты, дорогой…
По самые помидоры.
Прослеживаю взглядом до дискообразного предмета размером с коробок спичек, прикреплённого к той части стены, из которой я «спустился», торжествуя.
Да, сомнений быть не могло. Я таки пересёк контролируемый ею сектор. Ровно пять шагов назад.
Само собой, — вылетая оттуда, жопой-то я не мог её ни прочуять, не увидеть. Тем более при таком освещении.
А она меня «присмотрела». И пока я тут изгалялся, как Дуремар на пруду, она немало «наябедничала», кому надо…
