Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

А я ведь зря его тогда обидел.

Из Джо Уоллеса

Рыжая девчонка

Я был мальчишкой и умел в лесу тропу найти,
Уху варить и слушать птиц, и яблони трясти.
Девчонку рыжую к реке мой тихий свист манил,
И каждый вечер для меня весёлым Маем был.
Июль пришёл, а с ним пришли и зрелости года,
И всё, что было у меня, я отдал ей тогда.
Но как-то ночью за рекой услышал песню я,
И рыжая моя ушла — ушла Любовь моя.
Сейчас Сентябрь, и я старик, и мне пора уйти.
Нет птиц в лесу, и мне в траве тропинки не найти.
Река у ног моих звенит, а там — а за рекой
Девчонка рыжая свистит и машет мне рукой.

Как-то раз в июньскую ночь на Сосновом, а может в Юрге
Стало мне от шума, невмочь и спустился я тихо к реке.
Костерок возле берега тлел, у огня пел какой-то пацан.
Пригляделся я и обомлел: не пацан это был, а я сам.

Пять десятков лет скинуть бы с плеч, и сомнений нет — вылитый я:
Те же руки, глаза и речь, даже, вон, гитара моя.
«Где ж ты прятался столько лет? Я такого себя позабыл».
А он, подлец, смеётся в ответ: «Я всю жизнь с тобой рядом был.

Да, старик, ты совсем сдаёшь: растолстел, обрюзг, поглупел.
А ведь песни, что ты поёшь, это я за тебя их пел.
Я с тобой по кострам ходил, я учил, кому что сказать.
Ты ж общительный, как крокодил, пары слов не можешь связать».

Надоел мне его этот звон (нынче наглые все они),
И сказал я юнцу: «Пошёл вон! И гитару мою, кстати, верни».
Больше я его не видал. Ничего: ем, пью и дышу.
Может, всё мне приснилось тогда? Жалко, песен с тех пор не пишу.

Баллада Франсуа Вийона, написанная в день изгнания из Парижа 8 января 1463 г. и до сих пор нигде не найденная (к спектаклю Ю. Эдлиса «Жажда над ручьём»)

Я почудил довольно, всё это было давно:
Было мне очень больно — вам было просто смешно.
Ах, как бывало стыдно — а вам было наплевать.
Видно, пора мне, видно, лавочку закрывать.

Головы тлеют на кольях — пусть поглазеет народ.
Милое Средневековье вместе со мной не умрёт.
Вьюга в ночи натужно будет нас отпевать.
Видно, действительно нужно лавочку закрывать.
Вряд ли потомки будут много умнее меня,
Вряд ли они забудут меньше, чем сохранят.
Люди живых боятся — на мертвецов им плевать.
Видно, пора мне, братцы, лавочку закрывать.

Жил я во время оно — всё это было давно.
То, что звалось Вийоном, имя пустое одно.
Тело моё истлело — этого не миновать.
Ах, как оно не хотело лавочку закрывать!

Из цикла «Песни Агасфера»

Я Вечный Жид. То, что для вас эпоха —
Неделя для меня по моему календарю.
Я Вечный Жид. Я видел очень много,
И мне на вас плевать, и это я вам говорю.
Исчезнет жизнь, и прах закружит ветер,
Моря возникнут новые из человечьих слёз.
Я Вечный Жид — единственный свидетель
Того, как идеалы превращаются в навоз.