Грех, господа, и разведён, и вдов,И — навсегда — одновременно холост:Святоотеческий чудной порядок слов —Тому залог, как и чудесный голос.И как моя бы ни металась кровь,На Всенощной, вращая ворот суток,Они соединяют вместе вновьЭмоции и Твой, Господь, рассудок!Под ладонью даль — как на ладони.Прямо по дорожке световойможно перейти простор бездонный,справиться с ретивой тетивой.То прибой — что уличная драка,то — трясёт повинной головой.Отряхнув стопы земного праха,с красного мы входим в голубой,а потом из голубого — в белый,где цветёт сирень без облакови кусочком солнечного меларазграфлён фиалковый альков.Есть ли выход за пределы света —на причал начальной черноты?Ангел по верёвочной — из ветра —носит в море новые цветы.Вам, кто, лёгок на поминеи тяжёлый на подъём,сохранил в хорошей минезапрещённый стол и дом,кто на свежем минном полервёт опасные цветы,кто учился в нашей школенелегальной красоты!
Осеннее несение креста
Может, чудо жизнь удочерило.Либо сам Господь усыновил?Никакие не нужны перилаНа святых ступенях синевы!Там все те, кто, вдруг покинув стаю,В новом тренируется строю.Некоторых ангелов я знаюИ легко до пяток достаю.Только нет свободной там ступени.Очередь — живая — до небес!Души, поспевая на Успенье,Постепенно сбрасывают вес.В лесах распаренной нирваны —Аркады стрельчатой ирги.Лечу, но словно оловянный, —На этот свет не с той ноги.А лес — совсем не деревянный —Звук декламирует живой,И хвойные лесные ванныСмывают ропот вековой.Душа, как в сауне томится,И дух смолистый — как припой,А на серебряных ресницахПо лесу бродит дождь грибной.Стреляют шишки по колёсам,Играют дуры в дурака,И достаются важным осамОстанки пира пикника.Но берег спаривает парыНе только свадебных стрекоз,И открываются амбарыНедекларированных поз.И Бог расстроен на два тома,Семь пятниц и девятый вал.Когда я вылетел из дома,Я словно дома побывал.Но стоит Богу оступитьсяСреди потерянных подков,Гром вяжет дождь на грозных спицахИ собирает грибников.Спасибо, лес, спасибо, поле,
