был не военный, а служащий, потому его нельзя было произвольно перемещать с места на место, и он очень хорошо это знал. Потому он по-прежнему оставался на пустом объекте и исполнял службу, для которой уже давно не было никаких уставов, приказов и инструкций.
Вместе с моим коллегой Удо, проживающим в нижнесаксонском городке Пайне и тоже переведенным из 'Стэй-бихайнд' в Берлин, мы решили путешествовать вместе на одной машине. Мою просьбу о переводе в Берлин на постоянную работу Служба отвергла, мотивируя это тем, что на несколько ближайших лет там для меня не будет достаточно много работы. Поэтому я и Удо решили экономить деньги, вместе разъезжая из Ганновера в Берлин и назад. Наше первое совместное турне состоялось на 'Фольксвагене-Гольф' Удо. По дороге я рассказывал ему об опыте, накопленном мною за время сотрудничества с партнерами при наблюдении за вывозом русских атомных боеголовок на Рюгене и о работе нового подразделения. Мы укрепили друг друга во всех наших сомнениях, связанных с этой неестественной ситуацией, но, тем не менее, решили принять участие в этой игре.
Наши бюро были почти пусты. Марк Хэндридж стоял в коридоре и радостно со мной поздоровался. Наша делопроизводительница сидела в своей комнате. За это время БНД даже удалось уже взять на работу в наш филиал кассиршу. Поприветствовав обеих дам, мы явились к Гассингу.
Первый разговор начался с плохой новости. С доплатой за работу 'на холоде' ничего не вышло, заявил шеф, потому что филиал все-таки расположен в бывшем Западном Берлине. То обстоятельство, что 90 процентов нашей работы мы должны были проводить в новых федеральных землях, похоже, никого в Пуллахе не интересовало. Нас снова 'надули'.
Новость номер два стимулировала нас не больше первой. Гассинг заявил, что американцы прямо с этого момента полностью взяли на себя ответственность за наши операции. Что же это было такое? Неужели пуллахцам это все было настолько ненужно, что нас теперь переподчинили американцам? Кто поддержит нас, если что-то случится? И что, эти в подвале теперь будут нам указывать, когда, как и куда ехать? Вопросы за вопросами…
Никакая из основных проблем решена не была. Все внутренние правила БНД оказались произвольно сваленными в одну кучу. Типичный пример: в интересах берлинского филиала нам следовало брать нашу служебную машину с собой домой, чтобы мы быстро и без лишней траты времени смогли в случае необходимости действовать и по выходным дням. Но циркуляры финансово-бюджетного отдела БНД этого не разрешали. Исключений из правил официально не было, даже если они и были бы полезны для дела.
Потому мы выдумали наше собственное исключение. Если по пути в наши родные места или на обратном пути в Берлин нам нужно было решать какие-то официальные дела, то мы могли брать служебную машину. Потому мы подбирали соответственно сроки для решения таких официальных дел, назначали встречи и т. д. Были ли эти дела целесообразны и оправданны – это уже совсем другая история.
Но сначала нам предстояло решить другую проблему. Нам было нужно жилье. Гассинг уже установил контакты с фирмой ARWOBAU, занимающейся строительством и недвижимостью, и некоторых коллег разместили на объектах этой фирмы неподалеку от места расположения филиала. С разрешения Мюнхена они все зарегистрировались под своими настоящими фамилиями.
Для бывших людей 'Стэй-бихайнд' это не подходило никак. Они не хотели жить вблизи бывшей виллы Кейтеля на Фёренвег и уж точно не собирались засвечивать свои настоящие имена. Потому Герт Арнштайн, Удо Хипплер, Фредди Тойбнер и я отправились в филиал ARWOBAU на Буковер Дамм, чтобы найти подходящее жилье. Арнштайн, франконец, уже сошелся близко с Тойбнером, который был родом из-под города Ансбаха. Появилась еще одна команда для совместной работы и поездок.
Чтобы сэкономить деньги, мы придумали следующее. Каждая из наших команд снимет по одной однокомнатной квартире. Фредди и Удо возьмут на себя одну квартиру, Герт и я – другую. Мы планировали, что так как одна команда все время находится в командировке, то другой в это время можно будет пользоваться двумя маленькими квартирами. На случай, если нам придется быть в Берлине всем четверым, то в каждой квартире мы поставим дополнительно еще по раскладушке. У этой идеи было еще и то преимущество, что при регистрации каждой квартиры мы 'засвечивали' только один псевдоним. Зачем рисковать без надобности?
Мы выбрали большой жилой комплекс в доме номер 2 по улице Рингслебенштрассе в районе Буков на юге Берлина. Там нам легко было затеряться среди многочисленных жильцов, и никто не заметил бы, что в квартире, где зарегистрирован один человек, живут порой двое. К тому же наши квартиры были удобны с точки зрения использования транспорта. Недалеко от нас проходил федеральный автобан № 96, идущий из Финстервальде вплоть до Засница на острове Рюген. По трассе 96-го автобана находилось несколько советских гарнизонов, интересных для нас.
После того, как все координаты сошлись, мы хотели покомандно устроиться в доме, во всем остальном оставаясь автономными. В дальнейшем выяснилось, что мы использовали квартиры даже реже, чем изначально рассчитывали. За четыре последующих года они были заняты максимум десять процентов всего времени. С другой стороны, намного чаще, чем планировалось, в Берлине работали две наши команды одновременно. Потому я чуть ли не каждую мою ночь в Берлине проводил на раскладушке в комнате Герта. К сожалению, наше стремление к экономии не было вознаграждено государством, в нашем случае администрацией БНД. Бухгалтера высчитывали из финансовой прибавки за работу вдали от семьи, с каждого из нас одинаковую общую сумму за плату за жилье. Таким образом, хотя у нас было всего две квартиры, платить нам приходилось за четыре.
Секреты с мусорных свалок
Прошло всего несколько дней, и мы получили первое оперативное задание от американцев. Его смысл нас ошеломил. Нужно было проверять не казарму, не транспорт, не человека. Нам был дан куда менее увлекательный приказ – порыться в многочисленных мусорных свалках в поисках там 'сокровищ' Западной группы войск. В качестве рабочей одежды нам выдали сапоги и пластиковые перчатки. Наш джип 'Мерседес', так хорошо послуживший нам на Рюгене, за это время уже был перекрашен из натовского цвета хаки в красный 'металлик'. Он стоял на парковке у филиала и ждал нас.
К первой поездке мы приступали со смешанным чувством. Почему именно нам вначале приходится ехать на дорогом внедорожнике, а потом копаться в мусорных ящиках? Я ведь был офицером Бундесвера, а теперь они хотели сделать из меня мусорщика.
Перед первой поездкой мы еще раз заглянули к американцам. Мы взяли у них карты, которые были заказаны нами в Пуллахе еще несколько недель назад, но до сих пор не присланы. Правда, из Центра мы получили новейшую зеркальную фотокамеру – но без пленки. Пленку тоже пришлось просить у американцев. В этот раз Ганс Дитхард из американского РУМО показал нам свои запасы в кладовке с большим холодильником. Там лежали ящики водки, виски, другие спиртные напитки, блоки сигарет. – Вы можете здесь запасаться перед выездом. Берите все это в качестве, так сказать, обменного фонда, если вы вдруг во время посещения свалок наткнетесь на русских, которые как раз выбрасывают свой мусор. Берите сколько нужно. Конечно, можно немного взять и для собственного потребления, – добавил он покровительственным тоном.
Это было первой попыткой подкупа, потому что всем было ясно, что такой подход никак не соответствовал правилам. За первой попыткой последовали другие, более четкие предложения. Маленькая кладовая позже стала даже камнем преткновения. Многие агентуристы перед выездом затаривались сигаретами и алкоголем, чтобы благожелательно настроить к себе персонал свалок. Но и другие все больше начали обслуживаться в подвале, прежде всего, сотрудники внутренних служб БНД. Бесплатные деликатесы они поднимали к себе наверх целыми ящиками. Потому однажды руководителям резидентуры РУМО пришлось вмешаться и запретить некоторым людям посещать подвал. Слухи уличали в таких действиях даже нашего шефа.
Полковник Грув, преемник прославившегося в июле 1990 года в ходе рюгенской операции полковника Дего, был вынужден со временем ограничить эту 'халяву', потому что расходы на такого рода бесплатное снабжение уже начинали понемногу выходить за грани разумного.
Дего перевели в штаб в Аугсбурге, и командование на Фёренвег взял на себя Грув. Новый начальник всего себя отдавал работе, постоянно ходил в мундире и отличался свирепым взглядом. Уже с первого момента он заставил себя уважать. Грув командовал строго, но одновременно был чувствителен и заботлив. Он не терпел ошибок, зато оставлял своим людям столько простора для действий, сколько они хотели. Для Грува значение мел только успех работы.
