В пользу первого варианта говорит тот факт, что среди разбираемых «подробностей» есть заведомо ложные, являющиеся результатом сознательного «подгибания» автором реальности под его представление о должном. Так, в «Сказании» Дмитрия на битву благословляет митрополит Киприан, который этого сделать не мог в принципе, поскольку отсутствовал в то время в Москве. Но поскольку битва без благословления митрополита была бы не столь значимой для картины глобального противостояния христианского воинства «поганым», такой сюжет был «сконструирован».
Кроме того, противника Пересвета в разных вариантах этого произведения именуют то Челубеем, то Таврулом, то Темир-мурзой. Такая разноголосица тоже наводит на подозрения.
Но значит ли это, что и вся история про бой Пересвета является выдумкой?
Совсем не обязательно.
Во-первых, как мы видели, известия о Пересвете и его брате сохранились не только в тексте «Сказания». Как было показано, упоминается он и в «Задонщине». «Посох Пересвета», который он, по преданию, оставил перед битвой в келье отшельника, до революции хранился в Дмитриевском Ряжском монастыре. Существует почитаемое место его захоронения. Имя Пересвета включено в разрядную книгу. Даже легендарный характер этих сведений не может быть поводом отнестись к ним с невниманием, ведь легенды не возникают на пустом месте. Какой-то Пересвет в войске Дмитрия был. Его принадлежность к монашествующим может быть сюжетной натяжкой позднего книжника, но сам факт его существования и участия в битве вряд ли можно подвергнуть сомнению.
Во-вторых, сам характер подвига, совершенного Пересветом, был таков, что в обществе, культура которого включает полноценно функционирующие механизмы устной передачи информации, он не мог оказаться вне сферы фольклорной традиции. Роль письменности в древнерусском обществе XIV–XV веков не стоит преувеличивать. Многое из того, что в наши дни сохраняется исключительно в письменной сфере, в малописьменную эпоху сохраняла народная память. В древнерусской литературе отсутствовали целые жанры, например любовная лирика, функции которой, по замечанию академика Д. С. Лихачева, выполнял фольклор. Существенная роль принадлежала фольклору и в деле сохранения исторических знаний. Художественная специфика многих древнерусских произведений ясно указывает на то, что существование свое они начали в виде устных сказаний. Пассаж о Пересвете, ясно перекликающийся по стилистической организации с былинами и историческими песнями, — не исключение.
Более того, в древнерусской литературной традиции, предшествовавшей «Сказанию», нет произведений, сравнимых с ним по степени подробности изложения. Плотность изначального летописного упоминания столь велика, что там подобного рода мелкие подробности просто были невозможны. Поэтому, если у автора XV века возникла потребность эти подробности найти, он должен был обратиться прежде всего к устной традиции. Что, как свидетельствует «фольклорный колорит» сюжета о Пересвете, и было сделано.
Таким образом, позднее появление сюжета об Александре Пересвете само по себе не может быть свидетельством его вымышленности. Понятно, что степень гипотетичности этой исторической личности остается все-таки достаточно велика, но не многим больше остальных действующих лиц событий 1380 года.
Наконец, в-третьих. Поскольку никаких прямых литературных параллелей этому пассажу не выявлено, приходится считать, что летописец, описывая поединок Пересвета с татарским воином, ориентировался на реалии своей эпохи. Начинать битву с поединка было давней традицией. Поэтому в этом вопросе мы «Сказанию» вполне можем доверять.
Обратимся к тексту «Сказания».
В нем говорится, что перед тем, как отправиться в глубь ордынских степей, Дмитрий Донской приехал за благословлением к величайшему духовному деятелю XIV века, подвижнику, основателю Свято-Троицкого монастыря Сергию Радонежскому. Сергий принял его, отслужил литургию, пригласил вкусить хлеба в монастырской трапезной и благословил на битву:
«Князь же великий скоро от трапезы встал, и преподобный Сергий окропил его священной водою и все христолюбивое его войско и осенил великого князя крестом Христовым — знамением на челе. И сказал: «Пойди, господин, на поганых половцев, призывая Бога, и Господь Бог будет тебе помощником и заступником», — и добавил ему тихо: «Победишь, господин, супостатов своих, как и подобает тебе, государь наш». Князь же великий сказал: «Дай мне, отче, двух воинов из своей братии — Пересвета Александра и брата его Андрея Ослябу, тем ты и сам нам поможешь». Старец же преподобный велел тем обоим быстро собраться идти с великим князем, ибо были известными в сражениях ратниками, не одно нападение встретили. Они же тотчас послушались преподобного старца и не отказались от его повеления. И дал он им вместо оружия тленного нетленное — крест Христов, нашитый на схимах, и повелел им вместо шлемов золоченых возлагать его на себя. И передал их в руки великого князя, и сказал: «Вот тебе мои воины, а твои избранники», — и сказал им: «Мир вам, братья мои, твердо сражайтесь, как славные воины за веру Христову и за все православное христианство с погаными половцами». И осенил Христовым знамением все войско великого князя — мир и благословение».
Пройдя татарские степи, перейдя Дон, Дмитрий с полками изготовился к битве. Сначала он сам, взяв копье свое и палицу железную, рвался первым кинуться в битву, но воины его остановили: войску нужен командир, иначе оно будет, говоря словами «Сказания», как «стадо овечье». Два войска сходились…
«Уже близко друг к другу подходят сильные полки, и тогда выехал злой печенег из большого войска татарского, перед всеми доблестью похваляясь, видом подобен древнему Голиафу: пяти сажен высота его и трех сажен ширина его. И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и, выступив из рядов, сказал: «Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться!» И был на голове его куколь, как у архангела, вооружен же он схимою по велению игумена Сергия. И сказал: «Отцы и братья, простите меня, грешного! Брат мой, Андрей Ослябя, моли Бога за меня! Чаду моему Якову — мир и благословение!» — бросился на печенега и добавил: «Игумен Сергий, помоги мне молитвою!» Печенег же устремился навстречу ему, и христиане все воскликнули: «Боже, помоги рабу своему!» И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней на землю и скончались».
Хочется еще раз, теперь уже по-древнерусски, повторить спокойную, безо всякой патетики фразу, сказанную Александром Пересветом, принимающим вызов на смертный бой:
«Сей человекъ ищеть подобна себе, азъ хощу с нимъ видетися!»
Глава 9
«ТОМУ МЕЧУ ОТ ЦАРЯ НЕБЕСНА
НЕ ОТХАЖИВАТИ, А МЕНЯ, РАБА БОЖИЯ ИМЯРЕК, НЕ УБИВЫВАТИ»
Война для людей всех времен и народов была величайшим испытанием физической силы, крепости духа и совершенства технологий. Поэтому для достижения успеха привлекались все возможные ресурсы: человеческие, технологические и духовные. В древнерусские времена, когда мало кто сомневался в том, что помимо материального земного мира существует еще реальность высшего, мистического порядка, для военных надобностей старались привлечь и потусторонние силы. Ничем нельзя было пренебречь в борьбе, которая велась не на жизнь, а насмерть. Человек не властен над силой удачи, а без нее врага не одолеет
