сопротивление. Город был переименован в Дерпт и стал центром епископства.
Остановить продвижение католиков на восток удалось князю Ярославу Всеволодовичу. Однако «отыграть назад», вернуть утраченное он не смог из-за постоянных ссор со своенравными новгородцами и псковичами.
В 1237 году началось монголо-татарское нашествие на Русь. Тут Новгороду пришлось бы совсем плохо, если бы в 1236 году битве при Шауляе литовцы не разгромили меченосцев в пух и прах. Как сказано в «рифмованной хронике Ливонии»:
По причине полного разгрома меченосцы не смогли воспользоваться трудным положением Руси. Но передышка была очень короткой, надежды на длительный мир не было. Остатки ордена меченосцев вобрал в себя более сильный Тевтонский орден. Вобрал и тут же, укрепив своими кадрами, выделил в отдельное Ливонское ландмайстерство. С этого момента орден стал называться Ливонским (формально являясь частью ордена Тевтонского). На все эти перестройки потребовалось время, которое с максимальной эффективностью было использовано молодым Новгородским князем Александром Ярославичем (будущим Невским). Едва став самостоятельным князем, Александр стал строить укрепленные городки по пограничной реке Шел они.
А в 1240 году произошла та самая Невская битва.
Шведы вошли устье реки и продвигались вверх по течению, и их предводитель послал князю Новгородскому дерзкий вызов:
«Если можешь, защищайся, ибо я уже здесь и разоряю землю твою».
Александр, которому едва исполнилось двадцать лет, «разгорелся сердцем» и, получив благословление архиепископа Новгородского Спиридона, напутствовавшего его словами «Не в силе Бог, но в правде», с небольшим войском устремился на врага. Такое нападение было почти безрассудным. Но князь был молод и отважен. Кроме того, нельзя было упускать возможности воспользоваться эффектом внезапности.
Согласно «Житию Александра Невского», шведское войско возглавлял король. Королем в Швеции в то время был Эрик Эриксон. Установить точно, кто конкретно возглавлял шведское войско, сейчас сложно. Возможно, поход возглавлял двоюродный брат ярла Ульфа Фаси — Биргер Магнуссон. В пользу этого свидетельствуют поздние русские летописи и исследования его останков: антропологи обнаружили серьезную травму в области правой глазницы, что прямо соответствует тексту «Жития»:
«После того Александр поспешил напасть на врагов в шестом часу дня, и была сеча великая с римлянами (т. е. с католиками, адептами Римско-Католической церкви), и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил след острого копья своего».
Впрочем, добросовестный историк не станет выдавать гипотезу за состоявшуюся теорию. Личность предводителя шведского войска остается загадкой и по сей день. Тот, у кого возникнет необходимость разобраться в этом вопросе, может взять книгу И. П. Шаскольского «Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII веках». Там все изложено с предельной точностью. Мы же «на прежнее возвратимся», как выражались древнерусские книжники.
Битва протекала стремительно и закончилась полным разгромом шведского десанта. Безвестный автор «Жития Александра Невского», современник событий и живой свидетель многих моментов жизни князя, счел необходимым запечатлеть в своем произведении имена людей, без которых Александр Ярославич при всей своей самоотверженности не смог бы справиться с противником. Он называет отличившихся воинов, подробно описывая их подвиги, вспомним эти имена и мы:
«Проявили себя здесь шесть храбрых, как он, мужей из полка Александра.
Первый — по имени Таврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по Божьей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска.
Второй, по имени Сбыслав Якунович, новгородец. Этот много раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его.
Третий — Яков, родом полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь.
Четвертый — новгородец, по имени Меша. Этот пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три корабля.
Пятый — из младшей дружины, по имени Сава. Этот ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный. Полки Александровы, видевши падение шатра, возрадовались.
Шестой — из слуг Александра, по имени Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от многих ран пал и так скончался.
Все это слышал я от господина своего великого князя Александра и от иных, участвовавших в то время в этой битве».
В Новгородской первой летописи перечислены и погибшие:
«Новгородцы же там пали: Константин Луготинец, Гюрята Пинещинич, Намест, Дрочило Нездылов, сын кожевника, а всех — 20 мужей с ладожанами».
Как было уже сказано, среди историков продолжаются дискуссии по поводу этой битвы. Есть мнение, что Невская битва — всего лишь береговая стычка и поэтому особого значения не имеет. Но, как известно, не количество участников и не количество жертв определяют значение битвы. Здесь можно вспомнить Великую Отечественную войну — оборона Брестской крепости, оборона дома Павлова по количеству участников тоже не «тянут» на генеральное сражение. Если обратиться к нашему времени, подвиг десантников, ценой жизни сдерживавших натиск боевиков в 2000 году в Аргунском ущелье, по числу погибших не может сравниться ни с Бородинским сражением, ни со Сталинградской битвой, но разве в данном случае это важно? Сражения эти стали для современников символами героизма и примером для подражания. А значит, именно значение этих битв не подлежит сомнению.
Кроме того, продвижение шведского десанта было остановлено. После Невской битвы шведы на некоторое время прекратили попытки укрепиться на востоке Балтики.
Над Новгородской землей нависла новая опасность. Оправившись от внутренних неурядиц, немцы готовились к активным действиям. Для того чтобы окончательно забыть о прежних неудачах, ордену требовалось делом доказать, что в его истории началась новая светлая полоса.
И тут представился прекрасный случай: новгородцы в очередной раз поссорились с князем Александром вынудили его оставить город и уехать в Переяславль. Недолго думая, немцы берут пограничный русский город Изборск, служивший узловым пунктом обороны Новгорода и Пскова.
«Рифмованная хроника Ливонии» повествует об этом так:
