В последнее время я часто плакала, жалея о том, что моя мать не сможет разделить со мной радость в самый счастливый день моей жизни.
— Он обо всем подумал, — заметила я. — Здесь все сделано с любовью.
У меня в руках до сих пор были розы, преподнесенные Любой. Я посмотрела на Дмитрия. Он стоял в арке, за которой начинался коридор, ведущий в ванную. Коридор с очень низким потолком и стены, оклеенные обоями с ярким цветочным рисунком, напоминали кукольный домик. Это было похоже на сад, который Сергей создал для свадьбы. Я подошла к Дмитрию, и мы вместе прошли вглубь коридора. Он взял у меня розы и бросил их в раковину. Долгое время мы стояли, не произнося ни слова, лишь глядя друг другу в глаза и прислушиваясь к нашему дыханию. Потом Дмитрий протянул руку к моему плечу и медленно начал расстегивать застежки на платье. От его прикосновения я вздрогнула. Наша помолвка состоялась год назад, но мы еще ни разу не были близки. Сергей бы этого не допустил. Я высвободила руки из рукавов, и платье соскользнуло на пол.
Пока Дмитрий срывал с себя рубашку и брюки, я включила воду. Зачарованными глазами я рассматривала его красивую кожу, широкую грудь, покрытую темными волосами. Он встал сзади меня и приподнял мою нижнюю юбку сначала до талии, потом выше, на грудь, и стянул через голову. Я почувствовала, что его член уперся мне в бедро. Он взял из раковины цветы, и мы вместе рассыпали их лепестки по поверхности воды, которой наполнилась ванна. Вода была прохладной, но это не могло остудить моей страсти. Дмитрий наклонился рядом со мной, зачерпнул воду сложенными ладонями и выпил.
В панной были два эркера, которые выходили на внутренний двор. Как и в гостиной, занавесок на них не было, висели только карнизы. Но листья папоротника на подоконниках надежно закрывали нас от нескромных взглядов с улицы. Мы обнялись. На полу вокруг ног собралась лужа. Чувствуя кожей, как пылает его тело, прижатое ко мне, я вдруг подумала о двух свечах, которые, сгорая, сливаются в одно целое.
— Ты думаешь, дворяне на таких кроватях проводят свою брачную ночь? — спросил Дмитрий, соединяя наши руки. От улыбки у него под глазами пролегли морщинки. Он увлек меня к бронзовой кровати и толкнул на красное покрывало.
— Ты пахнешь цветами, — сказала я, целуя его в бровь, на которой поблескивала капелька воды.
Одна рука Дмитрия обвила мои плечи, пальцы другой, едва касаясь кожи, прошлись по груди. Волна наслаждения пробежала по мне от шеи к самым ступням. Я почувствовала прикосновение его языка. Уперев руки ему в плечи, я попыталась высвободиться, но он обнял меня крепче. Мне вспомнилось, как мы с матерью летом лежали на траве; запах зелени пропитывал воздух, вплетался в волосы, одежду. Она любила стянуть с меня туфли и щекотать ступни. Я хохотала и отбивалась — так мне было приятно и в то же время неловко от ее прикосновений. То же самое я почувствовала, когда ко мне прикоснулся Дмитрий.
Он опустился на колени, и его волосы щекотно прошлись по моему животу и бедрам. Затем его руки нежно развели мои ноги, и я почувствовала, что заливаюсь краской. Я попыталась соединить бедра, но он раздвинул их еще шире и поцеловал между ними. Нас окружал запах роз, и я раскрылась ему навстречу, словно сама превратилась в цветок.
В ту же секунду раздался звонок. Телефон. Мы сели. Дмитрий задумчиво посмотрел через плечо.
— Наверное, ошиблись номером, — с недоумением в голосе произнес он. — Никто не стал бы звонить нам сейчас.
Мы вслушивались в телефонный звонок, пока он не утих, Когда наступила тишина, Дмитрий прижался лицом к моей шее, Я погладила его волосы, они пахли ванилью.
— Не думай об этом, — шепнул он, укладывая меня. — Просто ошиблись номером.
Он замер надо мной, его глаза были полузакрыты, и я притянула его к себе. Наши губы встретились. Я почувствовала, как он входит в меня, и пальцами впилась в его спину. Что-то затрепетало внутри меня, словно попавшая в силок птица. Его теплота излилась в меня, отчего перед глазами все поплыло. Я обвила его ногами и вцепилась зубами в плечо.
Но еще долго после того, как мы в изнеможении повалились на измятые покрывала и он заснул, положив руку мне на грудь, эхо телефонного звонка звучало в моем сердце. Мне было страшно.
6. Реквием
Утром меня разбудил шум крыльев. Раскрыв глаза, я увидела, что на окне сидит голубка. Наверное, ночью Дмитрий раскрыл окно, потому что птица пристроилась с внутренней стороны окна, мерным воркованием настойчиво заставляя меня проснуться. Я откинула одеяло и впустила в уютное тепло кровати прохладный утренний воздух. Веки Дмитрия задрожали и поползли вверх, его рука скользнула мне на бедро.
— Розы, — пробормотал он и снова провалился в глубокий сон.
Я затолкала его руку обратно под одеяло и махнула рукой в сторону птицы.
— Кыш!
Однако она лишь вспорхнула с подоконника и перелетела на комод. Ее оперение было цвета магнолии, и она совсем не боялась меня. Я расставила руки и стала причмокивать, пытаясь приманить ее к себе, но она полетела в коридор. Сняв висевший на дверном крючке халат, я кинулась за ней.
И неярком утреннем свете мебель, которая вчера выглядела такой домашней и уютной, вдруг стала казаться строгой и аскетичной. Я окинула взглядом голые каменные стены, полированное дерево, не понимая, в чем заключается перемена. Птица уселись на лампу и, трепыхая крыльями, потеряла равновесие, из-за чего колпак чуть не слетел с подставки. Я закрыла дверь в коридор и распахнула одно из окон. Оно выходило на живописную улочку, мощенную булыжником. Между двумя каменными домиками была зажата булочная. Рядом с дверью, закрытой москитной сеткой, был прислонен велосипед, внутри горел свет. Через пару минут из булочной вышел мальчик с пакетами хлеба и руках. Он положил их в корзину, приделанную к рулю велосипеда, и уехал. Из двери выглянула женщина в платье в цветочек и шерстяной кофте и посмотрела вслед мальчику. В морозном воздухе ее дыхание превращалось в облачко пара. Голубка, проскользнув над моим плечом, вылетела в открытое окно. Я проследила за ее неровным полетом. Она поднималась все выше и выше над крышами домов, пока не растворилась в голубом небе.
Снова неожиданно зазвонил телефон. Я сняла трубку. Это была Амелия.
— Позови Дмитрия! — произнесла она в своей обычной приказной манере, однако это внезапное вторжение меня не рассердило, а озадачило. Ее голос звучал как-то напряженно, будто она задыхалась.
Дмитрий как раз шел ко мне с недовольным заспанным ли-I (ом, натягивая на ходу пижамную куртку. Я передала ему трубку.
— В чем дело? — спросил он хриплым голосом.
Было слышно, что Амелия начала что-то быстро говорить, но слов разобрать я не смогла и подумала, что она, наверное, организовала завтрак в отеле «Китай» или что-то в этом роде, чтобы не дать нам с Дмитрием спокойно насладиться первым утром семейной жизни. Мне захотелось затопить камин, и я огляделась вокруг в поисках спичечного коробка. Спички лежали на книжной полке. Я уже готова была чиркнуть спичкой, когди случайно бросила взгляд в сторону Дмитрия. Его лицо стало белым как мел.
— Успокойся, — говорил он в трубку. — Никуда не уходи, он, возможно, позвонит.
Дмитрий положил трубку и посмотрел на меня.
— Вчера ночью Сергей сам уехал на машине и не вернулся.
Я почувствовала боль, словно сотни иголок вдруг вонзились мне в ладони и ступни. В любое другое время я бы не стала так волноваться, решив, что Сергей после вчерашнего праздника отсыпается где- нибудь в клубе, но сейчас обстановка изменилась, В Шанхае было опаснее, чем когда бы то ни было. Гражданская война привела к тому, что город наводнили шпионы коммунистов. За последние несколько недель произошло восемь убийств китайских и иностранных предпринимателей. Страшно было представить, что Сергей мог попасть в руки коммунистов.
