— заработаю имя на всю жизнь. А когда взялся и получил материалы, сразу понял, что дело швах. Я ведь ему предлагал, другу вашему...
— Под психа косить?
— Сейчас лежал бы себе в больнице. Ну не лежал бы, ходил. Принимал бы передачи. Встречался бы с родственниками.
— Он не хотел симулировать. Он хотел справедливости.
— С такими-то уликами? Их на двадцать человек хватило бы! Случается, клиента на одних только тещиных показаниях за решетку отправят, а там был полный комплект: частицы кожи, следы, волосы. Все подтверждено. Это ведь он потопил паром, дружок ваш. И вы ... ладно, так уж оно повернулось. Возможно, я не буду заявлять в полицию. При условии, что вы немедленно уберетесь.
Андрей отклеился от стены, но к двери не пошел.
— Я не буду вас бить. Возможно, — сказал он, хватая адвоката за лацкан. — При условии, что вы перестанете пудрить мне мозги.
— Даже не представляю... ох-х-х!.. — тот согнулся пополам.
Андрей отпустил халат, и Мейстер упал.
— Это уже тянет на три года, — выдавил адвокат.
— На четыре, — возразил Андрей, впечатывая ботинок ему в живот.
— Что вы... что вы... — проблеял Мейстер, пытаясь вдохнуть. — Не спешите, мы все обсудим...
— Мой друг сомневается в том, что «Данциг» уничтожил он сам.
— Сомневается?! — Иван Адольфович выпучил глаза и, нелепо извиваясь, пополз назад. — Я бы мог понять, если бы он отказывался. Но — сомневаться?!
— Отказываться сложно, улик действительно до хрена.
Цепляясь за подлокотник, адвокат перебрался в кожаное кресло и болезненно замер.
— Так бы сразу и сказали, — пробормотал он. Во взгляде у него вдруг забрезжила догадка. — Ясно, проблема в уликах. Ясно, ясно. Но при чем тут я? Это следственная группа. Даже не она, а экспертный отдел, спецы.
Андрей присел на журнальный столик.
— Ну? Дальше, — произнес он.
— А что дальше?.. Обратиться в Комитет по правам человека, инициировать доследование, служебную проверку...
Андрей прерывисто вздохнул.
— Да, это химеры, — быстро согласился Мейстер. — Но таков порядок. — Заметив, что Андрей встает и движется навстречу, он снова вытянул руки. — Верно, все верно! Процедурные вопросы не должны мешать правосудию. Частные контакты эффективней. Кстати! Один мой знакомый работал в экспертном отделе ФСБ. Раньше. Давно. Да и не то чтобы знакомый, а, наверно, родственник. Хотя какой он мне родственник...
Подойдя вплотную, Андрей навис над креслом, и адвокат мгновенно сосредоточился:
— Я дам его координаты!
В новостях заговорили о падении цен на нефть и о чем-то еще, не менее значительном.
— Я никому ничего не скажу, — заверил Мейстер.
— Я знаю.
— Нет, правда!..
— Правда, — повторил Андрей, переключая монитор на музыкальный канал.
Из динамиков понеслось что-то быстрое, в навязчивом ломаном ритме. Он прибавил громкость и поднял голову к потолку. Между встроенными плафонами висела старомодная люстра. На мощном стальном крюке.
— О чем это вы?.. — пробормотал Мейстер. Андрей улыбнулся и посмотрел в зеркало. Хорошо.
В смысле, четыре балла — за улыбку. Или даже пять, но с минусом.
«Найден повешенным».
«Задушила совесть».
«Месть или конкуренция?»
Канунников швырнул газеты Андрею в лицо. Тот не шелохнулся, лишь проследил за тем, как листы, разлетаясь, покрывают пол. Номер в отеле «Сандэй» сразу приобрел нежилой вид.
— Ты что это, дружок? — прошипел майор. — Офонарел? С цепи сорвался?!
— Хуже. Я из одиночки, Коля, — невозмутимо ответил Андрей, наблюдая за его метаниями у стола. — Давай. Ты же принес?
— Чего «давай»? Совсем оборзел, урка полосатый?! Я что тебе, курьер — за водкой бегать? Миска каши и морковный чай!
— Это я пять лет жрал. Хватит.
— Ты снова сядешь, урод! — крикнул Канунников, загребая ногой газеты. — Тебе морду новую слепили, так ты и ее под статью подводишь! Это же безумие какое-то! — Он воздел руки к небу за наклонным тонированным потолком. — Думаешь, я тебя отмажу? Или на гадов надеешься? Зря, урка. Им проблемы не нужны. И дураки — тоже. Слушай, тебе мозги-то не проверяли, а? Надо бы. А то сомнения у меня в твоей адекватности. Большие, брат, сомнения!
— Я не убивал Мейстера, — сказал Андрей.
— Ну да-а! Адвокатишка сам убился! «Задушила совесть», как эти пишут!
— Совесть у него вряд ли была. Уж точно не в таком количестве. Не в смертельном.
— Со-овесть!.. Трос его задушил, а не совесть. Классная веревка! Нейлоновая, скользкая, ее и мылить не нужно было. Правда, Андрюх? — вкрадчиво спросил Николай. — И откуда у судебной крысы тросик то взялся? Может, Иван Адольфыч такелажником подрабатывал? Ему как раз пять рублей до миллиона не хватало. — Он резко умолк и достал из плаща жужжащую трубку. — Ну!.. Что?..Что?! Ну... спасибо тебе, капитан. Да. Копай дальше.
Канунников придвинул кресло к столу и, усевшись, вытащил из-за пазухи литровую бутылку перцовки.
— Нашли чек в мусоре, — сообщил он. — Супермаркет на Смоленской. Трос куплен вчера в десять утра. Кассирша подтвердила: это был Мейстер. Приобрел сам, за день до смерти. — Майор хмуро взглянул на Андрея. — Стаканы несешь, нет?! Так зачем ты к нему таскался?
— Как будто не знаешь.
— Знать-то знаю. — Канунников кинул на стол сигареты. — Понять не могу!
Андрей вернулся с двумя рюмками и пакетом апельсинового сока.
— Хочу кое-что выяснить, — сказал он.
— Чего тут выяснять? Ты Волков Андрей Алексеевич, у тебя новый паспорт и новая морда. И это дело уже не твое.
— Мое, — возразил Андрей. — Потому что пять лет на Шиашире провел я, а не кто-то другой. И сейчас у меня все могло быть иначе. Это не мой крест, на меня его взвалили по ошибке. Ошибки надо исправлять. Кто ведет расследование?
— Конечно, не мы, — ответил Канунников, наливая — Какой-то важняк с Петровки. Если экспертиза установит, что Мейстер самолично вздернулся, дело спихнут вниз.
— Экспертиза установит, — кивнул Андрей.
— Спихнут, да не закроют! У адвоката работала система безопасности. Дешевая и старая, писала кое- как. С помехами и без звука. Но — писала. С двух камер в холле.
Андрей посмотрел на рюмку и опрокинул ее в себя.
— Показывай.
— Ох ты какой! — возмутился майор. — А погоны генеральские на жопу тебе не пришить?
Сходив за терминалом, Андрей раскрыл его перед Канунниковым.
— Давай, Коля. Что у вас за кино?
Тот, вздохнув, положил рядом телефон и потыкал в кнопки. Блок с трубкой законнектились и пискнули на разные голоса.
— Кино немое. — Канунников принялся что-то набирать на клавиатуре. — Мейстер был жмот и лентяй. Камеры все время отключались. То одна, то вторая, а то и обе сразу. С такой системой его могли убить
