— Он сам вас разыщет. Когда придет время.
— А когда оно придет? И вообще, о чем вы?
— Это неважно.
— Мне начинает казаться, что в нашем разговоре я лишний.
— Если вы присутствуете, значит, это необходимо.
— Я не могу пошевелиться.
— И не сможете, так лучше. Расслабьтесь. Ваша жена...
— Что?! Не трогай ее! Слышишь, ты?!
— Прекрасно вас слышу. Не бойтесь ни за себя, ни за Елену. Мы не причиним ей вреда. Сейчас она проходит аналогичную процедуру. Это не очень удобно, но совершенно безболезненно. Вам ведь не больно? Вы что-нибудь чувствуете?
— Не знаю. Нет.
Где-то рядом — словно бы удовлетворенный кивок. Совсем близко, но увидеть лицо невозможно: голова не поворачивается.
— Итак, вы получаете свои инструкции, а Елена в данный момент получает свои. Как Мейстер и еще несколько человек.
— Кто-кто?
— Мейстер. Ваш будущий адвокат.
— Я не собираюсь ни с кем судиться
— Это произойдет независимо от вашего желания. После одного события отказаться от участия в процессе вам будет крайне затруднительно.
— Почему?
— Потому, что в зал суда вас будут водить под конвоем.
— Я не преступник.
— Придет время, и вы им станете.
— Опять «придет время»! Да что это за время такое? Отпусти меня!
— Вас никто не держит.
— Но я не могу пошевелиться!
— На сегодня хватит. Сейчас вы заснете, а когда проснетесь...
— Да я и так сплю! Что, разве нет?
— Хорошо, считайте, что видите меня во сне. Так легче воспринимать действительность.
— Пошел ты знаешь, куда?!
— Повторяю: когда вы проснетесь, вы почувствуете себя...
Сверху наползла пелена, и все исчезло.
* * *— Вы понимаете, что они с вами сделали?
— Что?! — Андрей дернулся с такой силой, что свело мышцы.
— Это сравнимо с изнасилованием.
— Не надо мне таких сравнений. Для мужчины они особенно неприятны.
Андрей зевнул, и у него закружилась голова. Он снова вздрогнул, стукнулся затылком обо что-то умеренно жесткое и лишь после этого проснулся окончательно.
Голос — женский, как будто знакомый — пропал, и вокруг не осталось ничего, Андрей чувствовал тепло — это все, что он мог бы сейчас о себе сказать. Ни звука, ни искры света. Его будто бы выключили, а потом запустили в аварийном режиме. Необходимый минимум: способность осознавать себя как разумное существо,
В голове ворочалась каша из перепутанных сновидений.
— Эй?..
— Да, я здесь, Волков. Впрочем, не знаю, можно ли вас теперь так называть.
— Да хоть горшком. Кто вы? Где?
— Здесь, здесь. — Хороший голос, как у врача.
— Я вас не вижу.
— Попробуйте открыть глаза.
— Ах вот оно что... — Андрей хотел засмеяться, но вместо этого кашлянул. Над лицом нависал серый свод. Он согнул руку, и пальцы уперлись в тот же потолок: теплый, невыносимо близкий. Поверхность была матовая, но кое-что сквозь нее все же проглядывало. Какой-то хрупкий силуэт. Не блондинка однозначно.
— Вы, как ни странно, живы, — сказала женщина. — Первое время это оставалось под сомнением, Потом все определилось: вас сочли мертвым даже симбионты. Но... внутренние резервы человеческого организма ужасающи. Хотя то, что от вас осталось после взрыва, считать организмом было невозможно.
— Ксена?..
— Да, это я.
— Не понимаю, о чем вы. Не помню.
— Все восстановится. Вы проведете в камере еще сутки или чуть больше. Не нужно беспокоиться, это совсем не та камера, о которой вы подумали.
— Ничего я не подумал. Не до этого мне как-то. — Андрей вдруг почувствовал смертельную усталость.
— Вот и поспите.
— Мне показалось или вы действительно назвали меня человеком? — спохватился он.
Ксена не ответила.
* * *— Опять ты?
— Мы же с вами договорились: вы видите меня во сне.
— Я хотел сказать, что ты снова мне снишься.
— Если вы не будете отвлекаться, я доведу до вашего сведения то, что вам необходимо знать. На расстоянии семи световых лет от Солнца ваши астрономы обнаружат новую звезду. Ее назовут Викторией.
— Вот сразу же поймал! — неизвестно чему обрадовался Андрей. — Семь световых лет — это слишком близко, на таком расстоянии ничего нового найти нельзя.
— Я сказал «обнаружат», но я не говорил, что Виктория находится именно там. Звезду увидят сквозь линзу Аномалии. Однако это не то, что я собираюсь вам сообщить. В настоящее время между потомками колонистов, заселивших планету в системе Виктории, идет война.
— Я видел. В кино.
Андрей почувствовал резкую боль в макушке. Впрочем, боль сразу прошла, и он уже не был уверен, что действительно ее испытывал.
— Это что было? Наказание?
— Нет. Как вы оцениваете войну? — спросил невидимый собеседник.
— Война... Война с большой буквы.
Теперь Андрей не просто верил, он о ней знал. Не ведая, кто с кем и за что бьется, он, тем не менее, отчетливо представлял масштаб, сроки и цену победы.
«Сфера и Колыбель, — отозвалось в мозгу. — Два новых мира, колонизированных после того, как на Земле-2 началось глобальное противостояние».
Андрей утратил способность к сопротивлению, и островок информации посреди хаоса стал превращаться в континент. Ничто не связывало эти знания с его личным опытом, однако то, что он постигал, было несомненно, и чем дальше отодвигались границы, тем ближе для Андрея становилась чужая история.
— Вы уже освоили значительный массив информации, — прокомментировал собеседник.
— Насколько значительный? Мегабайт? Гигабайт? Больше?
— Юмор — это хорошо. Продолжайте шутить и говорите, что вам
