вы убедитесь, что это невозможно. Хотя продержаться без кислорода вы способны дольше, чем кто-либо из людей.
— Я стану отличным ныряльщиком, — кисло улыбнулся он.
— Не только. Пловец из вас тоже был бы... — Ксена запнулась и поправила волосы. — В прошлый раз вы спрашивали о своих снах.
— Меняете тему? Тонко, — с сарказмом сказал Андрей. — Вы упорно называете меня человеком, и я уже понял, что это не случайно.
— Вы и есть человек. Сфера нас переиграла.
— То, что мне грезится, — правда?
— В некоторой степени. Разговора, который прокручивается в ваших снах, скорее всего, не было. Это лишь интерпретация. Вы на сознательном уровне осваиваете некую мнемопрограмму, принудительно внедренную в вашу память. Сновидения, которые вас посещают, можно сравнить с кругами на воде: это видимая реакция на брошенный и уже скрывшийся под поверхностью камень.
— Скажи-ите, какая поэтика, — пробормотал Андрей.
— Мы тоже прошли курс погружения, иначе я не знала бы русского языка. Но наши программы помогают нам ориентироваться на Земле, и не более. А ваша — управляет. Управляла раньше, — поправилась Ксена. — На Сфере далеко продвинулись в мнемокодировании, и я, признаться, ожидала чего-то подобного... но я не рассчитывала, что ваш курс будет настолько глубок. И уж, конечно, я не думала, что они это сделают с гражданином Земли. Взять обычного человека и внушить ему, что он солдат Сферы, живущий по легенде... поменять местами воспоминания подлинные и наведенные... заставить его верить, что он сражается за свою родину, в то время как он не знает ни одного географического названия.
Андрей растерянно пожевал губами.
— Ни одного, — подтвердил он. — Зато теперь Данциг и Шиашир перестали быть для меня пустыми звуками.
— Паром «Данциг» потопили вы, и это реальность. Мотивы суду почти безразличны, но вы действовали неосознанно, в тот момент вы не принадлежали себе. Формально вы убийца, но я склонна считать, что ваша совесть чиста. Если для вас это имеет какое-то значение.
— Между прочим, пять лет я уже отсидел. Кто бы ни околачивался в одиночке «Каменного Чертога» — я, или не совсем я, или даже совсем не я... — Андрей покачал головой. — Все это так далеко... Не знаю, хватит ли мне жизни, чтобы разобраться в себе до конца.
— Боюсь, столько времени у вас нет, — осторожно произнесла Ксена. — Мне хотелось бы знать, какие чувства вы испытываете к Сфере сейчас.
— Ах вот оно что! Ойо! — Андрей вскочил, раскинул руки и пошел по каюте вприсядку. Простыня при этом распахнулась, но ему было наплевать. — Мотивация от противного, да? — спросил он, останавливаясь. — Смотри, мол, Андрюха, что за гниды населяют Сферу. А мы не такие! Поэтому давай-ка, дружок, в наш теплый кружок, как говорили на пересылке всякие маргинальные личности.
— Вы имеете в виду тех, кто спит под нарами?
— Какая поразительная осведомленность!
— Степень моего погружения в вашу среду довольно высока, иначе я не могла бы адекватно воспринимать ни вас, ни ваш мир, — спокойно ответила Ксена. Матросские танцы ее нисколько не впечатлили. — Я повторяю, Волков: то, что сделали с вами представители Сферы, на мой взгляд, гораздо хуже физического насилия. Они надругались над вашим сознанием. Вывернули вашу личность наизнанку, заставили ее служить слепо и рефлекторно, как мышцу, не обладающую собственной волей. Если вы помните первую встречу со Стивом, то условия вашего выбора тоже были жесткими. Разумеется. Но самого выбора мы у вас не отнимали. Вы могли вернуться в камеру. Понимаете? Вы могли вернуться в свою камеру, — медленно и внятно повторила Ксена. — И мы бы не стали применять к вам физическую силу. А посланец Сферы, занимавшийся вашей подготовкой... Когда я говорю, Что он вас изнасиловал, это не кажется мне преувеличением.
— Ну а вы что сделали?! Не со мной лично, а со всей планетой. Вы мою родину изнасиловали. Миссия поставила на колени не отдельного человека, а всю Землю. И этого забыть нельзя.
— Но у нас нет другого выхода.
— А ни у кого нет! — взорвался Андрей. — Ни у вас, ни у Сферы, ни у старого кретина Кастеля. Ни у кого нет выхода, у всех только входы, мать вашу!
— Это значит, что вы оправдываете Сферу в ее действиях?
— Это значит, — Андрей понизил голос, — что я ненавижу любых гадов, независимо от их места проживания и температуры тела. И Колыбель, и Сферу. Ненавижу вас поровну. Вы одинаково виноваты в том, что решаете свои проблемы здесь, на Земле. Убейте друг друга и сдохните сами, это ваше право. Но при чем тут мы? Мы дали вам жизнь, обоим вашим мирам. Вы распорядились ею, как сумели.
— Отличная речь, Волков. — Все это время Ксена не шевелилась, лишь следила взглядом за его нервными передвижениями. — Пафос убедительней логики. На Земле, — уточнила она. — Но если оставить в покое барабаны и горны, то какое зло мы принесли вашей планете? Лекарства от шести неизлечимых заболеваний.
— Унижение!
— В этом вы всегда преуспевали и сами. И я просила обойтись без манифестов. Ну что же вы? Продолжайте перечислять. Нечего? Скажу больше: мы настолько бережно относимся к вашей среде, что лет через сто, а может, и раньше, Миссия превратится в легенду. На Земле не останется никаких доказательств нашего присутствия. Кварцевую плиту в пустыне мы разрушим, а других следов нет. Наши медикаменты?.. Вы удивитесь, насколько быстро у них найдутся местные «разработчики». Миссию забудут не сразу, но уже очень скоро наш визит обрастет таким количеством фантазий, что трезвый человек не сможет воспринимать это всерьез. Мы превратимся в вымышленных героев. Вы ведь прошли курс, вы знаете, что такое история и что такое память поколений.
— Вот именно. Я прошел курс, и я прекрасно понимаю, какими средствами вы намерены добиться победы. На Земле-2 сядет только один корабль — либо «Союз», либо «Аполло». Второй погибнет в пути. Для Земли это вроде и не потеря: все равно колонисты отбыли навсегда. Но... это триста человек.
— И вы действительно меня осуждаете за намерение спасти свой мир ценой трехсот чужих жизней? — не поверила Ксена. — Вы, убивший полтысячи сограждан?
— Шестьсот — больше, чем триста, но эта арифметика аморальна, когда идет речь о людях. Я убил, да... По воле некоего начальника со Сферы. Вы — такой же начальник, как и он, только с Колыбели. Такое же говно.
Ксена поднялась и медленно направилась к выходу.
— Вам нужно отдохнуть, — сказала она. — Вы снова кидаетесь в патетику, тогда как речь идет о вопросе простом и утилитарном. Пытаетесь меня переубедить? Вы? Это свидетельствует лишь о крайнем переутомлении. Меня переубедить нельзя, Волков. А вас — Можно.
— Вы и теперь готовы оставить мне право выбора? — усмехнулся Андрей.
Ксена задержалась у двери.
— Теперь, — произнесла она с ударением, — вы слишком ценный материал. Даже мертвый вы представляете огромный интерес для нашей армии.
— Армия?! Какая еще армия, если Миссия собирается предотвратить войну?
— Неизвестно, в какой мир мы вернемся. — Она достала магнитную карточку.
— Секунду! — Андрей протянул к ней руку.
Ксена, хоть и находилась на расстоянии, инстинктивно шагнула назад. Андрей осмотрелся и, обнаружив в каюте крошечный стеклянный зрачок, показал ему пустые ладони.
— Только вопрос, — сказал он негромко.
— Задавайте, — кивнула Ксена.
— Судите сами: если ваша Миссия смогла бы изменить историю колонизации, если Земля-2 в итоге не распалась бы на враждующие государства, если война между Колыбелью и Сферой никогда бы не началась... — Он сделал паузу. — Пропала бы сама причина, по которой вас сюда направили.
Ксена разочарованно вздохнула:
— Ваши выводы опираются на обратную связь между событиями. Почему вы решили, что обратная
