подумал: неужели она носит с собой пистолет? И хотя он не допускал мысли, что она и в самом деле способна пристрелить его, зато поразмахивать сейчас оружием перед его носом она еще как могла бы.
— Вы хоть понимаете, — кипятилась она, — что вы тем самым подвергаете риску и свою, и мою жизнь?
Жук подумал:
— Я раскаиваюсь. Искренне. Чистосердечно. Предлагаю мир. — Он выставил мизинец. — Или, может, мне отрубить его? Как делается в японских фильмах про бандитов?
Энджел по-прежнему была вне себя и стояла, скрестив руки на своей прелестной груди.
— Но прежде чем мы отрежем палец — давайте выпьем, — сказал Жук, отправился к холодильнику и вытащил бутылку водки. Налил полстакана и протянул Энджел.
— Кстати, Чарли вынул картошку-фри из носа Брендана?
Энджел смотрела сквозь окно — от пола до потолка — на захватывающую панораму Эспланады со светящимися памятниками.
— Хороший отсюда вид, — сказала она.
— Вам нравится? А вот моей жене он кажется шаблонным.
— Вашей жене. А она не… она ведь не здесь, правда?
— Нет, нет. Она почти никогда здесь и не бывает. У нас есть дом — за городом, в Вирджинии. Она наездница. Ну, катается на лошадях.
— Понимаю, что не на верблюдах.
— Она очень серьезно занимается. Собирается попасть в команду США. Скоро состоится это большое соревнование в… — Тут Жук решил, что ему и так уже хватает неприятностей с женщинами, и не стал говорить Энджел о своей проблеме с Минди и ее Кубком Тан.
Энджел опять повернулась полюбоваться видом на Эспланаду.
— Я видела ее фотографию в «Вашингтон лайф». На каком-то конноспортивном мероприятии. Средне-высший свет. Она хорошенькая.
— Ну, — засмущался Жук, — да. Это точно.
— А почему у вас нет детей? Я это тоже выяснила.
— Она… Ну, у нее все время тренировки, скачки и так далее. Это бы надолго… Но они у нас обязательно будут. Дети — это здорово. Интересно, они все засовывают картошку-фри в чужие носы?
— Расслабьтесь, — сказала Энджел.
— Простите?
— Вы совсем заболтались. Расслабьтесь. Я пришла сюда не для того, чтобы с вами переспать.
Жук нервно рассмеялся и глотнул водки.
— У меня и мыслей таких не было! Скорее — по тому, как вы сюда вошли, я решил, что вы собираетесь меня застрелить.
— Я уже думала, не переспать ли с вами. Но потом вы сделали этот ляп — со звонком на сотовый, — и оказалось, что вы полный тупица. А у меня есть правило: я не сплю с тупицами.
— Очень благоразумно.
Энджел допила водку и с громким стуком поставила стакан на стеклянную столешницу.
— Всё, я пошла. Домой. К мужчине моей жизни.
— Вот как?
— К Барри. Это мой сын.
— А, Барри? Что ж, отлично. Барри.
— Я читаю ему вслух. Каждый вечер.
— Моя мама тоже читала нам с братом. Это очень объединяет, правда? И что же вы ему читаете?
— «Надвигающуюся бурю».
— Доктора Сьюза?[25]
— Уинстона Черчилля — первый том «Второй мировой войны».
— Ах, вот какая это «Надвигающаяся буря». Ну и ну. Ничего себе. А сколько лет Барри?
— Восемь.
— Восемь? И вы ему читаете Уинстона Черчилля?
— Он у меня не по годам развит.
— Когда мне было восемь, я «Быка Фердинанда» [26]едва осилил. Черчилль. Вторая мировая. Вы меня прямо огорошили.
— Его учитель считает меня странной. Зато к десяти годам этот ребенок будет знать историю лучше, чем все его одноклассники, вместе взятые. А к шестнадцати станет первокурсником в Гарварде.
— А ему не снятся кошмары после всех этих историй — ну, про Гитлера и Сталина? Мне кажется, я вообще впервые услышал про Вторую мировую, когда мне было лет десять.
— Спит сном младенца до самого утра. И просыпается с улыбкой. Мой маленький мишка коала! Мы с ним делим пополам валиум. Половинку — маме, половинку — малышу Барри.
— Вы что — даете ему препараты?
— Ну, не все время.
— Вы могли бы написать книгу о воспитании детей. Вас бы все время приглашали в ток-шоу.
— Меня и так приглашают.
Энджел подняла с пола сумочку.
— Ладно, — сказала она. — Как вы выразились — причем по сотовому, — нам пора опять браться за работу. Увидимся у меня в офисе, в десять утра.
У двери Энджел вдруг остановилась. И еще раз поглядела на Эспланаду.
— Кстати говоря. Это вовсе не шаблонный вид, — сказала она. — Это сама Америка.
Жук долго ворочался в постели. Наконец, часа в два ночи, он принял таблетку. Почему бы нет? Раз уж Барри их принимает.
Глава 10
Да, это нам не Афганистан, Тото
— Нельзя ли нам как-то придержать эту версию с ядом — хотя бы до тех пор, пока мы не услышим, что у него там на самом деле нашли? — сказала Энджел.
Они находились в недавно обустроенной «Военной комнате» в ИПК — в помещении, лишенном окон и непроницаемом (как Энджел заверила Жука) для электронных устройств. Сотрудники сидели в отгороженных кабинках, снабженных табличками: Далай-Лама, Пекин, Лхаса, Правительство США, Медицина, Дезинформация, Будда, СМИ, Разведка.
Энджел самолично отбирала кадры среди «сливок общества» орео-конов. Она заставила их подписать пугающие юридические документы, где они давали клятву хранить тайну пожизненно. Причем уговорить их оказалось совсем нетрудно. Спровоцировать конфликт с Китаем? Да ведь орео-коны и жили ради подобных вещей. Остальным сотрудникам ИПК объяснили временное отсутствие коллег тем, что, мол, их срочно откомандировали в Пентагон — там они должны были представить сценарий развития событий после военного вмешательства в Северную Корею.
Орео-коны были озадачены. Китай был настоящим Великаном. Один из них кисло заметил другому: «Да, это нам не Афганистан, Тото».
Жук барабанил по клавиатуре.
— Почему бы не подготовиться заранее? — заявил он Энджел. Он подозвал сотрудника, что сидел под табличкой Медицина, — молодого человека с землистым лицом, которого звали Твент. — Вы что-нибудь нашли про пандовые ферменты?
— Нет, — ответил Твент таким тоном, как будто ему уже много раз задавали этот вопрос.
— Ну, когда же вы…
— Я работаю над этим.
