— Фома, что ли?
— Кто тут вместо него официально всем заправлял?
— Ах этот. Городецкий, молодой такой парень. Ничего из себя не представляет, из шестерок выбился, собственно, и сейчас у Фомы на подхвате. Он уже домой уехал. Потолковать с ним хочешь? Так я тебе адресок нарисую.
Получив адрес, Дробышев попросил:
— Будь другом, сообщи мне подробности, когда тут все прояснится.
— Лады, — кивнул Суровцев. — Ну, будь здоров.
Попрощавшись, Дробышев отправился на адрес Виктора Городецкого, менеджера «Афродиты».
Разговор с Городецким не дал ничего нового. Тот не опознал Машу по фотографии, которую Дробышев взял из личного дела девушки в отделе кадров института. Дробышев усомнился в правдивости слов Городецкого, но давить на него не стал.
После этого разговора Дробышев отправился на другой конец города в бар «Желтый попугай», Городецкому же недолго пришлось оставаться в одиночестве. Вскоре к нему заявились двое дюжих молодцов и не слишком любезно, но весьма доходчиво объяснили, что управляющего «Афродиты» желает видеть сам хозяин.
Фома встретил Виктора неласково.
— Так что же случилось, Витек? — свирепо спросил Фома, едва тот появился в кабинете его резиденции. — Почему менты с утра трясут меня за задницу?
Взгляд хозяина не предвещал ничего хорошего. Да и Сом, присутствовавший тут же, ухмылялся слишком уж зловеще. Виктор сразу вспотел.
— Я не знаю, — выдавил он из себя.
— Что случилось этой ночью в твоем поганом борделе? — продолжал спрашивать Фома.
— Какой-то недоумок привел собаку, — ответил Виктор. — Она набросилась на публику. Началась суматоха, вспыхнул пожар.
— Эту байку я уже слышал. Как, скажи на милость, можно протащить псину размером с теленка мимо охраны?
— Я не знаю, — пробормотал Виктор.
Он с трудом удерживался от желания опустить взгляд. Виктор знал, Фома всегда предпочитает, чтобы ему смотрели прямо в глаза, он получал наслаждение, подавляя собеседника своим волчьим взглядом и не прощал, когда его лишали этого удовольствия.
— Что с товаром? — спросил Фома.
— Все сгорело. Парни тоже погибли.
— Поделом им. Я же предупреждал, чтобы в клубе ничего не хранилось. Только небольшие дозы, для экстренной необходимости. Какого лешего они поперлись к тебе?
— Так сложились обстоятельства, — пролепетал Виктор, все больше теряя присутствие духа под сверлящим взглядом хозяина.
— Да плевать мне на их обстоятельства, — грозно произнес Фома. — С кого же мне теперь взыскать убытки? Только с того, кто остался жив. А это ты, Витек. Знаешь, на сколько там было товара?
Виктор не смог ничего ответить.
— Ладно, с этим разберемся чуть позже, — сказал Фома. — Где девчонка?
— Она сбежала, — тихо произнес Виктор.
Он опустил было голову, но вовремя спохватился и снова посмотрел в глаза хозяина. Пронзительный взгляд Фомы, казалось, уже всверливался прямо в мозг.
— Так за что же я тебе плачу, Витя? Что в клубе у тебя творится, ты не знаешь, товар профукал, девчонку проворонил. Нехорошо.
— Я уже ее нашел, — поспешно сказал Виктор.
— И где же она? — спросил Фома.
— В больнице. Только…
— Только что? Говори, не растягивай.
— Ко мне приходил мент, спрашивал про нее.
На лицо Фомы, и без того мрачное, легла тень, пронзительный взгляд стал еще острее.
— И что? — спросил он.
— Я сказал, что не знаю ее, — ответил Виктор.
— И мент поверил?
— Вроде поверил.
Фома прищелкнул языком и покачал головой.
— Очень неосторожно, — произнес он. — На тебя ему могла указать только сама девочка, а значит, ментам точно известно, где она была и кто ее туда привел. И кто ее на иглу садил. Странно, что ты еще не в наручниках. А ведь так менты и до меня добраться могут. Что же ты, Витя, так меня подставил?
Виктор побледнел и машинально отступил на шаг. Такие слова в устах Фомы означали верный приговор.
— Надо исправлять положение, — продолжал Фома. — Как ты думаешь, Витюша?
— Я все сделаю, — прохрипел Виктор.
— Конечно, сделаешь, — кивнул Фома. — Куда тебе деваться? Девочке придется исчезнуть и ты ей в этом поможешь.
— Но зачем? — ужаснулся Виктор. — Она же нужна как свидетель. Тем более, что подруга ее откинулась.
— Это было вчера. Сегодня планы изменились. Кто знает, что она могла увидеть во время суматохи в клубе. Да и без того ей стало известно слишком много.
— Но я не смогу, — пробормотал Виктор, побледнев еще больше.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Славик молча слушал исповедь однокашника. Виктор осушал стопку за стопкой, рассказывая приятелю о той непростой ситуации, в которой оказался и в которую втянул Машу. Славик смотрел на пьяного товарища, не скрывая своего презрения. Виктор не осуждал его за это, сейчас он и сам презирал себя.
— Как же ты мог? — сурово спросил Славик, когда товарищ закончил. — Ладно, сам погряз в этом болоте, ей-то зачем жизнь калечишь?
— Не знаю, Славка, — тяжело выдохнул Виктор. — Все как-то само собой получилось. Не хотел я этого. Видит бог, не хотел.
— Ты бога-то не приплетай. Что сам собираешься делать?
— Не знаю. Запутался я страшно. С одной стороны Фома давит, с другой… Не могу я так больше. Видно, не в свои сани сел.
— Пересядь в другие, — просто посоветовал Славик.
— От Фомы уходят только в могилу, — ответил Виктор, горько усмехнувшись. — Налей-ка мне еще.
— Хватит, — Славик накрыл стопку ладонью. — Ты и так уже набрался. Еще, поди, и за руль сядешь.
— Не сяду. Сейчас Шнур прикатит, я его дожидаюсь. Он меня и отвезет куда надо. Эх, Славка, ты ведь еще самого главного не знаешь. Фома приказал от девочки избавиться. Понимаешь, о чем я?
— И ты это сделаешь? — настороженно спросил приятель.
— Не знаю, Славка. Я этого не хочу, но если не сделаю, меня самого грохнут. Влип я по самое темечко. Что мне делать, а?
— Сдайся, — просто сказал Славик.
— Кому? Ментам, что ли? — Виктор безнадежно махнул рукой. — У Фомы и там все схвачено. И в
