ГЛАВА ВТОРАЯ
Веснин воткнул лопату в землю, оттер пот со лба и шумно выдохнул.
— Уф! Блин, тут скоро кладбище домашних животных будет. Чего они там такое с ними делают?
Ему с лейтенантом Горошенко было поручено захоронить погибших подопытных животных. Делали они это уже не в первый раз. За последний месяц при биологических экспериментах погибло множество мышей, крыс, кроликов. Постепенно опыты переносились на все более крупных животных. Вот и сейчас Веснин и Горошенко занимались погребением двух собак и свиньи.
— Да хрен его знает, что тут творится, — произнес Горошенко, пожав плечами. — Я с одним лаборантом вчера разговаривал, да они сами ни черта не знают, профессора их к своим делишкам не подпускают. Слышь, Леха, а я это порося с утра в клетке видал, его из питомника в лабораторию везли. Вон пятно черное на пятаке. Точно, та самая свинка.
— И что с того? — спросил Веснин.
— Я это к тому, что она не больше двух часов как преставилась.
— Дальше-то что?
— Как что?! Давай его на кухню сволокем к Макарычу. Тушенка уже поперек горла, а тут свежее мяско, сало. Чего добру пропадать?
— У тебя крыша совсем, что ли, съехала?! — воскликнул Веснин. — Только вот еще дохлятину не жрали. Неизвестно даже, от чего эта хрюшка сдохла. В ней сейчас, может быть, вся таблица Менделеева собрана.
— Да ну, какая там таблица?! — отмахнулся Горошенко. — Смотрел я ее, нюхал. Ничего такого.
Веснин рассмеялся.
— Вот хохол он и есть хохол. Жить не можете без сала и свинины.
— Ну так как? Забираем? — спросил Горошенко.
— Делай, что хочешь. Только сам ее к Макарычу попрешь, я эту дохлятину все равно жрать не буду.
— Много ты понимаешь, — проворчал Горошенко. — Никакая это не дохлятина, нормальное мяско. И парни довольны будут.
Веснин лишь махнул рукой и снова взялся за лопату. Черт бы побрал эту медицину. Им с лейтенантом через пару часов в караул заступать, а тут изволь могильными делами заниматься. Как будто времени свободного целый вагон. Сами бы и закапывали свои трупы, живодеры. Хорошо, хоть генерал уехал. Замаял своими придирками. Нашел кого воспитывать, боевых офицеров. Они в горячих точках бывали и под пули ходили чаще, чем эта тыловая крыса в сортир генштаба. Уж им-то известно как службу нести. Ладно, укатился и скатертью дорога. Конечно, уехал он ненадолго и скоро вернется, но пока хоть можно за забор без опаски сходить. Увольнительную, ясное дело, никто не даст, генерал запретил, но в его отсутствие контроль будет послабже. Полковнику не до своих бойцов, он сам через день в город уезжает, какая-то там у него проблема с супругой, а Градов на это дело смотрит сквозь пальцы, нормальный мужик. Есть тут на окраине в поселке одна разведенка, неплохо бы к ней наведаться, отдохнуть душой и телом. А то
ведь так совсем с ума сойти можно. Вон, у хохла точно уже башню снесло, на мертвечину польстился. Тьфу, мерзость какая.
Закопав собак, офицеры разошлись. Веснин отправился в казарму, а Горошенко потащил тушку свинки в столовую, где заправлял его старинный приятель Макаров, которого в части все звали просто Макарычем.
Через два часа Веснин уже находился на своем посту у входа в девятый блок. Отложив автомат в сторону, он сидел за столом и перелистывал старый журнал. Порой нынешняя служба казалась ему очень странной. Вот уже второй месяц, как его перевели в эту часть, а так до сих пор и не ясно, кого и от кого он охраняет. Что находится за этой бронированной дверью? Не зря же внутри охраняемого периметра он стоит на посту с оружием. Вернее, сидит. Каждое утро офицеры караульной службы выслушивают довольно странный инструктаж от капитана Ищеева. Темнят что-то господа ученые. Что же такое они скрывают? Чем занимаются? Что прячут за этой дверью? Заглянуть бы туда. Замочек-то плевый, кодовый. Это вам не американское кино, где всякие электронные штучки, сканирующие отпечатки пальцев, сетчатку глаза и прочую ерунду. Здесь все просто, по-русски. И код Веснин уже запомнил, подсмотрел, когда ботаники внутрь входили. Только вот за этой дверью есть еще одна, а там наверняка может оказаться посложнее. Но, в конце концов, если очень захочется, можно что-нибудь придумать. Нет такой силы, которая могла бы победить человеческое любопытство.
Из раздумий Веснина вывел звук легких шагов. Через мгновение из-за угла показался профессор Куприянов. На взгляд Веснина профессор тоже был со странностями в голове, видимо, переучился в свое время. Но с этим можно хотя бы поговорить по-человечески. Его коллеги смотрят на постовых, как на чумных, боятся лишнее слово вымолвить. Совсем застращал их генерал с этой секретностью. Хотя, конечно, на запретные темы и этот нескладный очкарик распространяться не станет.
— Добрый день, — поздоровался Куприянов.
— Здравствуйте, профессор, — ответил Веснин.
Он раскрыл журнал учета и протянул Куприянову авторучку. Таково было требование Сабурова, каждый входящий в девятый блок и выходящий оттуда обязан был отметиться.
Расписавшись, Куприянов бросил взгляд на журнал, который просматривал Веснин, и полюбопытствовал:
— Что читаете?
— Да так, муть всякую, — прапорщик отбросил журнал в сторону. — Сидим тут взаперти и полистать на досуге нечего. Еще бы «Мурзилку» в руки дали.
Профессор улыбнулся.
— А вы, конечно, предпочли бы «Плейбой»?
Веснин рассмеялся.
— В других условиях не отказался бы. Но здесь лишнее возбуждение девать некуда. Борис Васильевич, вы же в городе бываете, привезли бы книжку интересную или фильм новый. А то скука смертная, телевизор ни черта не ловит. От полковника не допросишься. Мужики с утра до вечера в карты режутся или водочкой балуются…
Веснин осекся и быстро поправился:
— Я этого не говорил.
Куприянов рассмеялся.
— Хорошо, — кивнул он. — Когда в следующий раз окажусь в городе, что-нибудь присмотрю для вас. А вам разве разрешается читать на посту?
— А что ж тут, мух ловить, что ли? Правда генерал еще не видел, но Ищеев не запрещает, лишь бы не спали.
— Хорошо, я постараюсь вам помочь, — снова пообещал профессор.
Набрав код, он открыл дверь и вошел внутрь. Через вторую бронированную дверь профессор прошел в просторное помещение. Со времени его первого посещения этого блока здесь многое изменилось, появилось много различного медицинского оборудования: рентгенокимограф, томограф, кардиограф и прочее. В дальнем углу был оборудован душ. Неизменной лишь осталась большая клетка, только теперь в ней появились кушетка, умывальник, биотуалет за ширмой и небольшой шкафчик. Лежавшая на кушетке девушка в полосатой пижаме поднялась при появлении профессора.
— Здравствуйте, Маша, — улыбнулся Куприянов.
— Здравствуйте, Борис Васильевич, — улыбнулась девушка в ответ.
Это был единственный человек в институте, которому она действительно была всегда рада. Маша по-прежнему не знала, с какой именно целью ее привезли в это учреждение, она чувствовала себя арестанткой, лишенной всяких прав, подопытным кроликом. Лишь этот нескладный молодой профессор
