— Вы уж извините…
— И меня, — подхватил Стэнли, решительно беря девушку под руку.
— Не хочу показаться грубой, — подняла глаза Конни, — но если вы еще раз прикоснетесь ко мне, я завизжу на весь зал!
— Ах, мисс Грант, ласки восхищенных обожателей для вас не внове!
— Что вы такое говорите?
— Ваша репутация, Конни, еще сыграет с вами дурную шутку!..
— Сэр, ваши предположения меня оскорбляют!
— Оскорбляйтесь сколько душе угодно! Никто вам не поверит. — Ровные, ослепительно-белые зубы сверкнули в гримасе слишком злобной, чтобы заслужить название улыбки. — На первом процессе я допустил ошибку, не попытавшись дискредитировать свидетелей. Вас оказалось слишком много, а к парочке вообще было не подступиться. Но вы, Конни, дело другое…
Кровь пульсировала у девушки в жилах. О чем он?
— Вы почитаете себя в безопасности — теперь, когда больше не походите на дешевую проститутку. Но я использую это себе во благо. Докажу, что вы двуличная лицемерка. Лгунья! Обманщина!
— Говорите обо мне все, что угодно! — выкрикнула Конни. — Но я своими глазами видела то, что произошло в ресторане!
— Вопрос в том, как присяжные воспримут ваши слова после показаний парочки моих свидетелей.
— Каких же?
— Увидите. — Адвокат злобно расхохотался. — Я разделаюсь с вами, и никто не поверит ни единому вашему слову!
9
В который раз в своей жизни Конни воинственно вздернула подбородок, выпрямилась и зашагала прочь, оставив Стэнли барахтаться в грязи собственных мерзких обвинений. Его лживые слова жгли девушку огнем, но не убивали. Ей доводилось слышать брань похуже — и ничего!
Оркестр уже занимал места, когда Конни отыскала Ника. Прокурор беседовал с группой мужчин- гостей. Большинство из них выглядели весьма внушительно, но ни один не шел ни в какое сравнение с Роббинсом. Молодой человек почувствовал ее взгляд, обернулся, одарил девушку своей неповторимой, ослепительной улыбкой, — и гнев против Стэнли рассеялся быстрее, чем утренний туман на рассвете.
Нет, она не позволит Корффу испортить себе вечер! Не так уж часто баловала ее жизнь, и сегодня она намерена повеселиться от души!
Руководитель ансамбля вышел к микрофону.
— Леди и джентльмены, я рад приветствовать вас от имени семьи Роббинс, в особенности от лица Айрин Кристин Роббинс.
Он кивнул в сторону хозяйки, и все головы повернулись в том же направлении. Раздались вежливые аплодисменты.
— Первым номером программы станет медленная мелодия, но мы принимаем любые заказы, от танго до рок-н-ролла, — продолжал во всеуслышание руководитель ансамбля. — Итак, попросим же мистера и миссис Роббинс открыть вечер танцем «Обнимаю тебя».
Последовала небольшая заминка: Айрин Кристин была вдовой. Конни заметила, как на лице хозяйки отразилось непритворное отчаяние. Она беспомощно махнула рукой в сторону толпы:
— Прошу вас, господа…
Но Ник уже стоял перед ней, отвешивая грациозный поклон.
— Мама, можно пригласить тебя на этот танец?
Хрупкая седовласая леди подала руку своему элегантному отпрыску, и Конни зарделась от гордости. О таком сыне, как Ник, можно только мечтать! Галантный, любящий, заботливый… Манеры молодого человека свидетельствовали о безупречном воспитании, и девушка подметила, что и танцует он недурно.
Когда умолк последний аккорд, Ник поцеловал матери руку и подвел ее к следующему партнеру. А потом шагнул к Конни.
— Не хочешь ли потанцевать? — предложил он.
Оркестр заиграл «Серебряную пыль», и едва рука Ника легла ей на талию, Конни поверила: волшебные сказки иногда сбываются. Прикосновение его пальцев казалось нежным и властным одновременно; он уверенно вел свою даму, направляя каждое ее движение.
Девушка покорялась незримой силе, ощущая себя грациознее лебедя. Молодые люди двигались так согласно, словно сама судьба предназначила их друг для друга. Но едва оркестр заиграл твист, Ник отвел свою даму в сторонку.
— Вот его-то я так и не освоил, — признался он.
— Здесь мы похожи! — Конни не сводила с Ника глаз; девушке казалось, что в зале вспыхивают и гаснут волшебные огни. Длинные вечерние платья дам взвивались сверкающим многоцветьем.
— Я видел, как с тобой разговаривал Стэнли.
Бац! Мираж померк и развеялся словно дым. Сколько ни притворяйся, она, Конни, вовсе не Золушка на балу. Все это великолепие — не для нее! Надо бы поосторожнее, а то можно превратиться в жалкую фантазерку вроде этой Джейн.
— Стэнли Корфф удостоил меня кратким описанием своих будущих действий. Похоже, он станет строить защиту на том, чтобы дискредитировать свидетелей. Стэнли пообещал найти людей, способных подтвердить, что я бессовестная лгунья.
— Гад! — выругался Ник. — Прости, Конни. Если для тебя это слишком мучительно, я не стану настаивать, чтобы ты давала показания.
— Я не привыкла удирать поджав хвост. Тем более от такого мерзавца! Он меня раззадорил. Я буду свидетельствовать против Макса Саверо, и ничто меня не остановит!
— Ты его недооцениваешь, — заметил Ник.
— Можно ли недооценивать змею?
Ник наклонился и легко коснулся губами ее лба.
— Ты у меня ужасно храбрая!
— Только не делай из меня Жанну д'Арк, — предупредила Конни. — А то весьма разочаруешься.
— В тебе? Никогда!
На протяжении следующих нескольких часов они танцевали, лакомились всевозможными деликатесами, в общем — радовались жизни. Хотя Конни постоянно напоминала себе, что рождена отнюдь не для красивой жизни, она была слишком счастлива, чтобы смущаться или чувствовать себя не в своей тарелке.
Конни ни чуточки не обиделась, когда Аделина Нильсен демонстративно подвела ее к группе джентльменов и дам, бурно обсуждающих необходимость повысить минимальную заработную плату, и Аделина не без ехидства предположила, что к мнению ее подопечной стоит прислушаться.
— А чем вы занимаетесь, Конни? — полюбопытствовала одна из дам.
Девушка могла бы пойти на компромисс и сказать, что учится в колледже, но она не стыдилась своей профессии.
— Я официантка. И поверь, на существующую минимальную зарплату прожить просто невозможно.
Не прошло и минуты, как Конни уже авторитетно выражала свое мнение, пуская в ход все «словарные слова». И, как ни странно, к ней прислушивались!
Что за вечер! Конни ощущала себя и умницей и красавицей. Если бы праздник мог длиться вечно!
К девушке протолкался Чарлз Мортон и пригласил ее на танец.
— С превеликим удовольствием, — присела в реверансе Конни.
