Толстяк-полицейский — это вам не элегантный Ник, но, по крайней мере, на ноги не наступал.
— Мне нужно поговорить с вашим покровителем.
— То есть с Ником?
— Помогите мне, а?
Конни оглянулась в сторону буфета, Ник и его мать беседовали с двумя представительными джентльменами, в которых девушка без труда опознала сенаторов.
— Ах, мистер Мортон, я-то думала, что вы пригласили меня на танец, пав жертвою моих женских чар. А вам, оказывается, нужен Роббинс!
— Ну да, ну да, я пал жертвой, и все такое, но…
— Ладно, договорились…
Конни улучила удобный момент и отвела Ника в сторону. Вглядевшись в лицо молодого человека, девушка заметила, что улыбка у него усталая. Морщинки у глаз углубились. Услышав, что начальник полицейского участка желает переговорить с ним, Ник насторожился:
— Зачем?
— Не знаю, — пожала плечами Конни. — Он на террасе.
— Я его найду. А ты жди здесь.
Так она и послушалась! В кустах у роскошной мраморной лестницы, выходящей на подстриженную зеленую лужайку, вполне можно было расположиться в засаде.
Ник подошел к полицейскому. Тот задумчиво вынул сигару изо рта.
— У нас проблема, Роббинс.
Вытянув шею, Конни отчетливо различала лица собеседников. Эти двое составляли разительный контраст. Ник был аристократом до мозга костей. Начальник полиции походил на бульдога, потерявшего любимую кость.
— Это касается процесса Саверо? — полюбопытствовал Роббинс.
— А то нет! Все только о нем и судачат! Это правда, что ты уже отобрал присяжных и процесс начнется в понедельник?
— Похоже на то, — кивнул прокурор.
Мортон поглубже затянулся сигарой.
— Я говорил тебе раньше и скажу снова: улики не застрахованы от подтасовок. В управлении могут найтись продажные сволочи, готовые на все.
— Но что они могут сделать? Кровь на кашемировом плаще Саверо идентична крови жертв. Рисунок брызг соответствовал позиции, которую занимал Макс. Как это все можно подделать?
— Нельзя, — с отвращением согласился Мортон. — Но, как ты, может быть, помнишь по первому процессу, Саверо утверждает, что плащ вообще не его.
— Как насчет крови в машине?
— А вот здесь возможна фальсификация, — признал Мортон. — У нас были образчики крови жертв; бяки-полицейские вполне могли подделать остальные улики.
Роббинс пожал плечами.
— Это неважно. Я строю обвинение отнюдь не на уликах. Улики не нужны, пока у нас есть свидетели-очевидцы.
— Просто хотел предупредить. Мало ли как оно обернется!..
— Спасибо! — Ник задумчиво созерцал лужайку. — Так в чем проблема?
— Конни. Я не уверен на все сто, что мои парни непричастны к тому телефонному звонку и к инциденту в твоем офисе. — Мортон тяжело вздохнул. — Проклятье, Ник, хотел бы я поручиться за то, что мой отдел чист, но я теперь и сам не знаю! Я проработал с этими ребятами много лет. Мне трудно поверить, что они ведут двойную игру.
— С чего ты взял, что на Конни напал именно полицейский?
— Тот, кто отделал ее в офисе, имел лицензию на ношение оружия. А как иначе его бы пропустили через детекторы?
— Это мог быть полицейский, агент ФБР или судебный исполнитель. Любой работник правоохранительных органов. Или даже я, — усмехнулся Ник. — Очень многие проникают в здание в обход детекторов. Все — знакомые лица. Юристы и следователи.
— Верно, — кивнул Мортон.
— Так с чего ты взял, что нападавший — из числа твоих людей?
— После того, как Конни заглянула ко мне в офис и спросила про Стива, я вспомнил про письмо.
Конни вскрикнула от изумления, едва себя не выдав. Да, она написала Стиву в тюрьму, сообщая приблизительную дату приезда в Хьюстон. Девушка обещала, что первым делом вломится к прокурору и докажет невиновность бедняги. Но откуда об этом знать начальнику полиции?
— Что за письмо?
— Конни написала Клуни, уведомляя о скором приезде. Ты же знаешь, что мы проверяем почту арестованных, особенно если это может помочь текущему расследованию.
Да как они смеют! Конни с трудом сдерживала гнев. Это же нарушение тайны переписки! Но Ник, похоже, ни капельки не возмутился.
— Ну и что с письмом?
— Девушка подписалась «Конни Грант», а я знал, что она одна из «защищенных» свидетелей. Так что я снял копию и вложил ее в досье Стива Клуни, прежде чем передать письмо по назначению.
— Черт тебя дери! — выругался Ник. — Конни проставила дату приезда, и ты вложил письмо в досье. А как там насчет доступа в архивы?
— Ну, вообще-то выдачи документов на руки всегда фиксируются. Но бывают и исключения. Плюс по управлению вечно рыщут работники посторонних организаций, включая ваших юристов и адвокатов: эти везде суют носы куда не надо.
— Не уклоняйся от темы, Мортон, — нахмурился Роббинс. — Ты проверил досье? Письмо там?
Мортон угрюмо посасывал сигару.
— В этом-то и проблема, Роббинс. После того как Конни ушла, я попросил секретаршу принести досье Стива Клуни.
— И?..
— Досье исчезло! Целиком…
— Я так и знал!
Вот вам еще одно свидетельство утечки информации, хмуро подумал прокурор. Когда это закончится? Молодой человек хлопнул Мортона по плечу.
— Спасибо, Чарлз. Ценю твою откровенность!
— Мерзко это все! Меня бесит мысль о том, что мои ребята двурушничают. Просто бесит! — Чарлз Мортон развернулся и уныло побрел в зал, бросив напоследок: — Если на процессе потребуется моя помощь, дай мне знать.
«Ох, держался бы ты от него подальше!» — вертелось у Ника на языке.
Конни бесшумно подкралась к нему.
— Привет, красавчик!
— Опять подслушивала?
Девушка без тени смущения кивнула:
— А как же!
— Конни, я не могу повторять тебе снова и снова, что этого делать нельзя. Ты свидетельница! Все то, что ты видишь и слышишь, может быть включено в твой показания. Досье похитили в связи с пересмотром дела Саверо. В нем, должно быть, содержались некие сведения, подтверждающие связь между убийством Майкла и процессом.
— «Комби». Вот тебе и связующее звено!
— Именно с этим я и хочу разобраться. Такое впечатление, что никому нельзя доверять!..
— Мне можно.
Роббинс окинул взглядом стоящую перед ним прелестную девушку. Похоже, зарождающиеся отношения с Конни — один-единственный луч света в этом мерзком хаосе.
