И онъ подтвердилъ сказанное имъ энергичнымъ жестомъ. Кончилась ихъ разлука, кончилась глупая ревность въ несчастному, который не воскреснетъ и котораго она не любила, кончилось его злопамятство, вызванное несчастіемъ, въ которомъ она вовсе неповинна.
Они; у?дутъ отсюда, они покинутъ родину — разсотояніе изгладить дурныя воспоминанія. Они разыщутъ Фермина. У него есть деньги для путешествія вс?хъ троихъ. Свободные и счастливые проживутъ они на лон? природы, въ м?стности, незнакомой съ преступленіями цивилизаціи, съ эгоизмомъ людскимъ, гд? все принадлежитъ вс?мъ и н?ть другихъ привилегій, кром? труда; гд земля непорочна, какъ воздухъ и солнце, и не была обезчещена монополіей, не разорвана на части и унижена криками: это мое… а остальные люди пусть умираютъ съ голода.
И эта жизнь, свободная и счастливая возродитъ и ихъ души. Крестный, глядя на солнце, закроетъ глаза нав?къ, съ спокойствіемъ исполнившаго свой долгъ. И они тоже, когда настанетъ часъ ихъ, закроютъ глаза свои, любя другъ друга до посл?дней минуты. Надъ ихъ могилами ихъ д?ло труда и свободы будетъ продолжаться ихъ д?тьми и внуками бол?е счастливыми, ч?мъ они, такъ какъ имъ будутъ нев?домы жестокости стараго міра, и они будутъ представлять себ? праздныхъ богачей и жестокихъ сеньоровъ, какъ д?ти представляютъ себ? чудовищъ и людо?довъ изъ сказокъ.
Марія де-ла-Лусъ слушала его растроганная. Б?жать отсюда! Оставить позади столько воспоминаній… Еслибъ негодяй, причина гибели ихъ семьи, еще былъ бы живъ, оиа осталась бы при своемъ женскомъ упорств?. Но разъ, что онъ умеръ, и Рафаэль, котораго она не желаеть обманывать, мирится съ положеніемъ д?лъ и великодушно прощаетъ ее… да, они у?дутъ отсюда, и ч?мъ скор?е, т?мъ лучше!
Юноша продолжалъ объяснять ей свои планы. Донъ-Фернандо береть на себя уб?дить старика у?хать; къ тому же онъ имъ дастъ письма къ друзьямъ своимъ въ Америк?. He пройдетъ и двухъ нед?ль, какъ они отплывутъ на пароход? изъ Кадикса. Б?жать, б?жать скор?е изъ страны вис?лицъ, гд? ружейными выстр?лами думаютъ утолить голодъ, и гд? богатые отнимаютъ у б?днихъ жизнь, честь и счастье!
— Прі?хавъ туда, — продолжалъ Рафаэль, — ты будешь моей женой. Любовь моя будетъ сильн?й прежней, чтобы ты не думала, что я храню въ глубин? души какое-нибудь горькое воспоминаніе. Все прошло. Донъ-Фернандо правъ. Т?лесное опороченіе означаетъ собою очень мало. Любовь, вотъ главное, остальное — вздоръ. Твое сердце принадлежитъ мн?? оно мое?… Марія де-ла-Лу! Подруга души моей! Мы съ тобой пойдемъ при св?т? солнца — теперь мы возродились съ тобой, теперь именно начинается наша любовь. Дай мн? поц?ловать тебя въ первый разъ въ жизни. Обними меня, подруга; я вижу, что ты принадлежишь мн?, что ты будешь поддержкой моей силы, опорой моей, когда начнется жизненная борьба на чужбин?.
И двое молодыхъ людей кр?пко поц?ловались на порог? хижины, соединивъ уста свои безъ всякаго трепета чувственности, долгое время держа другъ друга въ объятіяхъ, словно они своей любовью бросали вызовъ старому міру, который покидали.
Сальватьерра проводилъ въ Кадиксъ и усадилъ на пароходъ свеаго стараго товарища, сентора Фермина, отплывавшаго въ Америку съ Рафаэлемъ и Маріей де-ла-Лусъ. Прив?тъ! Они больше не увидятся. Міръ черезчуръ великъ для б?двнхъ, прикр?пленныхъ всегда на одномъ и томъ же м?ст?.
Сальватьерра почувствовалъ, что у него текутъ изъ глазъ слезы. Вс? его друзъя, вс? воспоминанія его прошлаго исчезали, разрушенные смертью или несчастіемъ. Онъ оставался одинъ среди народа, котораго нам?ревался освободить и который уже не зналъ его. Молодое покол?ніе смотр?ло на него, какъ на безумца, внушавшаго н?который интересъ своимъ аскетизмомъ, но они не понимали его словъ.
Н?сколько дней посл? отъ?зда этихъ своихъ друзей, онъ покинулъ свое уб?жище въ Кадикс?, чтобы оттравиться въ Хересъ. Его звалъ умирающій, одинъ изъ товарищей хорошихъ его временъ.
Сеньоръ Матаркадильосъ, хозяинъ маленькаго постоялаго дворика донъ-Грахо, былъ при смерти. Семья его умоляла революціонера прі?хать, такъ какъ присутствіе его было посл?днимъ лучомъ радости для умирающаго. «Теперь онъ уже приговоренъ», писали его сыновья донъ-Фернанду. И онъ по?халъ въ Хересъ и отправился п?шкомъ по дорог? въ Матансуелу, по той самой дорог?, которую онъ прошелъ ночью, но въ обратную сторону, идя за трупомъ цыганки.
Когда онъ добрался до постоялаго двора, ему сообщили, что его другъ умеръ н?сколько часовъ передъ т?мъ.
Это былъ воскресный вечеръ.
Въ единсутвенной комнат? хижины, на б?дно убраной кровати лежалъ трупъ, безъ иного общества, кром? мухъ, жужжавшхъ надь его почти фіолетовымъ лмцомъ.
Вдова и д?ти, неся съ покорностью давно ожидаемое ими несчастіе, наливали стаканы виномъ, и служили своимъ покупателямъ, сид?вшимъ въ непосредственной близости постоялаго дворика.
Поденщики Матансуэлы пили зд?сь, составивъ большой кружокъ.
Донъ-Фернандо, стоя у дверей хижины, созерцалъ обширную равнину, гд? не видно было ни одного челов?ка, ни одной коровы, въ монотонномъ уединеніи воскреснаго дня.
Онъ чувствовалъ себя одинокимъ, вполн? одинокимъ. Только что онъ лишился посл?дняго изъ товарищей революціонной юности. Изъ вс?хъ совершившихъ походъ въ шоры и шедшихъ навстр?чу смерти или тюрьм? ради романтизма революціи, никого не оставалось подл? него. Одни б?жали въ отчаяніи за море, подшпориваемые нищетой; другіе — гнили въ земл?, не им?въ ут?шенія вид?ть, что справедливость и равенство царятъ надъ людьми.
Сколько безполезныхъ усилій! Столько тщетныхъ жертвъ! И насл?дство столькихъ трудовъ, казалось, теряется навсегда! Новыя покол?нія отворачиваются отъ старыхъ, не хотятъ принять изъ ихъ утомленныхъ и слабыхъ рукъ бремя ненависти и надеждъ.
Сальватьерра съ грустью смотр?лъ на толпу работниковъ. Они или не знали его, или д?лали видъ, что не знаютъ. Ни одинъ взглядъ не былъ устремленъ на него.
Говорили они о великой трагедіи, все еще, казалось, державшей подъ своимъ гнетомъ рабочій народъ въ Херес?, о казни пяти поденщиковъ за ночное вторженіе въ городъ, но говорили они спокойно, безъ страсти, безъ ненависти, точно это была казнь знаменитыхъ разбойниковъ, окруженныхъ ореоломъ народной славы.
Они выказывали н?которую горячность лишь разсуждая о мужеств?, съ которымъ они умерли, о томъ, какъ они входили на эшафотъ. Хуанъ и де-Требухена шли на смертную казнь какъ люди не способные чувствовать страхъ, не бахвалясь этимъ. Два другіе убійцы умерли какъ животные. А воспоминаніе о б?дномъ Маэстрико почти вызывало у нихъ см?хъ съ его дрожью смертельной тоски и его криками «да здравствуетъ революція», чтобы внушить себ? мужество и сдержать нервность свою.
О власть имущихъ, о т?хъ, которые присудили ихъ къ несправедливой и неслыханной смертной казни, о т?хъ; которые, быть можетъ, подготовили этотъ взрывъ для оправданія репрессій, ни единаго слова. Низкій страхъ, нам?реніе не думать, отражалочь въ глазахъ вс?хъ. Они молчали и продолжали пить.
Одивъ изъ нихъ подошелъ къ Сальватьерр?. Это былъ Сарандилья, еще бол?е осл?пшій. Онъ не узналъ революціонера, пока хозяева дворика не сказали ему, что онъ тутъ.
Съ больши интересомъ разспрашивалъ о Рафаэл?. Ахъ, донъ-Фернандо, какъ все изм?нилось въ Матансуэл? посл? оть?зда Рафаэля. Теперь мыза принадлежала дону-Пабло Дюпону и имъ былъ новый надсмотрщикъ, чедов?къ суровый и жестокій, мучающій и его и вс?хъ поденщиковъ.
Но поденщики — вотъ они тутъ бол?е довольны, ч?мъ прежде, въ хорошихъ отношеніяхъ съ новымъ хозяиномъ, и стыдятся, точно красн?ющія д?вушки, подойти къ челов?ку, ненавистному богатымъ. Они узнали Сальватьерру, но т?мъ не мен?е, притворяются, что никогда не вид?ли его. Они боятся скомпрометироватбся.
Это уже новое сословіе работаиковъ, на которыхъ Сарандилья смотр?лъ съ удивленіемъ. Они въ восторг? отъ увеличенія поденной платы.
Получали они по два реала въ день, а теперь два съ половиной, и приписываютъ это увеличеніе платы своей покорности и подчиненію. По хорошему вы выиграете больше, ч?мъ по дурному, сказали им, и они повторяютъ эти слова, глядя съ презр?ніемъ на мят?жныхъ агитаторовъ, пытающихся побудить ихъ къ возстанію. Будучи послушными и покорными, быть можетъ, со временемъ, они получатъ и по три реала въ день. Истинное счастіе!
На мызу Матансуэлу они смотр?ли чуть ли не какъ на рай. Сострадательный Дюпонъ оказывалъ неслыханное великодушіе. Онъ заботился о томъ, чгобы поденщики ходили къ об?дн? по воскресеньямъ и каждый м?сяцъ посылалъ ихъ къ причастію.
