Дюпонъ былъ современный христіанинъ, какъ онъ говорилъ. Вс? дороги казались ему хорошими для завоеванія душъ.
И поденщики, по словамъ Сарандильи, молились и пили подносимые имъ хозяиномъ за хожденіе къ об?дн? стаканы вина, маленько насм?хаясь надъ нимъ и называя его «двоюроднымъ братомъ».
Долгое, пребываніе Сарандильи рядомъ съ Сальватьеррой, и любопытство, внушаемое этимъ посл?днимъ, поб?дили, наконецъ, удаленіе отъ него поденщиковъ. Н?которые подошли въ нему, и мало- по-малу около революціонера собрался кружокъ.
Одинъ изъ стариковъ заговорилъ съ нимъ насм?шливымъ тономъ. Если донъ-Фернандо ходитъ по селамъ, чтобы разжигать, какъ въ былыя времена, онъ теряетъ лишь время, народъ ожегся: онъ теперь словно кошка въ пословиц?, обваренная кипяткомъ. И не потому, чтобы поденщикамъ жилось бы хорошо. Живется-то не лучше, ч?мъ б?днякамъ, казненнымъ въ Херес?. Мы старики, — продолжалъ этотъ деревенскій философъ, — еще остаемся в?рн?е вашей милости и другимъ вашимъ современникамъ. Знаемъ, что они не разбогат?ли пропов?дями своими, какъ многіе другіе; знаемъ, что они пострадали и много вынесли. Но посмотрите, милость ваша, на этихъ парней.
И онъ указалъ на т?хъ, которые остались сид?ть, не приблизились въ Сальватьерр?; вс? молодые.
Время отъ времени они посматривали на революціокра дерзкими глазами. Обманщикъ, какъ и вс? т?, кто стараются втереться въ среду работкиковъ. Посл?дователи его ученія гніють на кладбищахъ, а онъ вотъ тутъ… Поменьше пропов?дей и побольше хл?ба… Они умн?е и вид?ли достаточно, чтобы кой-чему научиться и стоять на стороне т?хъ, кто даетъ. Подлинный другъ б?дныхъ хозяинъ съ его поденной платой, и если онъ сверхъ того даетъ еще вино, т?мъ лучше. Кром? того, какое д?ло до судьбы рабочихъ этому дяд?, который од?вается точно сеньоръ, хотя онъ и въ потертомъ плать?, словно нищій, и не им?етъ мозолей на рукахъ? Онъ желаетъ лишь жить за ихъ счетъ, обманщикъ какъ столько другихъ.
Сальватьерра угадывалъ эти мысли въ враждебныхъ ихъ глазахъ.
Голосъ стараго крестьянина продолжалъ пресл?довать его своей угрюмой философіей.
Зач?мъ ваша милость такъ сильно волнуется изъ-за судьбы б?дныхъ, донъ-Фернандо? Оставьте ихъ: если они довольны, пусть и милость ваша будетъ довольна. Притомъ, мы вс? теперь проучены. У насъ н?тъ силъ бороться съ власть имущими. Вы, милость ваша, который такъ много знаете, попытайтесь склонить на свою сторону жандармерію, внушите ей свои взгляды, и когда вы явитесь во глав? ихъ, будьте спокойны, вс? мы примкнемъ къ вамъ.
Старикъ налилъ вина въ стаканъ и подалъ его Сальватьерр?.
— Пейте, милость ваша, и не тревожьтесь, устраивая то, чего нельзя устроить. На св?т? лишь это истина. Друзьи — предатели; семья… она хороша лишь на то, чтобы свести ее съ картофелемъ. Вс? эти революціи и разд?лъ земля — ложь, одни лишь слова, для обмана глупцовъ. Вотъ единственная истина — вино! Глотокъ за глоткомъ оно даетъ намъ развлеченіе и веселить до самой смерти. Пейте, донъ-Фернандо; я предлагаю вамъ этотъ стаканъ вина потому, что онъ нашъ, заработанъ нами. Ц?на ему дешевая: стоитъ всего лишь одну об?дню.
Сальватьерра, всегда такой безпристрастный на видъ, задрожалъ отъ гн?внаго порыва. Онъ чувствовалъ желаніе оттолкнуть стаканъ, разбить его въ дребезги, и проклясть золотистое питье, демона алкоголя, простиравшаго янтарныя свои крылья надъ этой одур?вшей толпой, подчиняя себ? ея волю, над?вая на нее ярмо преступленія, безумія, трусости. Они, возделывая землю въ пот? лица, проводя по ней борозды, оставляя въ ея н?драхъ свое здоровье и силу, производили эту золотую жидкость, и власть имущіе пользовались ею, чтобы напоить ихъ и удерживать, словно заколдованныхъ въ обманчивомъ веселье.
Они были самые несчастные изъ рабовъ исторіи: сами сплетали бичь, державшиій ихъ въ подчиненіи, сами ковали ц?пь, связывавшую ихъ; голодая, проданнымъ голодомъ обманчиваго тупоумія, лживо веселые бол?знененнымъ веселіемъ опьяненія.
И они см?ялись! И они сов?товали ему смиреніе, труня надъ его великодушными усиліями, хваля своихъ утн?тателей!.. Неужели же рабство им?етъ быть в?чнымъ? Челов?ческія стремленія задержатся навсегда въ этомъ кратковременвомъ веселье удовлетвореннаго животнаго?
Сальватьерра почувствовалъ, что его гн?въ улетучивается, и надежда, и в?ра возвращаются въ нему.
Начинало темн?ть, ночь спускалась на землю какъ предтеча новаго дня. Также и сумерки челов?ческихъ стремленій лишь кратковременны. Справедливость и свобода дремлютъ въ душ? каждаго челов?ка. Он? проснутся.
За полями и нивами, въ городахъ, этихъ великихъ скопленіяхъ современной цивилизаціи, есть еще полчища доведенныхъ до отчаянія и, несчастныхъ, но такихъ, которые отрекутся отъ предательскихъ внушеній вина, которые окунутся возродившейся душой въ зар? новаго дня и увидятъ надъ головой своей первые лучи восходящаго солнца, въ то время какъ остальной міръ будетъ еще погруженъ въ предразсв?тномъ мрак?. Они явятся избранниками и раньше другихъ проснутся, встанутъ на ноги и пойдутъ всл?дъ за единственнымъ другомъ несчастныхъ и голодныхъ, переходившимъ черезъ исторію вс?хъ религій. Оскорбленный именемъ демона, онъ, cбросивъ съ себя см?шное убранство, приданное ему традиціей, осл?питъ однихъ и изумитъ другихъ самой возвышенной изъ вс?хъ красотъ, — красотою ангела св?та, и зовутъ его революціей… соціальной революціей.
Примечания
1
Цыганка.
2
Похлебка, варево.
3
Стр?лу.
4
Жирную — иносказательно революцію.
5
Собраніе на?здниковъ.
