— Так в чем же дело?
— С тобой хочет встретиться Садовник.
— Я думал, Садовник — это вы, — изумленно произнес я.
— Я? О нет. Я — Ева. — Придерживая дверь, она мотнула головой: — Пойдем, Мейсон. Тебе все объяснят…
Ева подождала, пока я доковыляю до двери, и вывела меня в коридор:
— Сюда.
Она пошла вперед, я — за ней. А что мне оставалось делать?
На низких потолках были закреплены флуоресцентные лампы, и стены, выкрашенные белой краской, слегка мерцали. Мы прошли добрую сотню ярдов по кафельному полу, прежде чем остановились у одной из дверей. Женщина открыла ее, и я вошел внутрь. В комнате с зелеными стенами стояли диван и множество полок, снизу доверху уставленных книгами.
— Ты, наверное, голоден?
— Очень, — вырвалось у меня.
— Хорошо. Некоторые из нас едят на работе. Что тебе заказать? Сэндвич?
— Да, если можно.
— С чем? С тунцом, копченой колбасой, салатом из курицы?
— С салатом.
— Хлеб пшеничный? Белый? Ржаной?
Мы что, в ресторан пришли?
— Пшеничный.
Она ушла, и я подергал ручку двери. Заперто.
Оглядевшись по сторонам, я принялся изучать содержимое полок. Здесь были «Книга джунглей», трилогия «Властелин колец», «Паутина Шарлотты», «Оливер Твист» и вся серия о стране Оз. И даже серия «Пять маленьких перцев» — мамина любимая. Я посмотрел вокруг и попытался прикинуть, сколько в комнате книг. Масса.
— У меня много книг.
Я обернулся, но никого не увидел.
— Испугал?.. Прости.
Голос звучал как из бочки, с эхом, почти без эмоций, и я не мог определить, мужчине он принадлежит или женщине. Подойдя на звук к окну, я увидел, что это вовсе не окно, а зеркало — с моей стороны.
— У тебя, наверное, полно вопросов. С удовольствием отвечу на них.
Я прикоснулся ладонью к стеклу:
— Кто вы?
— Некоторые называют меня Садовником.
Изо всех сил стараясь не показать, что боюсь, я, сглотнув, спросил:
— Почему я вас не вижу?
— Увидишь, увидишь… Пока я предпочитаю общаться так. Скоро вернется моя ассистентка.
— Ева?
— Да.
Мне показалось, что это сама Ева морочит мне голову, и я решил отплатить ей тем же:
— Она ужасная.
— Да. — Человек хмыкнул. — Впрочем, не беспокойся, она моя подчиненная. Проведет для тебя экскурсию, а после встретимся. И я все объясню.
Неужели кто-то может пролить свет? Ева или тот человек за стеклом?
— Почему? Почему вы хотите, чтобы я все узнал?
— Скажи, тебя когда-нибудь перестанут терзать вопросы о девочке?
Ответ был очевиден:
— Нет.
— Значит, мне остается предположить, что ты не перестанешь добиваться правды. Ищущие люди опасны. А теперь мне нужно идти.
— Эй! Вы здесь? — Я стукнул кулаком по стеклу, но не получил ответа.
Дверь открылась, человек в брюках защитного цвета и белой рубашке поставил на стол поднос и тут же скрылся.
Я сел и подвинул еду к себе. На белой тарелке возвышался огромный сэндвич с куриным салатом, рядом — большой стакан с молоком. В животе заурчало. Я понимал — следует быть осторожным: вдруг мне что-нибудь подсыпали? Но зачем? У них была куча возможностей от меня избавиться, если это входило в их планы.
Протянув руку, я немного — лишь секунду — поколебался, схватил сэндвич и с жадностью откусил. Восхитительно!.. Я съел все до крошки, выпил молоко и дочиста вылизал тарелку, а в желудке оставалось место еще как минимум для трех таких сэндвичей. Впрочем, я взял себя в руки и отодвинул поднос как раз в то мгновение, когда вернулась Ева и жестом велела мне следовать за ней.
— Сейчас самое время.
Я был почти уверен, что из-за стекла со мной разговаривала она, но решил сделать вид, что ничего не понял.
Хорошо бы запомнить, где мы сворачиваем налево, а где направо. Впрочем, что толку — это поможет лишь вернуться в зеленую комнату. А как выбираться оттуда, я понятия не имел.
Ева шагала быстро. Когда наконец мы дошли до огромной двойной двери — достаточной широкой, чтобы через нее мог проехать автомобиль средних размеров, — я услышал усиливающийся глухой шум. Обеими руками Ева взялась за серебристую перекладину и уже собралась было открыть дверь, но остановилась. Повернувшись ко мне в профиль, спросила:
— Тебя легко напугать?
Такой вопрос мне задали впервые в жизни.
— Нет, — ответил я, хотя пришлось постараться, чтобы голос не дрогнул.
— Отлично. — Она толкнула дверь и сделала шаг вперед. — Держись как можно ближе ко мне.
Глухой шум перерос в гудение. В лицо ударил теплый влажный воздух, яркий, ослепляющий свет и запах цветов. Прикрывая глаза рукой, я вошел внутрь. Мягкий пол под ногами слегка пружинил. Прищурившись, я смог разглядеть потолок высотой футов двадцать из пузырчатого стекла. Когда глаза привыкли к свету, я увидел, что помещение было огромным — не меньше футбольного поля. Но замереть меня заставили не размеры помещения. А его обитатели.
Заслонившись ладонью от света, я моргал и старался понять, действительно ли я это вижу. Передо мной простирались ряды — бесконечные ряды — детей, моего возраста и младше. Все они сидели на полу с закрытыми глазами, запрокинув головы и подставив лица к свету. Напротив каждого стоял маленький монитор, испускающий бриллиантовые голубые лучи. Зеленые костюмы в обтяжку закрывали почти всю поверхность тел, однако ткань была тонкой, едва ли не прозрачной.
Люди ли это?
Ева шагнула к первому ряду, подав знак идти за ней. У ближайшего ко мне ребенка лицо, хотя и бледное, светилось и почти блестело, не выражая ничего, кроме умиротворения. Лица сидящих вокруг тоже несли отпечаток безмятежности, наслаждения — и больше никаких эмоций. Я снова посмотрел на первого мальчика, на грудь, руки, скрещенные ноги…
И только тогда заметил: каждый ребенок сидел на небольшом возвышении, около шести дюймов от пола, с проемом внизу. Из проема шли прозрачные, блестящие трубочки с зеленой жидкостью, каждая из которых подсоединялась к задней поверхности ног в отверстия того же диаметра, что и ужасные шрамы на ногах Лейлы.
Я оказался в саду. В саду, где выращивали людей.
Наверное, я ахнул. Ева крепко вцепилась мне в руку и зашикала. Но я не смог сдержаться и почти крикнул:
— Что вы наделали!
Медленно, все как один, дети повернули лица в мою сторону; их глаза казались черными даже в
