туннель! М-м-м… Да хотя бы сюда, к метро.
– Лучше к автоярусу, – подсказал Тимофей. – Метро всё просматривается, а за грузовиками никто не следит.
– Точно! – горячо поддержала его Рита. – И можно будет как-нибудь пристроиться на грузовике- автомате и ночью переехать к можайскому направлению.
– Так, – кивнул Бирский. – А дальше?
– А дальше видно будет!
Глава 5. Прорыв
Далеко от диспетчерской беглецы не уходили – отсюда, от центральной площади цокольного горизонта, разбегались коридоры и возносились шахты дома-города. Эрвистам пришлось бы туго, вздумай они блокировать все тутошние пути сообщения. А и перекрой они их, много ли бойцов удалось бы выставить на каждый вход и выход? Ну, одного, ну, двух максимум. Неужто впятером не справились бы?..
…Устроилась пятёрка по соседству с диспетчерской, в складском помещении. В нём было темно, зато хорошо просматривалась освещённая площадь. У стен были свалены толстые листы теплоизоляции, губчатые и мягкие, на них было удобно сидеть и лежать. Однако дремать никого не тянуло – издёрганные нервы были на взводе, глаза и уши посекундно ловили подозрительные тени и шумы.
Походив взад-вперёд, Тимофей снова уселся на изоляторы и откинулся к стене. Рядом пристроилась Рита. Кнуров обнял её и прижал покрепче. Девушка завздыхала.
– Страшно? – прошептал Тимофей, целуя девушку в макушку.
– Тягостно как-то… Пустота… Всё кончилось, всё, что было…
– Будет другое, – утешил её Кнуров, – новое…
– Будет ли вообще что-нибудь? – вздохнула Рита.
– Будет. Мы постараемся…
Тимофей поднял голову и оглядел друзей. Гоцкало сидел, непривычно понурый, и что-то чертил палочкой на полу. Царёв привалился к стене, пытаясь заснуть, но у него не получалось. А Бирский неотрывно смотрел в распахнутую дверь на площадь, испятнанную слабым аварийным освещением. Скудный свет бросал тени на лицо начальника проекта, и оно казалось старым.
– Вы, наверное, никогда не сможете мне простить… всё это… – пробормотал Бирский и тоскливо, быстро, словно украдкой, оглядел товарищей.
– Брось! – прогудел Царёв, открывая глаза и хмуря лоб. – При чем тут ты? Это разве Бирский дал команду на уничтожение? Это гадский Клочок! Я б его…
– Да эта скотина Кремля не покидает! – проговорил Гоцкало, не поднимая головы. – Сидит, как сыч, и козни строит! Гадит всем исподтишка… Спорим, это он Жданова замочит!
– Ну, не он лично, – сказала Рита. – Но кому выгодно-то? Читали последние рейтинги? Вроде как больше половины за Клочкова. А я кого ни спрашиваю, только «против» слышу!
– Да заплатили кому надо, – брезгливо сказал Сергей, – те и стараются, дуют в фанфары! А тут дуй не дуй – всё равно продует выборы.
– Ошибаешься, – криво улыбнулся Бирский. – Я помню распечатку, там ясно было написано – в безальтернативных выборах победит Клочков. Жданова-то не будет! А там хоть десять процентов собери, всё твоё!
– Да нет, – засомневалась девушка, – по правилам вроде второй тур должны объявить…
– Ну и объявят! Выйдет Клочок и… кто там будет вторым? Этот, наверное, который из неосоциалистов… Смагин! И я тебе гарантирую – Клочок обойдет Смагина. Запросто!
– Правильно! – поддержал Царёв. – А кого ещё? Если лидера нету, кого в президенты двигать? Вот и двинут этого, по второму разу…
У Кнурова в голове идейка завелась, засвербила: «Надо Жданову помочь!» Но высказать её Тимофей постеснялся – кто бы им самим помог…
Все смолкли, и время потянулось, вязкое, липкое. Кнуров решил пошевелить друзей.
– А распечатку прихватили хоть? – спросил он.
Бирский взбодрился малость.
– У меня! – довольно сказал он и вытащил скомканный лист пласт-папира.
– Дай глянуть! – оживился Царёв.
Михаил протянул распечатку, и инженер-контролёр приблизил её к глазам, потом вытянул под свет, падавший из двери.
– Да… – только и выговорил он. – Весёленькое будущее… Это не все?
– Нет, конечно! – воскликнул Бирский. – Так только, основное в политике…
– Угу… – буркнул Царёв. – А война – это продолжение политики… Тут сплошная политика! Тэк-с… Ну, это мы читали уже… Во! «2037–2041 – война с нукерами Всемирного халифата, попытки вооруженных переворотов на Филиппинах, в Индонезии, Малайзии, Ираке, Египте, Судане. Победа сепаратистов в Синцзяне и Тибете…» Очуметь… «Освобождение от войск исламистов зоны Персидского залива…» Освобождение! Нефть делили «победители»… А, вот! «2033 – война в Антарктике, боевые действия между экспедиционными корпусами Евросоюза, Афросоюза, Австралазии…» Австралазия? Это что за хренотень?
– Глянь в примечаниях, – посоветовал Михаил.
– Ага, – удовлетворённо сказал Геннадий. – «Справка: Австралазия – союз стран Восточной Азии, образованный…» – Тут пропуск… – «Вошли Китай, Япония, Корея, Юго-Восточная Азия, Австралия…» Австралия? Интересно… Вот почему «Австралазия»!
– А что там насчёт войн? – подбодрил Тимофей Царёва, увлекшегося географией.
– А! Ну, Антарктика… Бои на Антарктическом полуострове… О! Вступает наш Тихоокеанский флот. Морское сражение в море Беллинсгаузена… Потопление авианосца «Барак Обама»… Разгром африканской эскадры… Я не понял, а чего они там не поделили? А, вижу… И тут нефть! «Обнаружены большие запасы нефти и газа…» Тогда понятно… Так, а тут что? Ух ты! Луну делят. Ну, молодцы! «Первый бой в космосе!» Нормально… Всё, что ли?
Геннадий разочарованно оглядел обрез листа – распечатка кончилась.
– Интересно… – проговорил Бирский и поёжился. – И ведь всё это будет, ребята… Обязательно будет…
– И вовсе не обязательно! – возразила Рита. – Судьбу невозможно изменить, не зная её. Ты будешь совершать разные поступки, считая их неожиданными, а они-то как раз и предопределены. Но если тебе точно известно, что упадёшь с мостика и утонешь, то в этот день ты не выйдешь на работу и вообще не покинешь постель! И спасёшься, обойдёшь судьбу. Но это только если ты действительно знаешь будущее! Как мы…
Она увяла и снова прижалась к Тимофею. Кнуров уловил жадный взгляд Гоцкало, брошенный на Ритину грудь, и внутренне погордился, что эта девушка с ним.
– Очень может быть… – заинтересованно потер щеку Бирский. – Это как влияние прибора в опыте. Пока прибор не действует, опыт идёт так и так, включаешь его – всё пошло по-другому!
– Мало знать судьбу, – вздохнул Тимофей, – надо ещё умудриться изменить её себе на пользу…
– Попытаемся… – угас Михаил и нахохлился. Повисло молчание, словно все выдохлись и устали от многоглаголания.
Нервическое оцепенение длилось до пяти вечера. Как только часики показали «17.00», все встрепенулись и ожили, выныривая из тяжких дум.
– Пошли? – спросил Бирский, вставая.
– Пошли! – кивнул Кнуров и потянулся за ведром стоимостью полмиллиарда азио[9].
Пятёрка выдвинулась в западный коридор и по неровному пандусу спустилась на нижний горизонт. Строящийся туннель был освещён местами, там, где стояли вешки с фонариками, кольцами оранжевого света обозначая неровные стены. Десятая вешка бросала блики на землеройную машину типа «крот».
– Спецкостюмы натяните, – распорядился Царёв, – будет жарко…
Он забрался на место оператора и запустил двигатель. Агрегат затрясся, заревел, пугая беглецов,
