Константин поморщился. Никто не может заигрывать с леди, преисполненной праведного гнева из-за того, что ее обожаемому мальчику задали трепку.
Константин смирился с тем, что в эту поездку хорошенькие губки ему не целовать. Когда Джейн смотрела на него с таким желанием в ясных серых глазах, пока он завязывал ленты ее шляпки, он опасно близко подоил шел к тому, чтобы сокрушить преграду между ними, и черт с ними, с последствиями. Слава Богу, он сумел сдержаться. Ничем хорошим это не кончилось бы.
Удивительно, что краткая интерлюдия на главной улице так повлияла на него. Он часто использовал эту уловку, чтобы сблизиться с женщиной, но никогда прежде столь невинный флирт не вызывал в нем столь сильного желания.
Константин хотел — и совершенно отчаянно — заставить Джейн желать его. Не только как объекта для решения всех ее проблем, но и как мужа, властелина, любовника.
К несчастью, сила желания сделала его глиной в ее руках. К тому времени, когда они приехали в Лейзенби-Холл, Константин взял на себя обязательства содействовать интересам Люка, чего бы никогда не сделал, если бы не стремление доставить Джейн удовольствие. Мальчишка ему нравился, он сам бы разобрался с драчунами. Но остальное… Константин вздохнул. Ах он, бедняга!
Когда Константин позже поймал Люка, мальчишка неожиданно проявил характер. Он упорно замалчивал инцидент в деревне, как бы осторожно Константин ни подбирался к теме. Константин старался выведать правду, старалась и Джейн, но без всякой пользы.
И не оставалось ничего другого, кроме как научить мальчика избегать стычек и постоять за себя, если понадобится.
Константин полагал, что Джейн вряд ли смирится со столь решительными мерами, и был приятно удивлен, когда она кивнула, поняв, о чем идет речь. От ее одобрения странное тепло разлилось у него в груди.
Чем лучше он узнавал Джейн, тем большее значение, казалось, приобретала брачная сделка.
Но ему нужно решить вопрос быстро, чтобы они могли получить одобрение Монфора и принять меры по уплате долгов фабрики.
Леди Арден поспособствует в переговорах с Монфором. Ведь их водой не разольешь.
На следующий день Константин застал свою родственницу в гостиной: она деловито расставляла цветы в вазе.
— А, это ты, Константин. — Закончив, леди Арден повернула вазу так, чтобы ее работа смотрелась наиболее выигрышно.
— Как вижу, вы чувствуете себя здесь как дома. — Он приподнял бровь. — Скажите, Монфор знает, что вы тут?
Несмотря на всю ее уверенность в себе, по тому, как дрогнули ее красивые ноздри, Константин понял, что затронул больной вопрос. Она взяла грозного вида ножницы и убрала их в корзинку для рукоделия.
— Нет, а почему он должен знать?
— Действительно, почему? Только не говорите, что он одобряет ваше вмешательство, я все равно в это не поверю.
Она повернула к нему искрящиеся темные глаза.
— Давай не будем обсуждать герцога. Ты должен, просто обязан жениться на Джейн. — Леди Арден всплеснула руками: — Разве она уже не влюбилась в тебя?
Это его поразило.
— Что за странные вещи вы говорите?
Константин настороженно посмотрел на родственницу.
Леди Арден чаще всего добивалась своего, когда нацеливала на это свой макиавеллиевский ум. Константин хотел, чтобы Джейн желала его и уважала. Но любовь? Меньше всего ему нужно, чтобы Джейн оказалась в оковах непреходящей любви.
Он усмехнулся. На самом деле он бы дорого дал, чтобы увидеть ее ледяное величество в муках вожделения. Но потерявшие голову от любви женщины неблагоразумны, создают трудности и делают жизнь совершенно неудобной. Такого брака он не желает.
Вынув зеленый стебелек, Константин вертел его между пальцами.
— Когда я предложу леди Роксдейл стать моей женой, это будет чисто коммерческая сделка. Полагаю, что, будучи членом семейства Уэструдер, она знает, как работают такие союзы.
— Без сомнения, — кивнула леди Арден. — У них с Фредериком не было любви, но они восхитительно ладили друг с другом.
Константин в этом очень сомневался, но спорить не стал.
— Так что никаких разговоров о любви. Это будет деловое соглашение, не более.
Именно тогда леди, о которой они вели речь, вошла в комнату и улыбнулась ему. На этот раз на ее лице не было плохо скрытой неприязни или натянутой вежливости. Глаза сияли, на щеках играл прелестный румянец.
Константин шумно вдохнул. У него было такое ощущение, будто его ударили в солнечное сплетение. Он и не заметил, как зеленый стебелек выскользнул из его пальцев и упал на пол.
— Что ты сказал? — протянула леди Арден.
Он не ответил.
Наблюдая, как Джейн подходит к нему, он сделал мгновенное и знаменательное открытие. Дуги ее бровей не совсем ровные: одна чуть выше другой, что придает лицу скептическое выражение. Ее губы более пухлые и яркие, чем он помнил, ресницы у нее черные, несмотря на светлый оттенок волос. И когда она подошла ближе, Константин взглянул ей в глаза и увидел, что они не просто серые, а настоящий калейдоскоп разных оттенков с серебряными искорками.
Как болван, он молча смотрел в ее глаза и на очаровательный румянец, все гуще разливавшийся по щекам.
— Я оставлю тебя заниматься… э-э-э… твоим делом, дорогой. — С тихим смехом леди Арден вышла.
Константин, казалось, забыл, как дышать. Он остро сознавал каждую линию, каждый изгиб тела леди Роксдейл, которое хотел ласкать, смакуя все его тайны.
Во что бы то ни стало он сделает эту женщину своей во всех смыслах слова.
Кто-то прочистил горло.
— Ваша шляпка, мэм.
Константин и Джейн не сразу сообразили, что на почтительном расстоянии от них стоит дворецкий с очередной черной шляпой.
Джейн подскочила, словно у нее над ухом выстрелили из ружья.
— Спасибо, Фидер. — Придя в себя, она взяла шляпку, водрузила на голову и завязала ленты под подбородком.
Константин хрипло вздохнул:
— Чудесный сегодня день.
— Да, — едва выдохнула она. — Я собиралась…
Он подал ей руку:
— Можем мы…
Возникло какое-то напряжение, потом будто что-то щелкнуло, словно лопнувшая нить. Джейн была застигнута врасплох и сбита с толку.
— Простите, что? — заморгала она.
— Можем мы прогуляться, леди Роксдейл? — Теперь Константин улыбался, но странно сдержанно.
Поколебавшись, Джейн взяла предложенную руку и почувствовала под отлично сшитым сюртуком стальные мускулы.
Они пошли по дорожке, юбки Джейн задевали длинные ноги Константина. И она не могла ничего
