Чужая весна

С летнею усадебной луной.
Сада темного душа ночная
Изливалась музыкой глухой.

И осталось в памяти виденье:
Лампой комната освещена,
Душный ветер, шелест и смятенье
Из отворенного в ночь окна.

1939

В запущенном саду

Там зяблики в запущенном саду
Запели солнечными голосами.
Приникла птица к теплому гнезду
И смотрит восхищенными глазами.

На зелень глянцевую ветвей,
На трав дремучих пышные метелки,
А под сосной перенося иголки,
Стотысячный хлопочет муравей,

И жизнь кипит под солнцем горяча…
Лишь иногда, тая свою заботу,
Присядет птица быстрая с налету
На обгорелой груде кирпича.

И в памяти ее коротким сном
Мелькнет в зелено-солнечном тумане
Виденье смутное: был раньше дом
На этой выжженной дотла поляне.

1942

«Он мне больше никогда не снится…»

Он мне больше никогда не снится,
Постаревший деревянный дом
С башенкой и солнечным крыльцом
(Под ногою гнулась половица…)

Как в чертах любимого лица,
Каждую в стене морщинку знала.
В комнатах неслышно обитала
Музыка замолкшая отца.

Сколько шло от стен родных годами
Доброго и щедрого тепла!
Неустанно он держал над нами
Два больших бревенчатых крыла.

…Говорят, осталось пепелище,
И окопами изрыт весь сад…
Но стоят деревья и шумят
Там, где было некогда жилище.

И забившись в чащу, не дыша,
Как людьми обиженная птица,
Может быть, на их ветвях томится
Дома бесприютная душа.

1940

В селениях праведных

Если праведных есть селенья,
— Нам дается в горе земном
Этот свет неземной утешенья —
Там стоит наш сожженный дом.

Весь, как был, с террасой и башней,
— В винограде густом стена —
Еще солнечный, близкий, вчерашний,
Но растаявший дымкой сна.