попробуем восстановить картину событий, приведших к трагедии.
Молодой методистский священник Джимми Джонс безусловно обладал недюжинным даром красноречия. Послушать его проповеди собирались сотни жителей Индианаполиса. Однако рамки церковной иерархии стесняли свежеобученного святого отца, ведь он хотел единолично властвовать над аудиторией. Вскоре ему предоставляется случай стать свободным уличным проповедником. Джонс арендует склад в одном из районов Индианаполиса. Над его дверью тут же была прибита табличка: «Народный храм». Так возникла новая религия.
Для священника Джонс оказался отличным бизнесменом. По всему городу развешивались плакаты, кричащие о его феноменальных способностях. «Народный храм преподобного отца Джонса» готов был каждому нуждающемуся предоставить не только пищу и кров, но и работу. Для получения денег на нужды храма Джонс основал несколько малых предприятий, где всегда требовалась дешевая рабочая сила.
Постепенно бедный уличный проповедник превращается в состоятельного человека. Но шикарная жизнь требовала все больше денежных средств. Хотя «Народный храм» «собирал урожай с разных полей», основной доход зависел от прихожан. Новые члены общины, оболваненные Джонсом, зачастую переписывали на его имя все, что имели, вплоть до карточек социального страхования. Привлечением новой паствы занимался целый штат сотрудников. Туда входили и актеры, изображающие исцеленных верой, и тайные осведомители, добывавшие сведения, которые потом использовались в проповедях, звуча как откровение, просто зазывалы на улицах, художники и многие другие.
Джонс даже занялся политикой. В 1961 году его назначили председателем городской комиссии по гражданским правам. Однако существует предел всяким возможностям. Город был выжат как лимон. Поползли нехорошие слухи о том, что в храме обирают до нитки. Настала пора покидать благословенное место.
Для переселения была выбрана Юкия, городок в ста милях к северу от Сан-Франциско. А поводом стало откровение, что после скорого ядерного взрыва только он и уцелеет. Целый караван машин двинулся в Калифорнию. Более сотни последователей вызвались сопровождать своего духовного отца.
После переезда Джонс зарвался совсем. Во время богослужения он запросто мог швырнуть Библию на пол со словами: «Слишком многие смотрят на ЭТО, а не на МЕНЯ!» Однажды во время воскресной проповеди он устроил спектакль со своим воскрешением. Вначале упал на алтарь, обливаясь кровью (для этого была использована курица), с криками о том, что в него стреляли. Потом ожил от чтения молитв под неистовство толпы.
С таким талантом грех пропадать на периферии. Так подумал преподобный отец и перебрался в Сан-Франциско. На новом месте в ход пошел уже отработанный в Индианаполисе вариант, только в более крупных масштабах. Дом для престарелых, больница для наркоманов, бесплатная поликлиника и многое другое. Не осталась обойденной и городская администрация. Для организации такого масштаба, какой был «Народный храм», ничего не стоило вывести на какую-нибудь демонстрацию или митинг толпы народа. Местным политикам такая поддержка показалась нелишней, и они стали стремиться сойтись с Джонсом поближе. Достоверно известно, что он даже обедал в неофициальной обстановке с женой Джимми Картера, тогда еще кандидата от демократической партии. Письма, подписанные прихожанами, вначале сделали главу «Храма» начальником местного отделения по улучшению жизни цветного населения, а затем членом комиссии по жилищному строительству.
Однако нет ничего тайного, что не стало бы явным. За красивым фасадом «Народного храма» постепенно начало проглядывать истинное лицо «святого». Как оказалось, Джимми Джонс отличался полной сексуальной необузданностью. Ходили упорные слухи о гареме из прихожанок. Самым древним способом управления людьми является коллективный страх. Джонс разработал целую систему бичевания недовольных. Провинившихся избивали палками, и это называлось сеансами «очищения». При этом истязаемые должны были кричать: «Спасибо, Отец!» С каждым разом сеансы становились все длиннее.
Нужна была новая идея для объединения паствы. Ею стало так называемое «перемещение». Все прихожане должны были одновременно оборвать свою жизнь, дабы вместе со своим духовным отцом перенестись в некие райские кущи. Подобный способ достижения блаженства был по душе далеко не всем. Подручные Джонса заносили их в особые списки. Впоследствии он постарается вывезти их в Джонстаун в первую очередь. «Перемещение» было способом избежать гонений, обрушившихся на «Народный храм». «Многие ли из вас готовы отдать жизнь за то, чтобы оградить церковь от грозящего ей позора?» — прямо заявлял преподобный.
До «перемещения» необходимо было найти надежное убежище, откуда никто не помешал бы всем вознестись. Предприимчивый пастор тут же начал сбор средств для реализации этой цели. Самое время было задуматься, но одержимые люди в массе своей были уже на это не способны. «Мы верили, что Джонс — Бог и не может сделать ничего плохого», — писала впоследствии одна из прихожанок.
Пора было приступать к решительным действиям. Неприятности у «Храма» множились. Те последователи, у которых все-таки хватило сил порвать с Джонсом, организовали группу «Товарищи по несчастью» и делали все возможное, чтобы пробудить общественность. В августе 1977 года в журнале «Нью уэст» вышла обличительная статья, в которой приводились факты, разоблачающие деятельность Джонса и его ближайших приспешников. Отказавшись от всех занимаемых должностей (к большому облегчению городских властей), основатель религиозного культа срочно вылетел в Гайану.
Бывшая британская колония на побережье Южной Америки была идеальным местом для реализации наполеоновских планов Джимми Джонса. Затерянная в тропических лесах республика была очень бедной, и коммуна, желающая производить сельскохозяйственную продукцию, пришлась очень кстати. Нелишними были и полмиллиона долларов, собранные для организации производства.
В 1977 году первые поселенцы ступили под сень девственного тропического леса, чтобы основать Джонстаун. До ближайшего населенного пункта было 150 миль. После того как был расчищен участок и построены первые бараки, к первопроходцам присоединились остальные. Они все еще верили, что едут строить «Город мечты».
Идеал Джонса оказался весьма банален — типичная плантация, где негры вкалывают от зари до зари, а белые с автоматами не дают им сбежать. Прибавить к этому обязательные собрания, суд, тюрьму, школу (что странно) — и получим обычную диктатуру, только церковно-расового толка. Масса правил и наказания за малейшее неповиновение.
Несмотря на отъезд проповедника, страсти в Калифорнии не утихали. Работники посольства США в Гайане были не склонны придавать им значения, ведь Джонстаун находился под особым покровительством государства. Те немногие, кому все же удалось попасть в этот закрытый город, видели спектакль о счастливой и радостной жизни.
Конгрессмен демократ Лео Райан счел дело «Народного храма» вполне подходящим для личного продвижения. Если бы он знал, как все обернется, то десять раз бы подумал. Поездка в Гайану должна была дать ответ на все накопившиеся вопросы.
Вначале все прошло по обычному сценарию, да так гладко, что Райан и приехавшие с ним журналисты ничего не заподозрили. Все, кто дурно отзывался о коммуне, казались клеветниками и обманщиками.
Но с наступлением ночи к гостям, поселенным в одной из хижин, тайно потянулись ходоки. Люди рассказывали про избиения, пытки, принуждение к половым контактам, пичканье наркотиками, червивую пищу, вшей и про многое другое. Особенно поразили гостей «белые ночи». Так назывались репетиции массового отхода в мир иной. За время существования Джонстауна их было сорок четыре. Весь лагерь поднимался среди ночи по тревоге и сгонялся на веранду, где людей ожидал преподобный Джонс, освещенный светом прожекторов. Всем раздавал по стакану ароматизированного напитка, и люди выпивали его, думая, что это яд. После выяснялось, что это очередной спектакль, и все расходились спать. Подобные действа разыгрывались под предлогом нападения наемников ЦРУ, которые якобы окружили лагерь. У Джонса под воздействием активно принимаемых транквилизаторов и амфетаминов развилась мания преследования.
На следующее утро Лео Райан решил поставить вопрос ребром. Он попросил отпустить с ним всех тех, кто хотел бы покинуть город. Желающих оказалось гораздо больше, чем могли вместить два самолета гостей. Тем не менее решительный конгрессмен попытался забрать всех. Люди погрузились в грузовики. От
