пересечь Бородинский мост в направлении центра города, но были остановлены баррикадами из автобусов и троллейбусов, возведенными демонстрантами. Около полуночи колонна бронетранспортеров и танков начала движение к Белому дому. Чтобы разогнать толпу, солдаты открыли стрельбу в воздух. Стали поступать первые противоречивые сообщения о количестве погибших. К утру стало ясно, что погибли три человека, есть раненые и пострадавшие. Ночью военная техника отошла от Белого дома к Новому Арбату, а уже утром все армейские подразделения, введенные в Москву 19 августа, покинули столицу. Таким образом, за достаточно короткий срок Ельцину удалось взять ситуацию под свой контроль. Позднее в американской печати появились сообщения, что будущему президенту РСФСР в его борьбе с путчистами помогала американская разведка. Она предоставляла ему данные электронного перехвата о переговорах ГКЧП с военачальниками на местах (из чего стало известно об их пассивности), а также направила в Белый дом связиста из посольства США со спецоборудованием, который помог команде Ельцина напрямую переговариваться с военачальниками.
20 августа Ельцин подписал указ об аннулировании всех постановлений ГКЧП. Мировые телекомпании и радиостанции вели круглосуточные передачи о событиях в Москве. В эфире столицы в те дни царствовало радио «Свобода», ведшее передачи прямо из Белого дома; мировые средства информации распространяли не соответствовавшие действительности сенсационные сообщения о штурме и гибели людей «на баррикадах у Белого дома». 20 августа почти все члены ГКЧП были арестованы. Милиция занялась поисками В. Стародубцева, который покинул столицу. Б. Пуго покончил с собой.
Дело путчистов, которым занималась военная прокуратура, насчитывает около 150 томов. В 1994 году все участники ГКЧП после затянувшегося следствия и начатого 14 апреля 1993 года процесса были амнистированы по инициативе оппозиционной Государственной Думы. Член ГКЧП В. Варенников был единственным среди своих товарищей, кто не принял амнистию и настоял на том, чтобы его судили. Варенникова судили и оправдали. Сегодня он говорит о том, что свое оправдание считает оправданием всех членов ГКЧП, чей арест в 1991 года противоречил закону. «Конечно, мы должны признать, что ГКЧП не проявил должной настойчивости, и в этом беда. Но важно то, что мы выступили против политики Горбачева, за сохранение нашего государства, и сегодня все мы поступили бы точно также, как и 10 лет назад», — заверил В. Варенников.
Члены ГКЧП и сегодня не сомневаются в своей правоте, хотя признают, что в августе 1991 года совершили целый ряд ошибок. «Основной ошибкой было то, что мы не обратились к народу. Мы выступили с заявлением, в котором объяснили, в каком положении находится страна, но мы не призвали народ к защите советской власти. Мы просили население сохранять спокойствие, в то время как другая сторона, демократы во главе с Борисом Ельциным, начали действовать. Подавляющее большинство населения, поверьте мне, это правда, было готово поддержать нас. 19, 20 и 21 августа во всем Советском Союзе лишь 160 тысяч человек из 280 миллионов населения страны приняли участие в забастовках и демонстрациях протеста против введения чрезвычайного положения», — сказал бывший глава КГБ, а теперь 77-летний пенсионер В. Крючков. Вполне вероятно, что члены ГКЧП могли рассчитывать на победу. Ведь в обращении ГКЧП к народу было очень много правды: о резком падении уровня жизни подавляющего большинства советских людей, о расцвете спекуляции и теневой экономики, о пустых обещаниях и бездействии высшего руководства страны и т. п. Путчисты были уверены, что народ, уставший от кризиса, поддержит их. Однако этого не произошло. «ГКЧП сразу и безошибочно был понят как стремление коммунистической верхушки, не обновив не только инструментария, но даже лексики, не высказав ни одной новой идеи, перехватить покрепче ускользающие из рук вожжи. Именно это стремление и оказалось неосуществимым», — писал А. Привалов.
Большинство политиков считают, что путч был заведомо обречен на провал. В самом «путче», в его организации до сих пор очень много неясного. Кажется, что участниками ГКЧП не были предприняты элементарные меры, необходимые для успеха переворота. Остается загадкой, почему, имея неограниченные возможности, «путчисты» не арестовали никого из лидеров оппозиции и, главным образом, ее ключевую фигуру — Б. Ельцина. По словам одного из главных участников ГКЧП, В. Крючкова, подобные действия не предпринимали потому, что «мы знали, что можем найти юридическое решение: поэтому не хотели сразу прибегать к его аресту. Мы не планировали его задерживать.
Скажу больше: той ночью мы вступили в контакт с его личной службой безопасности и обсудили с ней проблемы охраны Ельцина, поскольку мы абсолютно не были заинтересованы в том, чтобы с ним что- нибудь произошло». Сейчас Крючков признает, что это было их главной ошибкой. «Верховный Совет РСФСР продолжал функционировать, хотя у путчистов были элементарные способы прекратить его жизнедеятельность, например отключив электроэнергию и телефоны, — писал в 1991 году известный диссидент А. Подрабинек. — Не была отключена международная телефонная связь, что позволило всему миру следить за развитием ситуации в СССР и, возможно, влиять на нее. Хорошо обученным, натренированным и не знающим жалости спецподразделениям КГБ не представляло ровно никакого труда захватить здание Верховного Совета, даже если бы его защищало вдесятеро больше волонтеров. Совершенно ясно, что речь сейчас идет не о дилетантизме или глупости путчистов, а об исполнении продуманного плана. Множество фактов свидетельствует о том, что переворот был более спектаклем, чем серьезной попыткой изменить государственные структуры».
Но, похоже, предположение о «продуманном спектакле» родилось из противоречия между тем «безжалостным» обликом ГКЧП, который создали ему демократы, и тем фактом, что агрессивных действий «путчисты», видимо, старались избежать. Ведь у ГКЧП даже не был подготовлен план штурма «Белого дома». Давая показания, Крючков сказал позже, что 20 августа возник этот вопрос, но «было оговорено, что это лишь проработка мероприятия и его реализация может начаться исключительно по соответствующей команде, которой, как известно, отдано не было…». По словам участников ГКЧП, они приняли решение любой ценой избежать кровопролития: «Если бы пролилась кровь или просто возникла угроза кровопролития, мы бы сразу же прекратили операцию, на какой бы стадии она ни находилась. И когда вечером 21 августа погибли трое пьяных молодых людей, мы поняли, что противная сторона готова идти на жертвы. Альтернативным решением было отступление и решение проблемы политическими методами. Мы избрали этот второй вариант».
В Белом доме, по признанию руководившего его обороной генерала Кобеца, заранее существовал «план противодействия путчистам. Он назывался план „Икс“… Мы заранее определили, какое предприятие что должно нам выделить: где взять железобетонные плиты, где металл, каким образом забаррикадировать мост, на те маршруты, по которым выдвигались войска, тут же выставлялись заслоны: из техники, бульдозеров, даже 15 катеров и барж, чтобы блокировать Москву-реку». Министр правительства РСФСР Е. Сабуров рассказывал, что «предприниматели везли в Белый дом деньги чемоданами… Грузовики с песком, краны, оружие, продовольствие — все это было куплено на деньги российских предпринимателей. Это значит, что в стране уже появились люди, которым есть что терять, и они будут отстаивать свои интересы, а следовательно, и эту страну до конца».
Сегодня в памяти у многих из нас сам путч выглядит политически бездарным мероприятием. Такого мнения придерживается и Г. Бурбулис, бывший госсекретарь Ельцина и активный участник первой демократической команды: «Сейчас я высказываю то, что понимаю сегодня. Прошло 10 лет, и я как человек, занимающийся практической политикой, с позиции социального, философского и стратегического видения понимаю сегодня значительно больше, чем в те дни. Путч действительно был обречен, но не из-за нерешительности и неумелости непосредственных его руководителей. Он был обречен исторически. И определение, которое сегодня я этому процессу даю, следующее. Это был политический Чернобыль советской коммунистической системы. Участники ГКЧП имели свои взгляды, убеждения. Конкретно их беспокоила опасность подписания нового союзного договора, назначенного на 20 августа, и они думали, что если этот документ будет принят, то тому Советскому Союзу, который они всю жизнь отстаивали, в котором сформировались и приобрели свои властные полномочия, — нет места. Их это беспокоило, и они в силу своего понимания закона, политической морали, гражданской ответственности — рискнули таким образом страну перенастроить, переделать или, может быть, предупредить. Гэкачеписты, отстаивая свои взгляды, убеждения, действовали в условиях уже во многих отношениях недееспособной системы власти. И политическим Чернобылем путч является потому, что, в отличие от настоящего, где управленческая или техническая ошибка, неполадка вызывают распад радиоактивных веществ и радиация поражает десятки миллионов людей, в политике этот процесс имеет обратную логику: в нем десятилетиями копившийся
