рассудок.
'Слишком хрупкий'.
Когда я чуть пришел в себя - Аска уже выбежала из комнаты. Поднявшись, я дошел до кровати и почти рухнул на нее.
Скулу саднило. Давящая, пульсирующая боль. И все же она не шла ни в какое сравнение с той болью, что шла изнутри - не отнимающая сил, не давящая на сознание, не опасная.
'Да, пожалуй, это самое правильное определение'.
Какое-то время я просто сидел на больничной койке. Что-то странное творилось с окружающими. Они не походили на самих себя. То, что они говорили и то, что они делали - как разительно это отличалось от того, что я находил в своей памяти! Отклонения шли в едва заметных мелочах, но именно из них и складывалась картина происходящего.
'Как будто в чужой мир попал'.
Узнаваемый - но не твой. Похожий - но не тот. Неправильный мир.
'Больно...'
И что-то странное творилось со мной. Я сравнивал себя с тем, что находил в памяти - и не находил общего.
'Но ведь я - Икари Синдзи'.
Подхожу к зеркалу на стене. Я - Икари Синдзи, пилот Евы-01, которую в тайне от всех зову Зверем. Я помню это. Помню и все остальное. Любой момент своей жизни - помню.
'Я - Икари Синдзи'.
И я помню, как выглядел раньше. Сейчас, глядя на свое отражение, сходу находил отличия.
Глаза. Раньше - карие, а теперь - ярко-зеленые. Волосы тоже заметно посветлели и из черных стали серыми.
'И прическа тоже - была'.
Попытавшись пригладить как попало торчащие волосы, я отметил еще одно отличие - они стали жестче и никак не хотели ложиться хотя бы в подобие прежней прически.
'И само лицо немного изменилось. Или это просто - со временем?'
Полгода я не видел своего лица. Небольшие изменения запросто могли появиться.
'И все же что-то со мной не то...'
Чуть постояв, я попробовал улыбнуться - с мимикой у меня тоже что-то неладное творилось. Как я это делал?.. Ведь и перед зеркалом - тоже. Из памяти легко выделяется нужный эпизод.
'С днем рождения тебя, Синдзи'.
Раздвигаю губы в улыбке. Правую сторону - чуть сильнее.
'Нет, не похоже'.
Попробовать другое? Как я улыбался повседневно? Левую сторону лица - зафиксировать. Правую - растянуть в улыбке. И на выдохе:
- Хе.
'Не так. Еще раз'.
Чуть ослабить фиксацию левой стороны лица.
- Хе, - правая сторона рта вновь дернулась в сторону, изображая улыбку.
'Опять не то. Но как же я это делал?'
Чуть глубже заглянуть в память. Когда я стал улыбаться таким странным образом? Зачем?
Ответы приходили. Разбросанные по кускам, они все же выстраивались в единую систему.
Я улыбался так, когда хотел показать сам себе искусственность ситуации. Когда требовалось дать себе команду: 'Радуйся'. Реакция, четко идущая в паре с несерьезным и позитивным событием. Есть позитивное событие - улыбнись. Зафиксируй связку. Нужно компенсировать негативное? Снова та же улыбка. Идущая в паре позитивная реакция ослабит негативную...
Я поморщился и помассировал голову. Неужели все так сложно? Еще один взгляд в зеркало. Взгляд на незнакомое лицо в нем. Что-то нем все же казалось знакомым и даже родным... Вот только что?
Еще одна неудачная попытка улыбнуться так, как это делал Син... Я. Как это делал я раньше.
'Нет, не получается'.
Еще где-то через полчаса я шел по городу. Не хотел оставаться в Геофронте. Не хотел видеть никого из тех, кого помнил. Не хотел раз за разом давать один и тот же ответ: 'Да, я - Икари Синдзи'.
И теперь я шел по Токио-3. Быстрым шагом удаляясь в окраины. В те места, которые не мог вспомнить. Не хотел видеть то, что помнил. Почему? Почему вместо того, чтобы искать Аянами Рей - ту, рядом с которой я должен быть - я брожу здесь? Почему словно бегу от всего, что помню?
'Не знаю. Не понимаю даже этого'.
Северный район. Я помню - он разрушен в результате атаки Десятого Ангела.
'Это единственное, что я о нем помню'.
Руины - это слово наиболее полно характеризовало состояние района. Бетонные завалы, разбитый асфальт, усеянный мелкими обломками техники и полуразрушенные остатки строений. Где-то вдалеке шумела строительная техника - город постепенно восстанавливали.
Недолго думая, я направился в сторону от источника шума - прямо через перегородившую дорогу завалы. Куда я шел? Зачем? Я не знал. Но как ни странно, но ответ в памяти был:
'Идти вперед. Без цели, без причины. В этом смысл'.
Какой может быть смысл в том, в чем смысла по определению нет? Почему я не понимаю свои же мысли?
Я просто следую им. Как инструкции по применению самого себя.
'Больно. Никого рядом'.
К непрекращающемуся ощущению боли добавляется еще одно - голод. Я перебрался через очередной завал и присел на бетонный блок. Боль и голод никуда не делись.
Холодящая боль в душе. Никого вокруг.
'Какой в этом смысл? Скоро мне придется возвращаться назад. Так зачем было идти сюда? Я должен быть с Аянами Рей. Она просила об этом. Но почему же тогда она ушла? В чем смысл ее действий?'
Я не понимал ее. Не понимал себя. Словно...
Поднимаю перед лицом правую руку. Сжимаю и разжимаю кулак. Внимательно смотрю, как движутся сухожилия и напрягаются мышцы под тонкой, неприкрытой броней, кожей. Перевожу взгляд на окружающие меня руины.
Словно все вокруг - чужое. Словно я сам себе - чужой.
'Узнаваемое и незнакомое. Чужое'.
А потом откуда-то издали до меня донеслась мелодия. Резким диссонансом она ворвалась в мои мысли. Кто-то играл на клавишах. Пианино? Фортепьяно? Какой-то современный синтезатор? Сходу не понять.
'Кто может играть здесь?'
Среди развалин эта мелодия казалась чем-то инородным. Стремительная, полная сил, разносящаяся по округе - она завлекала. Я не мог понять, чем...
'Гимн. Восхваление'.
Нечто живое и сильное в этом мертвом ландшафте.
Я поднялся на ноги и двинулся на звук.
А мелодия все не прекращалась. Я наконец вспомнил ее - 'Девятая симфония' Бетховена. Только звучала она не так - часть нот пропущена, часть - выдавала совсем не музыкальные звуки. Но вместе с тем они органично сплетались с основной, чуть измененной, канвой. Еще невидимый музыкант словно подстраивался под данный ему инструмент.
И поврежденная мелодия звучала с прежней мощью.
Наконец, я увидел их. Музыкант и фортепьяно, на котором он играл. Разбитый корпус, несколько
