стреляю в вас; я боялась увидеть зияющую дыру, и тогда мои труды, мои заботы, мои надежды пошли бы прахом.
– Дорогая жена, – сказал Людовик XVI, – сколько предусмотрительности!
И он положил кольчугу на стол.
– Так что же вы? Что вы делаете? – спросила королева.
Она взяла кольчугу и снова подала королю. Но он с улыбкой, полной благодарности и достоинства, сказал:
– Нет. Благодарю вас.
– Вы отказываетесь? – вскричала королева.
– Отказываюсь.
– Одумайтесь, ваше величество.
– Ваше величество! – взмолилась г-жа Кампан.
– Но это спасение; это жизнь!
– Возможно, – согласился король.
– Вы отвергаете помощь, которую посылает вам сам Господь!
– Довольно! – отрезал король.
– О! Вы отказываетесь! Отказываетесь!
– Да, отказываюсь.
– Но они убьют вас!
– Дорогая моя, когда в XVIII веке дворяне идут в поход, под пули, они надевают суконный кафтан, камзол и рубашку; когда они отправляются отстаивать свою честь в поединке на шпагах, они оставляют только рубашку. Я первый дворянин королевства, я не буду делать ни больше, ни меньше, чем мои друзья. Более того, там, где они надевают сукно, я один вправе носить шелк. Благодарю, дорогая жена, благодарю, моя славная королева, благодарю.
– Ах! – воскликнула королева в отчаянии и восхищении, – почему его не слышит армия?
Что до короля, он спокойно оделся, казалось, даже не понимая, какой героический поступок он совершил.
– Может ли погибнуть монархия, – прошептала королева, – которая сохраняет гордость в такие мгновенья!
Глава 36.
ОТЪЕЗД
Когда король вышел от королевы, его сразу окружили офицеры и слуги, назначенные отправиться вместе с ним в Париж.
Это были г-на де Бово, де Вильруа, де Нель и д'Эстен.
Жильбер стоял среди толпы провожающих, ожидая, чтобы Людовик XVI хотя бы мельком заметил его.
По лицам придворных было видно, что они никак не могут поверить в твердость намерений короля.
– После обеда мы едем, господа, – сказал король. Заметив Жильбера, он обратился к нему:
– Ах, вот и вы, доктор, очень хорошо. Вы знаете, что я беру вас с собой?
– Я в вашем распоряжении, ваше величество. Король прошел к себе в кабинет и два часа работал. Затем он вместе со всеми домочадцами прослушал мессу, а около девяти сел за стол.
Завтрак проходил как обычно, правда, Мария-Антуанетта, которую после мессы видели с опухшими, покрасневшими глазами, пожелала участвовать в королевской трапезе, чтобы побыть с мужем подольше, однако не, съела ни кусочка.
Она привела с собой детей; взволнованные материнскими наставленьями, дети переводили тревожный взгляд с отца на офицеров свиты и телохранителей. Время от времени по слову матери дети вытирали слезы, дрожавшие у них на ресницах, и зрелище это пробуждало жалость одних, ярость других и скорбь всех присутствующих.
Король мужественно продолжал завтракать. Он несколько раз обращался к Жильберу, не глядя на него; он почти все время беседовал с королевой, и в голосе его неизменно звучала большая нежность. Наконец он отдал распоряжения офицерам.
Он заканчивал трапезу, когда ему доложили, что в конце большой аллеи, которая ведет к Оружейной площади, показалась плотная толпа людей, идущих пешком из Парижа.
В то же мгновение офицеры и телохранители бросились вон из залы; король поднял голову, взглянул на Жильбера, но видя, что тот улыбается, спокойно продолжал есть.
Королева побледнела, наклонилась к г-ну де Бово и попросила его пойти узнать, в чем дело.
Господин де Бово поспешил спуститься во двор.
Королева подошла к окну.
Пять минут спустя г-н де Бово вернулся.
– Ваше величество, – сказал он входя, – это солдаты Национальной гвардии, по столице вчера разнесся слух, что ваше величество намеревается ехать в Париж, и вот десять тысяч человек вышли вам навстречу; а поскольку вы припозднились, они успели дойти до Версаля.
– Какие у них намерения, как вы полагаете?
– Самые лучшие, – ответил г-н де Бово.
– Неважно! – воскликнула королева. – Закройте ворота.
– Ни в коем случае, – сказал король, – вполне достаточно того, что двери дворца закрыты.
Королева нахмурила брови и бросила взгляд на Жильбера.
Он ждал взгляда королевы, ибо предсказание его уже наполовину сбылось. Он обещал, что придет двадцать тысяч человек; десять тысяч были уже здесь.
Король обернулся к г-ну де Бово:
– Распорядитесь, чтобы этим славным людям вынесли прохладительные напитки, – приказал он.
Господин де Бово вторично спустился и передал слугам повеление короля. Затем вновь поднялся к королю.
– Ну что? – спросил Людовик XVI.
– Ваше величество, парижане громко спорят с офицерами личной охраны.
– Как? – удивился король. – Они вступили в спор?
– О, они соревнуются в учтивости. Узнав, что король отправляется в путь через два часа, они хотят подождать отъезда его величества и идти позади кареты.
– Но, – вступила в разговор королева, – они, я полагаю, идут пешком?
– Да, ваше величество.
– Ну вот! А у короля в карету впряжены лошади, и они бегут быстро, очень быстро. Вы знаете, господин де Бово, что у короля есть привычка ездить быстро, Она подчеркнула эти слова, что означало: «Позаботьтесь о том, чтобы королевская карета летела, как на крыльях».
Король знаком велел прекратить обсуждение.
– Я поеду шагом, – сказал он.
Королева вздохнула; вздох походил на вопль ярости.
– Несправедливо, – спокойно добавил Людовик XVI, – заставлять бежать
