— Я не думаю, что это хорошая мысль, — сказала Мила.
— Почему? — подозрительно нахмурилась Белка.
— Потому что это только испортит приключение, — вставил Ромка.
Белка нахмурилась еще сильнее, а Мила категорично покачала головой.
— Нет, не поэтому, — быстро сказала она, пока Белка ничего не успела ответить на Ромкин выпад. — Это профессор Чёрк поверил, что монета досталась мне от прабабушки. А Альбину нам обмануть не удастся. Она о моей прабабке больше меня знает и в эту историю не поверит.
— И что? — спросила Белка.
— А то, что придется рассказать всю правду: откуда на самом деле у нас появилась монета, — пояснила Мила и добавила, глядя Белке в глаза. — А это значит — выдать Берти с Тимуром.
— Ты готова сдать своего брата, Белка? — как заправский подстрекатель покосился на нее Ромка. Ему явно очень хотелось приключений.
Белка растерянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Милу.
— Берти в прошлый раз на меня волком смотрел. Когда я ему в читальном зале все дело с кладом испортила, — напомнила ей Мила. — Я не хочу причинять ему еще большие проблемы.
С минуту все дружно смотрели друг на друга. Мила понимала, что хоть Белка и ругает все время своего брата, но ей совсем не хочется, чтоб у него были неприятности. А Мила вообще чувствовала себя виноватой перед Берти, и ей не хотелось с ним ссориться.
— Мила права, — нарушил молчание Горангель, который все это время не принимал участия в разговоре. — Друзей выдавать не стоит.
Он сказал это без тени сомнения в голосе, но по его лицу было видно, что его раздирают противоречия. На его месте больше всего на свете Мила хотела бы найти Эльфийскую Чашу. Она ясно увидела, что в зеленых глазах мелькнуло разочарование. Наверное, он подумал, что если бы это зависело только от него, то…
— Но ты же хочешь найти Чашу? — спросила она.
— Конечно, хочу! — воскликнул Горангель — его глаза вновь загорелись от предвкушения такой перспективы. — Да это будет настоящим событием! Любой эльф на моем месте ради такого случая рискнул бы жизнью.
Он нахмурился и неуверенно покачал головой.
— Но подвергать вас опасности… Я же ваш куратор!
— Но… — нерешительно начала Мила, не зная, что сказать, и тут же нашлась: — Вообще-то, это не так уж и опасно. Вы же не были в лесу, а я была. С Чер-Мерсским монстром, конечно, лучше не связываться, а в остальном… Пока мы шли с Яшкой от болот до этого камня, мы никого опасного не встретили. А сейчас нас будет трое.
— Ну, хорошо, допустим, — скептически посмотрел на нее Горангель, — вдвоем мы могли бы долететь верхом на Беллатрикс. Но для троих это не самый подходящий вариант.
Мила и Ромка разом переглянулись и в один голос воскликнули:
— «Навигатор»!
Горангель посмотрел с еще большим недоверием, прищурил глаза и еле заметно улыбнулся.
— Я не ослышался — «Навигатор» Амальгамы? — уточнил он заметно приглушенным голосом, как будто опасался, что профессор алхимии может его услышать. — Ерунда. Да нет… Взять что-нибудь у Амальгамы? Проще сразу принять дозу смертельного яда.
Мила и Ромка опять переглянулись. Ромка не смог сдержать торжествующей ухмылки. Мила пожала плечами и повернулась к Горангелю.
— Вообще-то, мы его уже одалживали ненадолго. Однажды, — она многозначительно приподняла брови и добавила: — Об этом никто не узнал.
Горангель был явно впечатлен и смотрел на Милу с Ромкой так, как будто именно этого он ожидал от них меньше всего.
— Ну, по крайней мере, в одном ты права, — наконец произнес он с задумчивым видом. — Тот, у кого сейчас находится монета, может быть, уже разгадал знаки и знает дорогу к камню.
— А если этот человек связан с Гильдией, — добавила Мила, — то, возможно, весь волшебный мир в опасности.
— Я уже говорил, что Чашу может взять только эльф, — хмурясь, напомнил Горангель. — Но, конечно, будет лучше, если Чаша как можно скорее окажется в безопасном месте.
Горангель некоторое время не отрывал от Милы своего взгляда, но она была уверена, что он не смотрит на нее, а думает, стоит ли все это затевать. Но, наверное, желание найти Эльфийскую Чашу перевесило все сомнения, потому что, приняв решение, Горангель коротко кивнул:
— Хорошо. Пусть куратор из меня — хуже не бывает, и это будет абсолютным безумием, но, по- моему, дело того стоит. Мы отправляемся. Сегодня ночью.
Ромка довольно улыбнулся и по привычке пустил челку в пляс струей воздуха.
— Тогда и я с вами, — с неожиданной решимостью воскликнула Белка. — Все лучше, чем объяснять Альбине, куда вы подевались, если ваше исчезновение вдруг обнаружится.
Мила и Ромка с нескрываемым удивлением уставились на Белку, которая однажды поклялась, что больше никогда не будет принимать участия ни в каких приключениях. И Мила сильно подозревала, что причина, по которой Белка решилась на такой поступок — это Берти. Все-таки, если бы Мила не боялась выдать Берти, то и в самом деле лучше было бы рассказать обо всем Альбине. В любом случае это было бы намного разумнее. Потому что, несмотря на собственные слова о том, что в лесу не так уж опасно, она не была в этом абсолютно уверена. Иначе говоря, этой ночью, вполне вероятно, им предстояло очень рискованное приключение.
С Горангелем они договорились встретиться в полночь возле Больших Ангаров.
Для этой вылазки Мила с Ромкой по дороге в Львиный зев придумали очень простой план. Вечером, после ужина, когда гостиная опустеет, начать обработку Полиглота. В процессе подкормки прожорливого гекатонхейра как бы невзначай обмолвиться парой фраз о том, каких чудных неприятностей они могли бы доставить Алюмине, если бы вдруг, совершенно случайно, им удалось на о-о-очень короткое время улизнуть из Дома.
Оказалось, что сделать это проще простого. Полиглот был в прекрасном расположении духа. Ничуть не удивился тому, что его огромный великанский рот набивают едой быстрее, чем он успевает ее проглатывать. А когда заговорили об Алюмине, доверчиво заглотнул наживку и, не моргнув глазом, промямлил, роняя на пол кусочки жареной рыбы, что прямо сейчас хочет спать, а дожевывать будет во сне.
Однако Полиглот был не единственной их заботой. Мила с Ромкой поначалу с опаской поглядывали в сторону Белки. Мила предполагала, что за вечер Белка еще сто раз раскается в своем решении и начнет умолять их одуматься и не совершать безумных поступков. Но и здесь все обошлось. Весь вечер в гостиной пережевывали тему, которую Белка ни при каких обстоятельствах не могла бы проигнорировать.
— Вы слышали, что пропала свирель Лирохвоста? — громко спросил Мишка Мокронос, обращаясь сразу ко всем, кто сидел поблизости.
— Это ужасно! — воскликнула возмущенно Белка, переживая за своего кумира. — Тот, кто посмел это сделать, — настоящий варвар!
— А мне кажется, что все это чистой воды мистификация! — заявил Ромка.
— Это как? — растерялась Белка.
— Я уверен, что Лирохвост сам спрятал свою свирель, а всем остальным соврал, что ее украли. Просто он испугался, что Амальгама исполнит свои угрозы, и у него отберут его изобретение. Вот он и придумал всю эту ерунду с пропажей. Амальгаму все боятся. А Лирохвост не из храбрых. И с экспериментами носится совсем как профессор Корешок…
В гостиной все замолчали, кто-то даже закашлялся. Сравнение было не совсем удачным, но Ромка, заметив, что все стушевались, только невозмутимо пожал плечами.
— Профессор Лирохвост совсем не такой, как Корешок! — бросилась на защиту Белка. — Он не может врать. И не стал бы.
