Украденная свирель Лирохвоста!
Но как это понимать!?
Перед тем как ее одолел сон, Мила видела, как покатилась по земле Чаша. Но где же она? Мила посмотрела по сторонам и растерялась — Чаши не было.
В ту же секунду, как она это поняла, между деревьями мелькнул рассыпающийся в ночном мраке свет. Мила нерешительно встала и, переступив через Ромку, пошла на этот мерцающий огонек. Чаша ведь не могла откатиться так далеко, на ходу думала она, это глупость просто. Но Мила почему-то была уверена в том, что этот свет исходит от Эльфийской Чаши. Ступая по сырой земле, Мила пробиралась между громадными корявыми деревьями. Место, где находился источник света, было уже близко. Деревья расступились, и Мила вышла на широкую поляну.
Она не ошиблась. Свет действительно исходил от Чаши. Он заливал всю поляну и был уже не такой серебристо-белый, как прежде. Сияние пульсировало и наливалось красноватым цветом, бросая багряные блики на руки того, кто ее держал — таинственного человека в капюшоне. Похожего на того, которого Мила видела в Архиве, а потом выходящим из дома Чёрка. Он повернул к ней свое лицо и снял с головы капюшон. Свет от Чаши упал на его волосы…
Это был человек, которого Мила всегда очень рада была видеть. Всегда. Но не теперь.
— Профессор Многолик? — удивленным шепотом произнесла она.
Ее учитель оценивающе оглядел ее с головы до ног и произнес:
— Видимо, свирель нашего утонченного профессора нотных искусств не так хороша, как я думал, когда решил ее позаимствовать. Судя по тому, что ты не спишь сном младенца, как и все остальные.
— Это вы… вы усыпили нас? — воскликнула она. — Но зачем?
— Затем, чтобы забрать вот это, конечно, — улыбнулся Многолик, указывая на Чашу. — Досадно, что ты не уснула, как твои друзья.
Мила вспомнила Белкино «Тимпанум Параакузия». Значит, Миле не показалось — заклинание угодило ей прямо в левое ухо. Вот почему она не спит.
— Я не понимаю… — пробормотала Мила, но Многолик, не дав ей договорить, многозначительно покачал головой.
— Не думаю, — сказал он. — Я абсолютно убежден, что ты понимаешь. Просто не хочешь верить. А ты поверь, и все станет предельно ясно.
Он еле заметно склонил голову набок, не отрывая от Милы пристального взгляда, и тихо добавил:
— Думай.
Думать? Мила смотрела на него во все глаза, пытаясь понять, о чем он говорит…
И, кажется, понимала…
Если он сейчас здесь — значит, он знал дорогу сюда. Он не мог следить за ними — они бы заметили. Но он мог знать, что они собираются сюда сегодня ночью и ждать их здесь. Зачем? Потому что он знал о Чаше. Откуда он знал дорогу сюда? Очень просто — у него была карта. А значит… Значит, человек, похитивший монету из дома Чёрка, — не кто иной, как Многолик. И как бы это не казалось абсурдным и невероятным, но и тот, кого они видели в Архиве, тоже был он. То, что сначала Миле только показалось, теперь становилось очевидным.
— Неужели… там… в Архиве… это были вы? — неуверенно произнесла она.
— Это был я, — подтвердил Многолик. — И, к сожалению, я был там не один. Но я, возможно, и не узнал бы о том, кто именно был там одновременно со мной, если бы не одна случайность…
— Случайность?
— Разговор на Заброшенной террасе. Я уверен, что ты помнишь его. Мы говорили о твоей прабабке. После этого разговора у меня возникло желание узнать о ней побольше. Ведь она погибла от рук Гильдии. О Гильдии мне интересно все — ты поймешь почему. Позже.
В Архиве я нашел то самое воспоминание, которое так занимало твои мысли, — улыбающаяся девушка с черной косой. Все бы ничего, но в этом образе имелась одна маленькая неувязка — роза. Образ девушки с розой. Я видел это воспоминание в сфере, но и ты могла видеть его только там. А значит, ты побывала в Архиве. И я знал, что, когда я впервые проник туда, там был кто-то еще. Сложив одно с другим, я предположил, что в ту ночь это могла быть именно ты. Драгоценный племянник Амальгамы Мендель не отправлял тебя на Черную Падь, как ты, вероятно, решила. Я наблюдал вашу маленькую стычку в «Перевернутой ступе» и решил: если тебя съест этот прожорливый Чер-Мерсский монстр, а потом на месте твоего исчезновения найдут палочку Лютова, то все подумают на него. Я взял у него эту палочку и подбросил в нужное место.
— Вы хотели меня убить?
— Я не мог рисковать. Если бы ты узнала меня — это могло бы расстроить все мои планы. Кроме того, в твоих руках оказался список. Я даже не заметил, как выронил его из-за этого идиота — сторожа. И я видел, как ты его подняла. Нужно было что-то предпринять — избавиться от тебя. Но ты вернулась. Ты оказалась не так слаба, как я думал. И тогда я понял, что лучше сделать тебя своим другом, а не врагом. Это было нетрудно — тебе так нужен был друг.
Эти слова отозвались внутри Милы неприятным ноющим отзвуком. Друг, который хотел ее убить? Это было похоже на плохой и несуразный сон, в котором нет и не может быть никакого смысла. Она уже давно была уверена, что Гильдия завербовала двоих волшебников. Корешка и… Нет. Этого просто не может быть.
— Но… Я не понимаю… Вы и Гильдия? Это невозможно…
— Гильдия? — искренне изумился Многолик. — Я считал тебя более сообразительной. Гильдии нет. Давно уже не существует. И я не позволю, чтобы она возродилась. Тринадцать лет назад я был в плену и никогда не забуду, как никчемные, слабые людишки убивали магов, обладающих такой силой, которая им и не снилась. Но мне удалось сбежать. Никому этого не удавалось. Я всегда презирал простых людей, но после того как они чуть не убили меня, я решил, что в этом мире все нужно поставить на свои места. Волшебники прячутся по своим норам, боятся и позволяют простым смертным править этим миром. А я всегда считал, что должно быть наоборот. Власть — вот чего не хватает могуществу магов.
— Гильдии нет? — Мила ничего не могла понять; то, что говорил Многолик, не укладывалось в ее голове. — Но… А как же Метка?
— Очень удачный способ напомнить волшебникам об их страхе и разбудить в них ненависть к людям. Волшебники могущественны, они могут исцелять и ум, и тело. Но Гильдия убивала их. А от смерти нельзя исцелиться. Ее нельзя расколдовать. Мне нужны были сторонники. А разве в борьбе против простых смертных могут быть лучшие сторонники, чем те, чьих близких уничтожила Гильдия? Для этого я и побывал в Архиве — мне нужно было знать имена наследников. — Лицо Многолика расплылось в довольном оскале. — Скоро многие присоединятся ко мне, и все могущество, которым обладает волшебный мир, наконец выйдет из подполья. И ничтожества превратятся в рабов, как это и должно быть.
Мила лихорадочно затрясла головой.
— Нет, никто не станет… никто не станет вам помогать. Как же заповедь? Сила волшебников должна охранять, а не…
Многолик тихо засмеялся и посмотрел на нее с сочувствием.
— Охранять, но не править, — закончил он вместо нее. — Как благородно. Сколько глупых ограничений в этой голове. Ошибаешься — мне станут помогать. Желающих перейти на мою сторону будет немало. Многие ждут этого давно. Многие устали прятаться.
Мила тяжело дышала. В голове все перепуталось: мысли скакали, мешая друг другу. Конечно, все понятно — она спит и просто бредит во сне.
Красное сияние в Чаше сжималось и вспыхивало, словно что-то там внутри хотело освободиться, но не могло. Видимо, она все-таки не спит.
— А как же профессор Чёрк? Зачем вы заколдовали его? — спросила она, озвучив первую попавшуюся мысль.
— Вот тут мы и подходим к самому неожиданному во всей истории. К тому, что я не планировал. Как-то раз ко мне подошел профессор Чёрк. За советом. Он знал, что я разбираюсь в тайнописи ничуть не хуже него…
