вовсе не Дюк, а совершенно другой человек. Принесла ли она поесть? Откуда этот тон? Жаль, Сью не захватила с собой успокоительного. Кажется, она слишком сильно переволновалась.
— Дюк, на «поесть» не было времени. Я схватила твой халат, тапочки и сразу помчалась в школу за детьми.
— В школу? — Дюк приподнялся с подушек и пристально посмотрел на жену.
— В школу, конечно. Их отпустили с уроков, чтобы они смогли приехать к тебе.
— Я рад, что с тобой все в порядке, пап, — улыбнулся Майк и, подойдя к койке, уселся рядом с отцом. — Мы так испугались.
— Это плохая идея, Майк, — ответил сыну Дюк.
— Ты о чем, пап? — удивленно вскинулся Майк на отца.
Сью напряженно вглядывалась в лицо мужа. Вместо обычной приветливой радости на нем было написано недоумение и даже раздражение.
— О том, что плюхаться на чистую постель в джинсах, в которых ты истер все школьные стулья, не самая лучшая идея.
Лин широко раскрыла глаза. Майк ошарашенно смотрел на отца и, казалось, не верил своим ушам. Сью обреченно посмотрела на мужа и с ужасом поняла, что она вовсе не перенервничала, а с Дюком и впрямь творится что-то непостижимое.
— Майк, у тебя проблемы со слухом? — невозмутимо поинтересовался Дюк.
— Нет, па, — пробормотал потрясенный Майк.
— Тогда встань с постели. В конце концов, попросите сестру принести вам стулья. Эй, почему вы на меня так смотрите? Я ударился головой, но это не значит, что у меня отключились мозги. В чем дело, Лин?
— Ни в чем, па.
Майк поднялся с дивана и встал рядом с матерью, которая, похоже, была ошарашена не меньше его самого.
— Сью?
— Ты ведешь себя… немного странно, — осторожно начала Сью, но Дюк не дал ей закончить.
Он улыбнулся.
Дюк Миндселла улыбался часто, даже слишком часто, как ехидничала Сью, но та улыбка, какой он улыбнулся ей сейчас, не имела ничего общего ни с одной из его улыбок. Это была улыбка человека, привыкшего, что его боготворят. Казалось, этой улыбкой Дюк Миндселла делал всем, а особенно Сью, огромное одолжение. Он не улыбался, он дарил свою улыбку как наивысшее благо, о котором можно только мечтать.
— Я знаю, что ты очень волновалась, сладенькая, — не убирая с лица странной улыбки, обратился к жене Дюк. — Иди, я поцелую тебя — и ты успокоишься.
Сладенькая?! Нет, Сью могла часами ругать Дюка, но совсем не за то, что он называл ее такими пошленькими прозвищами.
— Иди же, — небрежно кивнул жене Дюк. — И хватит смотреть на меня так, будто я вернулся с того света!
Сью на ватных ногах исполнила то, что велел ей супруг. Поцелуй оказался немногим лучше улыбки. Так целуют своих возлюбленных самоуверенные мачо из роликов, рекламирующих какие-нибудь супермужественные дезодоранты.
После этого небрежного поцелуя Дюк заявил, что хочет получить свои тапочки и халат. Больничная одежда, как Дюк объяснил Сью и детям, начисто лишена индивидуальности.
Дюк, конечно, мог бы щеголять в своих фермерских рубашках и по больнице, пыталась рассуждать Сью, вороша одежду немеющими руками. Но ему бы и в голову не пришло жаловаться на отсутствие индивидуальности. «Лишь бы было удобно и по сезону» — вот его всегдашний девиз. Или что-то все-таки изменилось?
— Это еще что? — Дюк расправил халат и посмотрел на него так, словно ему выдали униформу с чужого плеча, к тому же еще и грязную.
— Твой халат, па, — заметив, что мать совершенно растерялась, напомнил Майк.
— Мой халат? — Дюк улыбнулся, давая всем понять, что под дулом пистолета не позволил бы облачить себя в нечто подобное. — Сью, где ты откопала эту древность? Уж не на чердаке ли порылась?
— Вообще-то это мой подарок, — обиженно отозвалась Сью.
— Ты заставляешь меня предположить, что у тебя нет вкуса, сладенькая.
— Раньше он вполне тебя устраивал. Может, ты перестанешь нас разыгрывать, Дюк? — не выдержала Сью.
— Разыгрывать? — Дюк окинул жену и детей взглядом, в котором читались недоумение и обида. — По-моему, это вы меня разыгрываете. Я-то думал, что моя семья привезет мне еду и вещи, а выяснилось, что мне привезли какую-то тряпку с гаражной распродажи. Если бы я предполагал, что так будет, Сью, то попросил бы врача нанять сиделку.
— Ты меня в чем-то обвиняешь? — уставилась на него Сью. — Да мы ведь примчались сразу, как узнали, что с тобой беда. Я же сказала, что ничего не успела.
— Хорошая жена успевает все, — невозмутимо констатировал Дюк.
Майк и Лин переглянулись. Сью пыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то ответить на это неожиданное заявление, но Дюк опередил ее:
— Ну ладно, я понял, что вы очень испугались. — Его лицо выражало теперь понимающую благожелательность. — Сейчас-то, я надеюсь, вы пришли в себя? Мне кажется, самое время съездить за моими вещами и купить мне продукты. Не знаю, чем кормят в этом заведении, и, честно говоря, мои дорогие, мне совершенно не хочется это выяснять.
— Хорошо, я только отвезу детей домой, — ответила Сью и убрала в пакет халат, небрежно брошенный на тумбочку Дюком. — Я так понимаю, это тебе не пригодится?
— Сладенькая, мне нравится, что ты все схватываешь на лету.
— Угу, — кивнула Сью, которую в этот момент раздирали два противоречивых желания: сказать мужу, кто он на самом деле, и спросить у доктора, кем же теперь является ее муж.
Сью решила взять себя в руки и выбрала второе. Дюк любил шутить и обладал богатой фантазией, но так разыгрывать ее и детей он никогда бы не стал. По всей видимости, причина крылась вовсе не в Дюке, а в том, что прикрывала его белоснежная повязка…
Отодвинув в сторону тарелку с куском остывшей пиццы, Сью сделала большой глоток вина. Дети мрачно жевали свой резиновый ужин и, как видно, не меньше матери были удивлены и ошарашены тем, что случилось с отцом.
— Значит, врач не сказал тебе ничего конкретного? — поинтересовалась Лин.
— Ничего, — покачала головой Сью. — Он сказал, что мы должны радоваться уже тому, что ваш отец хотя бы нас помнит. Сказал, что возможны провалы в памяти, что такое бывает при черепно-мозговых травмах.
— Но ведь это не провал, ма, — внимательно посмотрел на нее Майк. — Он ведь все помнит… ну почти все. Только стал каким-то другим.
— Я понимаю не больше твоего, Майк, — вздохнула Сью и снова прильнула к бокалу. — В какой-то момент мне даже показалось, что ваш отец надо мной издевается.
— Глупости, — категорически заявил Майк. — Ты же знаешь, что папа никогда так не поступит.
Сью пристально посмотрела на сына. Конечно, его папочка святой, он никогда бы такого не сделал, хмыкнула про себя Сью. Это только она, подлая душа, могла заподозрить Дюка в притворстве.
— Ну разумеется, — хмыкнула Сью уже вслух. — Я бы очень удивилась, если бы твой простодушный отец выкинул что-нибудь подобное.
— Ты считаешь, что глупый и простодушный одно и то же? — спросил Майк, глядя прямо в глаза матери.
Сью смутил этот не по годам взрослый взгляд и странный вопрос. Она вдруг почувствовала, что
