Джед не обратил внимания на недоверие своего друга.
— Есть одна мысль. Мы знаем, что в Начальном Мире — первом мире, в котором человек жил до того, как покинул Рай, — мы были ближе к Всемогущему Свету. Другими словами, это был хороший мир. Предположим, что существует связь между Грехом, Злом и Тьмой. Это означает, что в Начальном Мире должно быть меньше Тьмы. Согласен?
— Допустим.
— Тогда остается только найти то, что существует в Начальном Мире в меньшем количестве!
Отзвуки эхо указали на большое препятствие впереди. Джед замедлил шаг. Дойдя до преграды, он начал изучать ее пальцами. Она была сложена из обломков скал, наваленных один на другой от края до края прохода, и достигала уровня плеч.
— Вот он! — воскликнул Джед. — Барьер!
Рука Оуэна крепче сжала плечо Джеда.
— Барьер?
— Через него легко перейти.
— Но… Закон! Мы не имеем права выходить за барьер!
Джед силой увлек его за собой.
— Пойдем! Там нет монстров. Здесь некого бояться, кроме одного или двух субатов.
— Но говорят, что это хуже, чем сама Радиация!
— Это только то, что они рассказывают. — Джед уже втащил друга на половину высоты перегородки. — Говорят даже, что здесь можно встретить демонов-близнецов Кобальта и Стронция, поджидающих путников, чтобы увлечь их в глубины Радиации. Какие невероятные глупости!
— Но… Колодец наказания!..
С трудом спускаясь по ту сторону преграды, Джед стучал своими эхокамнями как можно сильнее. И у него было сразу несколько причин для этого. Шум не только зондировал проход перед ними, но и заглушал протесты Оуэна. Оуэн шел впереди, и эхо передавали звуковое впечатление коренастого, напряженного тела и рук, закрывавших лицо.
— Во имя Света! — сказал Джед. — Да опусти же руки! Я тебе скажу, если мы наткнемся на преграду.
Последнее колебание звука передало ему пожатие плеч Оуэна.
— Я ни на что не гожусь с этими эхокамнями, — ворчал тот сердито.
Джед шел рядом, высоко оценив его смелость. Осторожный и нерешительный, Оуэн не любил пускаться в неизвестность. Но когда последнее «клик» указывало на неизбежную опасность, будь то животное или реактист, не было бойца решительнее, чем он.
Реактисты, субаты и бездонные пропасти — вот, думал Джед, вызов, который нам бросает существование. Без этих трех опасностей мир Нижнего Уровня и его бесчисленные проходы были бы так же надежны, как сам Рай до тех пор, пока человек не отвернулся от Всемогущего Света и, как гласит легенда, не поселился в мирах, в которых и по сей день существуют люди и реактисты.
Однако в данный момент Джеда прежде всего беспокоили субаты. Особенно один из них, мерзкий грабитель, который залетел однажды на Нижний Уровень и украл овцу.
Джед сплюнул от отвращения, вспомнив рассказы своего учителя по стрельбе из лука, и выругался: «Вонючие твари, проклятые Светом, появившиеся из глубин Радиации!»
Он вспомнил, как однажды молодой лучник спросил учителя:
— А откуда взялись субаты?
— Вначале это были безобидные маленькие летучие мыши, которые поставляли удобрения для наших растений. Но в какой-то момент они вошли в контакт с демонами, и Кобальт — если не Стронций — уволок одну из них в Радиацию и сделал из нее суперсущество. А от нее произошли все субаты, с которыми мы сейчас и сражаемся, — ответил тот.
Джед заполнял проход тревожными и неуверенными эхо. Оуэн, который все еще шел впереди, двигался теперь осторожнее, едва отрывая ноги от земли.
Джед улыбнулся, думая о закрытых глазах Оуэна. Это была привычка, от которой тот никогда не избавится. Он следовал в этом поверью, которое требовало, чтобы глаза были защищены и служили только для того, чтобы почувствовать присутствие Всемогущего Света, когда тот вернется.
Но Джеду было не в чем упрекнуть Оуэна, разве только в том, что тот слишком буквально понимал легенды. Ту, например, которая гласила: «Свет рассердился на человека за то, что он придумал культуру манны, и выбросил его из Рая в вечную Тьму». А ведь никто так и не сумел объяснить, что все это означает.
Один «клик», и Оуэн был здесь, в нескольких шагах впереди; другой — и он исчез. В интервале между ними раздался отчаянный крик и звук падающего на скалу тела. Потом послышалось:
— Во имя Света, вытащи меня отсюда!
Последующие эхо выявили неглубокий колодец, который раньше Оуэн закрывал от Джеда.
Встав на край колодца, Джед протянул ему копье. Оуэн схватился за него и уже начал подниматься, но вдруг Джед вздрогнул, бросил копье и упал на землю. Еще чуть-чуть, и он попал бы прямо в когти спикировавшего на него субата.
Джед воскликнул с воодушевлением:
— Сейчас мы послушаем субата!
Он проследил за животным по его пронзительным крикам, услышал, как оно описало полукруг, набрало высоту и с воплем снова бросилось в атаку. Джед быстро поднялся, закрепил копье в трещине и направил его острие на нападающую на него вопящую тварь.
Казалось, разбушевалась вся Радиация, когда яростная масса весом в три сотни ливров свалилась на Джеда и швырнула его на землю. Он поднялся на ноги и почувствовал на руке теплую кровь, там, где когти оставили глубокие царапины.
— Джед, с тобой все в порядке?
— Оставайся внизу, он еще может вернуться! — Джед ощупью нашарил свой лук.
Но все было тихо. Субат улетел, наверняка с еще одной раной от копья, которая прибавилась к предыдущим.
Оуэн уже выбрался из ямы.
— Ты ранен?
— Несколько царапин.
— Ты его убил?
— Радиация, нет! Но я знаю, где он. — Джед стукнул по земле луком и прислушался. — Он улетел выше, в Начальный Мир.
— Давай вернемся, Джед!
— Не раньше, чем его клыки будут лежать в моей сумке.
— Ты найдешь такие же в другом месте.
Но Джед продолжал упрямо идти вперед. Оуэн с неохотой последовал за ним.
— Ты действительно решил найти Тьму? — спросил он спустя некоторое время.
— Я найду ее, даже если мне придется посвятить этому всю свою жизнь.
— Зачем прикладывать столько усилий, чтобы найти Зло?
— Но я же ищу не это; Тьма, возможно, только один этап на долгом пути.
— А что же ты тогда ищешь?
— Свет.
— Великий Всемогущий Свет, — вспомнил Оуэн, наизусть читая одну из заповедей, — присутствует в душах добрых людей и…
Джед с жаром перебил его:
— А если Свет — не Бог, а что-то другое?
Этим вопросом он затронул религиозную струнку своего спутника. Он понял это по его упорному молчанию и участившемуся пульсу.
— А чем же другим может быть Всемогущий Свет? — наконец спросил Оуэн.
— Я не знаю. Но уверен, что это хорошая вещь. И если я смогу его найти, для всех людей жизнь
