начала плакать.
Оуэн с облегчением вздохнул:
— Это всего лишь ребенок!
— Что случилось? — спросил Джед с сочувствием.
Она не ответила.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Оуэн в свою очередь.
— Мы не сделаем тебе ничего плохого, — пообещал Джед. — Что с тобой?
— Я… я не умею реактировать, — наконец сказала она между двумя всхлипами.
Джед присел рядом с ней.
— Ты реактистка, не правда ли?
— Да… Нет… нет. То есть…
Ей было всего двенадцать или тринадцать зарождений, не больше.
Джед вытащил девочку из ее убежища.
— А… как тебя зовут?
— Эстель.
— Почему же ты спряталась здесь, Эстель?
— Я услышала, как идут Моган и другие, и убежала, чтобы они меня не реактировали.
— Почему ты не хочешь, чтобы они тебя нашли?
— Чтобы они не увели меня в Мир реактистов.
— Но ведь твое место там, ведь так?
Она шмыгнула носом, и Джед услышал, как она вытирает слезы.
— Нет, — сказала она упавшим голосом, — там они все умеют реактировать, кроме меня. И когда я буду готова стать Выжившей, не будет ни одного Выжившего-реактиста, который бы захотел жить со мной вместе. — Она снова заплакала. — Я хочу жить в вашем мире.
— Это невозможно, Эстель, — попробовал объяснить Оуэн. — Ты не понимаешь, как люди настроены против… я хочу сказать… о, объясни ей, Джед!
Когда отражения ее голоса дали ему понять, что волосы девочки закрывают ей лицо, он откинул их назад.
— Однажды на Нижнем Уровне жила девочка; она была примерно твоего возраста. Она была очень грустная, потому что ничего не слышала. Она хотела убежать. Потом, в один период, она вдруг начала слышать! И она была очень довольна, что поступила достаточно умно и никуда не убежала до этого времени.
— Это была Другая, правда ведь? — спросила девочка.
— А вот и нет! В этом-то и дело. Мы только подумали, что она Другая. И если бы она убежала, мы бы так никогда и не узнали, что она не была такой.
Эстель молчала, и Джед повел ее к главному проходу.
— Значит, ты думаешь, — спросила она после долгого молчания, — ты считаешь, что я, может быть, начну реактировать?
Он рассмеялся и остановился в широком проходе около горячего источника, окутывающего их паром.
— Я уверен, что ты начнешь реактировать в тот момент, когда меньше всего будешь ожидать этого. И ты будешь так же счастлива, как та девочка, о которой я тебе рассказал. — Он прислушался в сторону грабителей и без труда уловил звук их удаляющихся голосов. — Ну, Эстель? Ты хочешь вернуться к себе?
— Тогда да… если ты говоришь, что так нужно.
— Браво! — Он легонько шлепнул ее и подтолкнул в сторону уходящих реактистов. Потом он сложил ладони рупором и крикнул: — Один из ваших детей остался здесь!
Оуэн отступил назад:
— Уйдем отсюда, а то у нас будут неприятности.
Джед лишь рассмеялся:
— Мы ничем не рискуем; останемся здесь, пока не убедимся, что они ее нашли. — Он прислушался к неуверенным шагам девочки, которая уходила к возвращавшимся реактистам. — Все равно сейчас они не смогут нас реактировать.
— Почему?
— Мы же находимся рядом с горячим источником. Они не могут реактировать то, что находится слишком близко к кипящей воде. Я понял это уже несколько возникновений назад.
— А при чем здесь горячий источник?
— Я не знаю. Но это так.
— Да, но если они не могут нас реактировать, они могут во всяком случае нас услышать.
— Что касается нас, то нет: они слишком доверяют своему «реактированию». Их другие чувства немного стоят.
Они подошли ко входу в Мир Низшего Уровня. Джед послушал, как Оуэн пошел к своему жилищу, потом направился к административной пещере. Он решил все же рассказать там об угрозе со стороны Начального Мира, не упоминая, однако, имени своего друга.
Все, казалось, идет нормально, слишком нормально, если учитывать недавнее вторжение реактистов. Но, в конце концов, атаки были настолько частым явлением, что стали для людей обычным делом.
Где-то слева и сверху он почувствовал след Рендела и проследил за ним по запаху вдоль шеста, на который тот поднялся, чтобы закрепить блок эхопрожектора; механическое движение камней прожектора внезапно ускорилось. Джед послушал впечатления, создаваемые более частыми эхо. Он различил оттенки рабочей команды, которая разбрасывала навоз на плантации манны, и еще одной, которая рыла новую общественную пещеру. Вдали, около стены, женщины стирали в реке белье.
Его удивила какая-то особенная полутишина, которая там царила. Она показывала, что там что-то произошло. Даже дети собрались около жилых пещер молчаливыми маленькими группами.
Справа он услышал стон, доносившийся из пещеры, в которой лечили раненых, — и изменил направление. Отраженные «клак» центрального прожектора показывали ему, что около входа в пещеру кто-то находится. Когда он приблизился, то смог услышать фигуру Зельды.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Реактисты, — ответила она кратко. — Где вы были?
— Преследовал субата. Есть раненые?
— Альбан и Выживший Бридли. Но они получили лишь несколько царапин.
Ее голос звучал приглушенно из-за массы волос, закрывавших ее лицо.
— Среди реактистов раненые были?
Она горько рассмеялась; ее смех был похож на сухой звук отпускаемой тетивы лука.
— Вы что, шутите? Первый Выживший вас везде ищет.
— Где он?
— На собрании старейшин.
Джед направился к административной пещере; он медленно подошел к входу. Старейшина Хэверти держал речь, его резкий голос было легко узнать.
— Мы закроем вход! — Хэверти ударил по камню. — Тогда нам не нужно будет больше бояться ни реактистов, ни субатов!
— Садитесь, старейшина, — сказал Первый Выживший властным голосом. — То, что вы говорите, не имеет смысла.
— Да? А почему?
— Нам говорили, что когда-то давно это уже пробовали. Прекратилась циркуляция воздуха, и температура стала просто невыносимой.
Джед медленно прошел до входа в грот, стараясь держаться сбоку, чтобы не перебить звуки прожектора, так как это выдало бы его присутствие даже менее натренированному уху, чем его собственное.
Первый Выживший рассеянно и негромко постукивал по каменному столу.
