какой-то целью, идет по морю для открытия, захвата, охоты и вследствие этого сталкивается с силами природы. Иначе говоря, не природа нападает на него, как у русских, а он вторгается в пределы природы с какой-то целью.
В современном языке это слово определяется как положение, состояние, характеризуемое высокой степенью риска, а также то, что угрожает безопасности.
Это слово употребляется следующим образом:
etre aux milieux des périls, mettre sa tête en péril, courir un (des) périls), s’exposer au péril, affronter, braver les périls avec audace etc.
Отметим сразу, что péril – слово письменного языка и не слишком употребляется в живом языке, за исключением, пожалуй, нескольких выражений: il n’y a péril en la demeure и faire qch a ses risque et périls. Очевидно, что слово péril часто употребляется во множественном числе также и потому, что оно мыслится по преимуществу неодушевленно, а также как некая совокупность неблагоприятных обстоятельств. Эту неодушевленность мы склонны связывать с тем образом péril, который запечатлел для нас Чезаре Рипа. Но вот что интересно: сочетаемость слова свидетельствует не о том, что эта опасность «нападает» на человека, а о том, что человек сам подвергает себя этой опасности, что мы уже однажды отмечали, когда говорили об этимологии péril. А раз так, то логично ослабление мотива противостояния, борьбы, войны.
Третье понятие, описывающее во французском языке и менталитете понятие опасности, обозначено как menace (n. f.). В современных словарях оно определяется как проявление чьего-либо гнева, «имеющее целью вызвать чувство страха, связанное с намерением причинить зло».
Некогда, по свидетельству Чезаре Рипа, аллегорически это понятие изображалось так:
«Женщина с открытым ртом, с головным убором, напоминающим страшное животное, одетая в серую, расшитую золотым, красным и черным ткань. В одной руке у нее меч, в другой – палка. Угрозы – это проявление того, что должно пугать и ужасать других, а страх может родиться четырьмя путями: от лица, от одежды, от меча и от палки».
Мы видим большое совпадение средневековой и современной трактовок этого понятия. Происходит это от его однозначности и детерминированности ситуации, к которой оно привязано.
Этимологически menace произошло (881 год) от народно- латинского minacia – «проявление насилия, жестокости, свидетельствующих о намерении причинить зло». Слово образовалось через прилагательное minax от латинского minae, первоначально обозначавшего выступ скалы, стены. Идея падения/выпадения/низвержения, как мы уже писали, семантически выделена в индоевропейских представлениях: обрушение скалы, низвержение камней связано с идеей опасности через многочисленные опыты античных и ближневосточных народов, идущие от смертоносных землетрясений конца прошлой – начала нынешней эры, и неизменно ассоциированные с гневом богов. От «чего-то нависающего», таким образом, был сделан переход к идее угрозы, опасности, поддержанный уже имевшейся у этой группы представлений аллегорией дамоклового меча.
В Европе и, в частности, в романском мире menace – угроза – первоначально могла воплотиться только в словах или жестикуляции человека. По расширению значения с XVIII века слово получило значение события, ведущие к негативным последствиям .
Идея «чего-то висящего», то есть материнская идея, идущая от этимона, надежно запечатлена в сочетаемости слова menace.
По-французски говорят:
menaces en I’air, I’air était lourd de menaces, la menace suspendue sur son bonheur, être sous la menace.
Слово menace сочетается со следующими глаголами:
adresser, proférer, lancer, braver, craindre, mépriser, prendre peur devant; obtenir qn par la menace; la menace peut être horrible, terrible, furieuse.
Из сочетаемости этого слова мы видим, что оно мыслится, как и русская угроза, переводным эквивалентом которой оно является, неодушевленно, опредмеченно (lancer, obtenir qcn par…) . Предметом этим манипулирует один человек, угрожая другому.
Французское слово risque (n. m.) было заимствовано из староитальянского языка в середине XVI века, то есть является самым «молодым» из описываемых слов. Некоторые исследователи ассоциируют это слово с латинским resecare – «отрезать». Возможно, отсюда произошло много позже значение «риск, которому подвергается товар в море» (при каких-либо проблемах его будут отрезать и сбрасывать в море). Пьер Гиро не согласен с этой точкой зрения и считает, что это слово произошло от романского корня rixicare, произошедшего от латинского rixare – «браниться, ссориться», через расширение, идущее от слов «бой, сопротивление» к идее опасности. Теперь это слово связано с идеей возможности предвидеть негативные последствия чего-либо.
В современном языке, по свидетельству словарей, слово risque обозначает опасность более или менее предсказуемую или же в специальном употреблении (в области права) – возможность события, зависящего не только от воли сторон и могущего привести к потерям, которые покрываются страховкой. Идея страхования, как известно – одна из центральных современных европейских цивилизационных идей, которая является прямым следствием эпохи рационализма, трактующего мир как механизм, созданный абстрактным разумом, а общество – как социальный механизм, созданный человеческим разумом. Как мы видели, risque поздно пришло в язык, происхождение этого слова туманно, и основная мифология, вторично конкретизирующая это понятие, должна быть отнесена к пострационалистической эпохе, эпохе крупных городов и новобуржуазных взглядов на жизнь.
По- французски это слово употребляется так:
entreprise pleine de risque , из чего следует, что риск может заключаться в некоем событии;
assurance qui couvre le tout risque, что указывает нам на наличие некоей площади риска, которую можно покрыть чем-либо другим и через это обезопасить его;
prendre, aimer, détester le risque, avoir le goût du risque, показывающие эмоциональные отношения человека с risque, такие же, как и с предыдущими синонимами; однако идея страха, по-видимому, связывается не непосредственно с risque, а с действием «принятия на себя риска»: лучше сказать il craind de prendre es risque, чем il craint les risques;
peser, estimes les risques – трактующего риск как товар, имеющий свою стоимость, возможно, с намеком на то, что оценка риска в новое время закладывалась в стоимость товара и отчасти переняла его характеристики.
Сопоставительный анализ представлений французов и русских об опасности
Итак, в русском языке лексика, описывающая высшее, внешнее, влияющее, неконтролируемое, базовое, дискретное, объективное, негативное, представлена следующими словами.
1. Опасность – самое общее понятие с достаточно детально разработанным образом: одушевленная, активная, обычно с очерченными границами, передвигается по тем же дорогам, что и человек, является следствием определенных причин, характеризуется по параметру «размеры». Источник опасности всегда внешний. Опасность мыслится в образе женщины, у которой есть лицо, она охотится на человека, часто вероломна, в охоте предпочитает скрытую тактику. Этимологически опасность связана с идеей опасения (пасения, защиты) скота, осторожности, то есть в процессе эволюции поменяло свой смысл на обратный.
2. Угроза причинно связана с человеком, всегда явная и не ведет охоты, является проявлением злой воли того, кто ее порождает. Соответственно, неодушевленна и инструментальна. Этимологически, видимо, связана со словами гроза, грозный (ср. Иван Грозный) и иллюстрирует русское представление о сходстве сильной личности и природного явления, стихии, которые не могут быть скрытыми и в негативных своих проявлениях бедственны.
3. Риск – слово с разработанным значением, но неразвитым образом. Понятие связано с идеей отваги, удали, в русской культуре существует множество контекстов, где русские признаются в любви к риску и трактуют это как черту национального характера.
У французов:
1. Danger (n. m.) – эквивалент русской опасности с существенными отличиями в проработке образа. Danger также одушевлено и активно, однако идея коварства ослаблена. Danger очевидно и несомненно. Сочетаемость этого слова направлена на описание противостояния опасности и человека, который активно борется с ней. Этимологически это понятие связано со взаимоотношением сильного и слабого, и поэтому, с нашей точки зрения, сочетаемость в
