– Ладно, давай, двинулись, – скомандовал Зелимхан, не выдержав моего пристального взгляда и отвернувшись. Спелеолог, стоявший вторым в связке, слегка дернул репшнур, намертво примотанный к моей правой лодыжке, я щелкнул тумблером на каске, включая фонарь, и начал спускаться по извилистому узкому ходу с низким потолком – «контроль» последовал за мной.
Направляемые подсказками Икрама, мы минут двадцать пять петляли по неудобным ответвлениям (кое- где пришлось передвигаться на четвереньках, а в двух местах вообще метров пятьдесят ползли по- пластунски), прежде чем выбрались в тот самый огромный сводчатый зал, от которого во все стороны разбегались десятки ходов, дающих начало бесконечному лабиринту подземного царства.
– Ну вот, пришли, – тихо сказал Икрам, по-русски он говорил практически без акцента. – Теперь давай – веди.
– Давай немного перекурим, дядя Икрам, – дрогнувшим голосом предложил рыжий. – А то что-то мы запыхались…
– Ну, перекурите, – согласился спелеолог, недовольно поморщившись. – Такие молодые, а запыхались. И прошли-то всего ничего…
Мы присели на корточки у шероховатой каменной стены и закурили – когда рыжий протягивал мне зажигалку, я заметил, его пальцы дрожат. Напарник рыжего, судя по его виду, также не испытывал особого восторга от предстоящего мероприятия. Оба сапера прекрасно знали, что произойдет, если я допущу ошибку при разминировании, и не торопились навстречу своей участи. Спелеолог же, по всей видимости, не вполне осознавал грозившую нам опасность, хотя, судя по тому, как он обращался с автоматом, о военном деле этот дядя определенное понятие имел.
По полу пещеры струился широкий пенистый ручей, растекаясь по нескольким ходам, которые шли под уклон. Я вдруг вспомнил, что три недели назад, когда мы производили закладку, этот ручей был гораздо уже и вода в нем текла не в пример чище. И еще – в настоящий момент в тот ход, который вел к нашему «банку», также забегал неширокий поток.
– Я думал, уровень воды поднимается по весне, – сообщил я, кивнув на воду, – когда начинается таяние снегов. А тут вон какая штука…
– Осадки, – пояснил спелеолог, неопределенно пожав плечами. – Здесь всегда дождливая осень – как сентябрь начнется, так надевай резиновые сапоги. Туманы – видел? – практически каждое утро.
– А что тэбэ вода? – настороженно поинтересовался рыжий. – Какой рол играет?
– У нас могут возникнуть непредвиденные трудности, – поделился я своими опасениями. – Видите – вон в том ходу плещется водица? Нам как раз туда… Систему-то ставили по сухому. А сейчас хрен его знает, как оно получится. Надо будет осторожнее.
– Будь, – согласился рыжий, вставая и выбрасывая окурок в ручей. – Хватит курить – пошли.
На этот раз мы перемещались в другом порядке: сзади меня шел рыжий, приторочив репшнур к своему широкому поясу, за ним – напарник, замыкал шествие спелеолог. Правая щиколотка успела распухнуть, и теперь капроновая удавка больно давила на мышцы – я слегка прихрамывал. Порядок перемещения они правильно продумали – молодцы. Репшнур может выдержать нагрузку до семисот килограммов, завязан несколькими хитрыми узлами – рвись сколько влезет, если ногу не жаль. Рыжий двигается сзади на расстоянии десяти метров: я останавливаюсь, он тоже замирает. Автомат снят с предохранителя – малейшее подозрительное движение, и очередь в спину мне обеспечена. Правда, когда я начну разбирать систему, он подойдет ближе… Но нас все время будет страховать его напарник – такой же шкафчик, как и рыжий, единоборство с которым в узком пространстве каменного тоннеля может растянуться на неопределенное время. Да, хорошо они все продумали…
Судя по повышавшемуся уровню воды, ход постепенно шел под уклон. Вскоре я уже брел по колено в воде, загребая ногами и поддерживая репшнур правой рукой – рыжий покладисто выпустил заметную слабину, чтобы облегчить мне перемещение.
А вот и то самое ответвление, искусно заваленное камнями, – с первого взгляда и не сообразишь, что дырень тут: так, растрескавшаяся стена, да и только. Притормозив на мгновение у завала, я, еще не решив окончательно, что собираюсь делать, побрел дальше, все глубже погружаясь в воду.
– Э, Иван, далеко еще? – встревоженно поинтересовался Рыжий, сокращая разделявший нас интервал, и нервно пошутил:
– Ты смотры, ми акваланг нэ взял!
– Сейчас, сейчас, скоро уже, – пробормотал я, всматриваясь вперед: показались два ответвления, практически на одном уровне уходящие от основного входа в разные стороны – этакая развилка трех дорог. Только камня с надписями нет, так что попробуй догадайся – свернуть куда или топать прямо'. – Сейчас завернем, и будет как раз то самое место.
Сворачивая в правое ответвление, я покосился назад – напарник шел за рыжим метрах в пятнадцати, фонаря спелеолога вообще не было видно. Выпав на секунду из поля зрения рыжего, я звонко шлепнул ладонями по воде и рухнул на задницу, громко заорав:
– Яма! Тута яма – помоги!
Рыжий выскочил из-за поворота – автомат на изготовку, весь вид его говорил, что парень в любую секунду готов нажать на спусковой крючок. Для убедительности я погрузился по каску, шумно вынырнул, выпустил фонтан воды и отчаянно крикнул:
– Руку дай! Яма!
Рыжий сунулся вперед, протягивая мне левую руку. Ухватив спасателя за кисть, я уперся ступнями в его голени и всей массой метнулся вправо, роняя грузное тело сапера в воду.
Плюх! Голова рыжего скрылась под ватерлинией – пошли пузыри. Привстав на колено, я обрушил на показавшийся из воды затылок сцепленные кулаки – таким ударом ваш покорный слуга рубит пополам три огнеупорных кирпича, положенные друг на друга. Рыжий дернулся и затих.
– Быстрее, мужики, – мы тонем! – вновь заблажил я. – Ёбаная веревка! Ну кто придумал ее на ногу нацепить, бля!!! Быстрее!
Из основного хода высунулось перепуганное лицо напарника.
– Руку! Руку дай! – заходился я в предсмертном вопле. – Тону, бля!
Напарник, так же, как и рыжий, сунулся вперед, протягивая мне руку, – совершенно машинально, не задумываясь над тем, куда это вдруг запропастился первый номер. Дернув за протянутую руку, я не стал дожидаться, пока клиент войдет в соприкосновение с ватерлинией, и снизу рубанул его ребром ладони в горло. Утробно хекнув, парень плюхнулся в воду. Бац! И этому досталось по затылку.
Тут я немного оплошал: вместо того чтобы и далее продолжать прилежно изображать тонущего, начал шарить в воде в поисках автомата второго номера. Когда ремень автомата оказался у меня в руках, из-за поворота возник спелеолог.
Нас разделяло три метра – слишком большая дистанция для качественного броска на вооруженного противника, который целится тебе в живот и готов в любое мгновение выпустить очередь.
Спелеолог, моментально разобравшись в ситуации, вскинул ствол на уровень груди и нажал на спусковой крючок. За сотую долю секунды до этого я успел метнуться вперед, выдирая за ремень автомат из воды и швыряя его Икраму в лицо.
Очередь оглушительно вспорола пещерную тишину – на миг у меня заложило уши. В следующее мгновение я поймал в объятия ляжки Икрама и с размаху забодал его головой в диафрагму, валя в воду. Автомат вылетел из рук спелеолога и плюхнулся где-то неподалеку. Жилистые руки клешнями вцепились в мое горло и начали давить железными тисками. А и здоров же ты, парень! Наверно, со стороны это выглядело вполне сюрреалистично: застывший в страшном безмолвии согбенный шахтер с фонарем на голове и стиснутые у него на горле клешни водяного дьявола, стремящегося утащить непрошеного гостя в преисподнюю. Мне, однако, в тот моментец было не до стороннего созерцания – спелеолог, исходя пузырями, давил шею так, что вот-вот мог намертво блокировать артерии. Чуток повозившись, я изловчился и всей тяжестью даванул коленом в промежность Икрама, расплющивая его детородный орган. Руки на моем горле разжались – пузыри, булькавшие из-под воды в том месте, где было лицо Икрама, забили с интенсивностью хорошей джакузи. Подержав спелеолога еще секунд десять, я почувствовал, что он обмяк, и посадил его на дно, удерживая кудлатую голову над ватерлинией.
Все. Три – ноль в пользу наиболее подготовленного бойца. Ну, теперь держись, Зелимхан. Теперь мы с тобой поиграем в эти… в джюжилярики, как говаривал, бывалоче, Игорек Братский…
