отсюда ближайший блокпост?
– Семен, ти там застрал зачэм?! – окликнул сверху страж, заглядывая в дверной проем. – Чиму хочиш?
– Щас, щас, подчищщу тута, – дед принялся скрести по полу лопатой, напряженно сморщив на удивление гладкий лоб – пытался отыскать ответ на вопрос юного пленника.
«А дед, похоже, не в себе, – сделал неприятное открытие Сергей, наблюдая за вольноотпущенным. – Может, зря я к нему обратился?»
– Эта, как его… Щас, погоди, – дед вдруг подхватился, проворно поднялся по ступеням и спросил у стража:
– Ваха, ты не знаешь – федералов с Кутумского перевала вышибли? Мальчонка спрашивает, где тут поблизи наши сидят.
– Оо-о-о, господи! – прошипел Сергей, мгновенно наливаясь пунцовой краской. – Идиот!!!
Ваха повел себя вполне адекватно: удивленно хрюкнул, отвесил деду затрещину, пинками прогнал его прочь и быстро спустился к Сергею.
– Чиму хочиш? – страж растопырился на нижней ступени, с любопытством уставившись на юного пленника и даже не озаботившись перевести из-за спины оружие. – Бижят хочиш?
Богатырем страж не выглядел. Молодой мужик среднего телосложения, какой-то недотепистый и расхлябанный, в замызганной форме. Сельскохозяйственного типа мужичок, как говорит мама. С оружием обращается небрежно…
«Вот он, момент истины, – молнией мелькнуло в голове юноши. – Один прыжок, захват, удушающий, забираем автомат и… Сейчас или никогда!»
Сергей качнулся назад, группируясь для прыжка, но более ничего полезного сделать не успел – страж, мгновенно среагировав, шагнул вперед и ловко пнул пленника в грудь, опрокидывая его на поддон. В правой руке ею неведомо как оказался здоровенный тесак, кончик лезвия которого тотчас же уперся в кадык юноши.
– Ох-х-х… – болезненно выдохнул Сергей, прижимая руки к ушибленной груди. Дышать было больно, острие ножа, безжалостно давящее на кадык, не давало сглотнуть подступившую вязкую слюну.
Хотелось расплакаться. Черт, что за люди?! Вроде неказистый сельскохозяйственный мужичок, самого пре-чмошного обличья… почему бы не дать себя обезоружить такому умелому знатоку айкидо?
– Такой нэ стрилят, – усмехнулся страж, убирая нож и похлопывая ладонью по автомату, так и оставшемуся болтаться у него за спиной. – Адын нож или рукам уби-ват – запраста. Тэпэр давай гаварыт будим. Как жжит будим. Как умират будим…
В течение последующих пяти минут сторож Ваха провел с пленником вдумчивую беседу, суть которой сводилась к следующему. Пленник – Сергей то бишь – совершил ужасный проступок. Если Ваха расскажет об этом командиру – Руслану, то Сергея тотчас же расстреляют. Нет, даже не расстреляют – просто в пропасть сбросят. Чтобы патронов не тратить. А потом поймают всю его семью и – тоже в пропасть. Каким боком они всю семью достанут, Ваха даже думать не желает – это не его проблемы. Но обязательно всех достанут. Амба всем, короче. Но! Ваха добрый. Он не злодей, а просто настоящий солдат ичкерского спецназа, который запросто рвет глотки врагам голыми руками, но в перерывах между многочисленными боями становится классным парнем, способным на добрые дела. Вот такое доброе дело он сейчас как раз и вершит – спасает Сергея от верной смерти. А Сергей за это ему будет по гроб жизни обязан.
– Что надо делать? – живо поинтересовался Сергей, уловив, что Ваха чего-то от него хочет. – Если в задницу трахаться или оральным сексом заниматься – никогда в жизни! Все остальное – пожалуйста. – Питарас сабсэм нэ любим! – презрительно скривился Ваха. – Настоящщий мужжик любим – вот так. Атдихай – патом пагаварым… – и убыл, заперев дверь.
Ближе к полудню Ваха вновь посетил провинившегося пленника и щедро одарил неслыханными по тутошним условиям ценностями: вручил старенькое шерстяное одеяло, ломоть сравнительно свежей лепешки из белого теста, три куска сахара. Апофеозом проявления неожиданной приязни явился тлеющий бычок самокрутки с характерным сладковатым запахом. Сергей с благодарностью принял подношение, повертел в руках бычок – он никогда не курил, считая это одним из проявлений слабости, достойной лишь плебса, и, чтобы сделать Вахе приятное, осторожно затянулся. Ваха поощрительно кивнул – не стесняйся, попробуй еще. Юноша, освоившись, сделал три глубокие затяжки, к удивлению своему, не закашлялся и заметил вдруг, что зиндан плавно качается, как на волнах утлый челн, а физиономия Вахи расплывается наподобие студня.
– Что это? – заплетающимся языком поинтересовался Сергей, с любопытством глядя на тлеющий бычок. – Мариуху. – .уху… хуана?
– Шала, – весело осклабившись, пояснил Ваха. – Ти кайф паймаль – тры минуты прайдет. Нищщтяк – этат нэ врэдна.
Дождавшись, когда пленник несколько пришел в себя, Ваха приступил к делу. Род у Вахи небольшой и не шибко богатый. В прошлом году отец умер, и теперь Ваха остался за главного. У него есть младший брат, который хочет летом этого года поступать в университет. Вот, собственно, и суть дела. Деньги, конечно, у Вахи есть – у настоящего мужчины всегда деньги должны быть. Но семья большая, надо всем помогать. Ваха знает, что в особом индивидуальном зиндане кто попало не сидит – только шишки. Значит, родственники Сергея – большие люди. Отношения родственников Сергея с Русланом Ваху не касаются, это не его ума дело. А с Сергеем он желает сделать свой маленький бизнес. Дашь на дашь, или по-простому – бартер. Ваха Сергею – жизнь, а Сергей Вахе – помощь в засовывании брата в университет и обеспечении молодого оболтуса временным жильем на пять лет. Сделка очень выгодная, с какой стороны ни смотри. Для состоятельных людей устроить парня в университет и снять ему квартиру – не проблема. А жизнь…
– Жжизн бивает адын. И пражжит его н гдо так, щтоб патом никакой ни сказат: зачэм такой, сабсэм плахой питарас, сразу нэ сдох, э?
Столь вольное цитирование классика Сергей пропустил мимо ушей – он был настолько потрясен простецкой наглостью стража, что не сразу и нашелся, что ответить. Это что ж такое? Вот это чудище гороховое всерьез полагает, что оно может рассчитывать на выполнение условий такого рода сделки после возвращения пленника в лоно семьи?! Ну извините – это уже патология. Что там у нас рекомендуют специалисты при обращении с одержимыми всякого рода маниями? Ага – во всем соглашаться, не перечить и с самым серьезным видом относиться к предмету мании…
Между тем Ваха сделал вывод, что парень считает, во сколько это ему обойдется, и думать не мешал.
– Хорошо, я согласен, – оправившись от удивления, заявил Сергей. – Университет, квартира – это не проблема. Сделаем.
– Толка он сабсэм никак нэ пищет, – скромно уточнил Ваха. – Читат – тоже нэт. Такой – барян пасот всигда. Нэкагда.
– Устроим ему ликбез, – Сергей, почувствовав искреннюю заинтересованность стража, рискнул форсировать события. – Это тоже не проблема. И квартиру не просто снимем – подарим. И сто тысяч баксов – лично тебе… Если поможешь мне отсюда удрать.
Сказал и напрягся: как-то отреагирует страж? Страж отреагировал. Ухмыльнулся, развел руками, посмотрел на юношу, как на последнего недоумка. И терпеливо объяснил, что бежать отсюда не стоит даже и пытаться. Без еды далеко не уйдешь – сдохнешь в горах. Или волки съедят. Первый, с кем встретишься в горах, поймает и приведет обратно. С гор спустишься – в первом же селе схватят и тоже привезут обратно. Если будет село, где проживает недружественный тейп, – опять же схватят и будут требовать от родителей деньги. Или вообще убьют – такое часто бывает. А украсть еду здесь нельзя – это не Россия. Каждый дом обнесен высоким забором, за забором ходят волкодавы. Съедят, если полезешь. Через границу с Грузией – полный облом, пограничники не пристрелят, так соплеменники Вахи, проживающие в Ахм стеком районе, поймают и продадут в рабство куда-нибудь на Ближний Восток.
– Там сабсэм питарас будиш – многа там, который жапа ибат и рот дават лубит. Нэ надо так дэлаит…
А вот тут неподалеку, на Кутумском перевале, феде-ралы сидят, до сих пор не выбили, все как-то недосуг. Так в ту сторону вообще соваться не стоит: по любому, кто идет с этой стороны, сразу долбят без предупреждения из всех стволов. У них там позиция хорошая – за два километра все видно. И не крикнешь,
