хочу, чтобы Кевин посмотрел на тебя и у него не осталось сомнений в том, что ты намерена всю ночь провести в моей постели и в моих объятиях и что подобное происходит уже не первый раз!
Патти, совершенно потрясенная этой пламенной речью, тихо ахнула, но Берт лишь холодно усмехнулся.
— Как ты думаешь, сможем ли мы сыграть свои роли достаточно убедительно? Мне кажется, это нам под силу. Особенно если учесть, что, несмотря на наши истинные чувства по отношению друг к другу, на физическом уровне мы все же неплохо сочетаемся…
— Нет! — взволнованно перебила его Патти.
Ее била мелкая дрожь, тело пылало как раскаленная лава. Разве можно надеяться на то, что Берту не удастся распознать ее тщательно скрываемую страсть к нему, если он увидит и почувствует, что происходит с ней в его объятиях?
— Нет? — повторил Берт с вызовом, заставившим Патти вздрогнуть. — Может, тебе нужны доказательства?
Доказательства? Какие еще доказательства? Задавая себе этот вопрос, Патти кривила душой, потому что ей прекрасно было известно, о чем идет речь. Но сейчас она меньше всего нуждается в подобных доказательствах! Повернувшись к Берту, чтобы решительно заявить ему об этом, Патти вдруг замерла, зачарованная его взглядом и волнующей близостью большого крепкого тела.
— Между прочим, — тихо добавил он, — это будет более эффективно и спасет мой носовой платок.
Патти попробовала отодвинуться, но оказалось, что это не в ее власти. Она могла лишь сидеть без единого движения, а Берт наклонялся к ней все ближе и ближе, пока наконец легко не коснулся ее губ.
Это было совсем не то, чего она ожидала, — не спокойный и деловитый поцелуй без всяких признаков эмоций, призванный лишний раз подчеркнуть мужское превосходство Берта, а нечто совершенно иное. И потому Патти не могла противостоять этому поцелую.
Губы Берта прикоснулись к ней, словно влажный бархат, и на мгновение замерли. Он подсел ближе, обнял Патти за талию, а она в это время безмолвно молилась о том, чтобы ему не удалось ощутить бьющую ее тело дрожь желания. Берт издал тихий хриплый звук, который подействовал на чувства Патти самым катастрофическим образом и заставил откликнуться на немой призыв. Затем, как будто осознав, что сопротивления не будет, Берт сильно прижал Патти к спинке сиденья и стал целовать с лихорадочной, безумной страстью, которой она даже не подозревала в нем и от которой на несколько долгих минут потеряла голову.
Все пути к отступлению были отрезаны. Патти больше не могла скрывать страстный трепет, охвативший ее с головы до ног. Ей не нужно было прикасаться к Берту или ласкать его. Не сделав ни единого движения, она выдала себя с головой. Патти почувствовала, как ее разбухшие и отвердевшие соски уперлись в чашечки кружевного бюстгальтера, что доставило ей сладостно-болезненные ощущения и породило в душе жгучее желание прикоснуться к рукам Берта, погладить его по щеке, провести пальцами по губам…
Патти содрогнулась и застонала, словно от невыносимой муки, и Берт, как будто внемля ее призыву, легонько укусил ее за нижнюю губу. Патти тотчас выгнулась дугой, не в силах больше сдерживать напор пронзительных импульсов, и забыла обо всем на свете, кроме желания ощутить его в себе. Ласкающие прикосновения его рук, сжимавших ее тело через жакет и блузку, сводили Патти с ума скрытым обещанием восторженного экстаза. Что же будет твориться с ней, когда Берт станет ласкать ее обнаженную?
Патти судорожно просунула руку под его пиджак, скользнув ладонью сначала по рубашке, а потом по ничем не прикрытой горячей и твердой груди. Она упивалась ощущением дразнящего сочетания упругих вьющихся волосков и гладкой кожи, заставившим нижнюю часть ее тела налиться приятной тяжестью. Ей было невдомек, почему Берт вдруг отстранился от ее губ и опустил взгляд на свою грудь, по которой блуждала ее ладонь.
— Я могу взять тебя здесь и сейчас и заставить навсегда забыть о существовании Кевина… — хрипло выдохнул он через мгновение.
Патти вздрогнула от неожиданности. Затем, как будто пораженная молнией в самое сердце, она со стоном откинула голову назад. У нее возникло такое чувство, словно ей нанесли смертельную рану. На ее глазах заблестели слезы отчаяния, и, желая скрыть их, она опустила лицо, мельком бросив взгляд на обнаженную грудь Берта. Но лишь мельком, потому что у нее не было сил смотреть на него. Она не могла понять, когда успела расстегнуть пуговицы на рубашке Берта, стянуть с его шеи галстук… Но все же она сделала все это!
Через минуту Патти заметила, что Берт принялся мрачно застегивать пуговицы. Однако галстук он надевать не стал, а верхнюю петлю оставил расстегнутой. Что ж, вздохнула Патти, ты добился своего и нечего теперь дуться! Берт завел мотор, и машина тронулась. У нее возникло сильное искушение все-таки подкрасить губы, но стоило ей лишь взглянуть на себя в зеркало, как она поняла, что любые ухищрения безнадежны. Лихорадочно блестевшие глаза, припухшие ярко-красные губы выдавали ее с головой. Любой, кто бросит на нее взгляд, сразу поймет, чем она занималась.
Она закрыла глаза и вспомнила, с какой страстью и нежностью ее только что целовал Берт. Неужели он ничего не чувствует к ней? Неужели так можно притворяться? — думала Патти, и сердце ее замирало в сладостной надежде.
— Вот мы и дома! — Голос Берта вернул ее к действительности, и она обнаружила, что «линкольн» стоит на месте, а Берт пристально разглядывает ее.
Не говоря ни слова, она вышла из автомобиля, надеясь успеть проскользнуть в свою комнату, пока Берт запирает «линкольн». Но в ярко освещенном холле он догнал ее и нежно обнял за талию. В этот момент дверь отворилась и из гостиной вышли Кевин с Мартой. Оба выглядели взволнованными и раздраженными. Марта сдержанно поздоровалась с Бертом и Патти и сухо сказала:
— Кевин сообщил мне новость. Мои поздравления. К сожалению, нам скоро придется вернуться в Австралию и мы вряд ли сможем присутствовать на вашей свадьбе.
— Ты все же не желаешь оставаться в Америке? — Берт взглянул на брата. Его тон не предвещал ничего хорошего.
Кевин безразлично пожал плечами, а Марта, от которой тоже не укрылись интонации в голосе Берта, с беспокойством оглянувшись на мужа, быстро произнесла:
— Мы подумывали о том, чтобы остаться, но…
— Но, учитывая то обстоятельство, что у меня нет таких финансовых возможностей, как у тебя, дорогой брат, я не могу себе позволить отказаться от приличных заработков в Австралии и вернуться в Америку на гораздо более скудные хлеба. Тем не менее у нас имеются хорошие новости, правда, Марти? — Кевин бросил беглый взгляд на жену. — Завтра мы должны отправиться в Рочестер, чтобы посмотреть, что представляет из себя тамошний интернат. Марта — уже обо всем договорилась, и нас будут ждать. Говорят, что это очень хорошее заведение, так что…
Тут Патти не выдержала и прервала Кевина. Внутри у нее все кипело от возмущения.
— А не лучше ли будет оставить девочек здесь? — произнесла она, едва сдерживая ярость.
Марта, похоже, хотела что-то сказать, но Кевин остановил ее взглядом и заговорил сам.
— Что ты, Пат! Мы не можем быть столь эгоистичными по отношению к вам с Берти. После того как вы поженитесь, наши дочери станут для вас лишней обузой. Зачем вам нужно, чтобы в доме постоянно находились наши непослушные и своенравные девчонки? Кстати, я постарался объяснить все это Тине и Вики, — добавил он как бы между прочим, делая вид, что не замечает ни печального взгляда жены, ни гневного блеска в глазах Берта. — Безусловно, мы будем рады, если вы изъявите желание завтра съездить с нами в интернат. С твоим опытом психолога, Патти, ты помогла бы нам оценить атмосферу в этом заведении.
Движимая гневом, направленным на Кевина, а также состраданием к его дочерям, Патти выпалила, не задумавшись ни на секунду:
— Разумеется, мы поедем с вами! Уверена, что Берт тоже захочет…
Она внезапно замолчала, сообразив, что ей, вероятно, не следовало говорить и за себя, и за Берта, но тот пришел ей на выручку, заметив:
— Пат совершенно права. Мне только хотелось бы, чтобы вы сначала обсудили свои намерения со
