А высоко, на открытых местах, — простор, чудесный крымский простор, когда хочется раскинуть руки и лететь в необъятную синеву, навстречу легким встречным ветеркам.
Тайфуна освободили от поводка, как только вошли в лес. Пес ни на шаг не отставал от хозяина.
День стоял жаркий. К полудню ветер совсем стих. Все труднее становилось дышать. И, хотя друзья поднимались теперь ущельем, по дну которого струилась река Быстрая, не освежала даже близость воды.
— Сюда бы искусственный климат, — меланхолично заметил Женя. — Нажать кнопку, и чтоб сразу прохладно!
— При коммунизме, когда атомную энергию будут использовать только для мирных дел, — отозвался Марк, — люди научатся отапливать даже полюсы, а в пустынях будет, конечно, не жарко.
— В Антарктике тогда будут сады, как у нас в Крыму, — подхватил Юра.
— Эх, посмотреть бы на эти чудеса! Помнишь, Юрча, «Когда спящий проснется» Уэллса? Представляешь, если сейчас заснуть лет на двести, а потом проснуться и увидеть, какая жизнь будет…
Женя даже причмокнул от удовольствия.
Вдруг Тайфун рванулся в сторону, чуть не сбив с ног мечтателя. Пес что-то заметил на обочине тропы между камнями.
— Тайфун, назад! — крикнул Митя.
Но, обычно такой дисциплинированный, Тайфун не послушался хозяина. Обнюхивая землю, он отрывисто лаял.
Наташа подбежала к овчарке.
— Ой, смотрите, мальчики! Тут кто-то был совсем недавно.
На земле валялись корочки сыра, остатки колбасы, пестрые обертки от конфет.
Девочка пристально вгляделась:
— Как раз такие конфеты я к походу покупала… Видите — «клубника со сливками»?
— В магазинах их много, — заметил Марк.
— А это? Юра, видишь, твой шоколад? — Наташа подняла этикетку.
— Да. Фестивальный. Отцу из Москвы прислали. Он мне подарил две плитки. Что бы это значило?
— Наши вещи нас обогнали — вот что это значит.
Подошел Женя. Лицо его выражало неистовое любопытство.
— Ребята, а может, это правда шпионы? Я же говорил…
— Перестань нести чепуху! Зачем шпионам красть наши вещи? Зачем идти впереди нас?
— А затем, чтобы самим похитить документы комиссара. Может, там есть сведения, которые им нужны. Понимаешь?
— Через семнадцать-то лет!
— Мало ли что! А вдруг комиссар упоминает в своих записках о каком-нибудь предателе… А предатель этот жив и боится, как бы его не узнали, — вдохновенно фантазировал Женя.
— Ну, ты просто начитался приключенческих романов. Всюду тебе шпионы мерещатся. А вообще — загадочное дело! Просто в тупик становишься! — На лице Марка была растерянность.
— Надо прибавить ходу, — сказал Юра. — Чем раньше будем на месте, тем скорей всё выясним.
Ребята быстро зашагали дальше. Было очень душно. Сияющую голубизну неба затягивало словно туманом, а воздух принял странный желтоватый оттенок.
— Будет дождь. — Юра указал на тучи, медленно выползавшие из-за гор.
— Может, даже гроза, — высказал предположение Марк.
Точно в подтверждение его слов, глухо загрохотало вдали. Мощный порыв ветра пригнул ветки деревьев к самой земле.
— Тут недалеко партизанская землянка. Быстро туда! — скомандовал Юра.
Путники побежали, пригибаясь, борясь со все усиливающимся ветром.
Однако, как ни спешили ребята, возле землянки их настиг ливень. Спасаясь от него, они пробрались в невысокий лаз.
Юра зажег карманный электрический фонарик.
Слабый луч осветил замшелые стены, низкие нары. На них и устроились ребята, прижавшись друг к другу. Все притихли. Снаружи доносился скрип деревьев, оглушительные удары грома. Белый ослепительный свет молний то и дело вспыхивал во мраке.
Наташа придвинулась к Юре, будто ища у него защиты. Юра успокаивающе тронул худенькую руку, лежавшую рядом с его рукой.
Вскоре, убаюканные все усиливающимся шумом ливня, ребята задремали. Не спалось лишь Наташе. Она сидела тихо, потеряв счет времени. Ей казалось, что гроза продолжается бесконечно долго.
Утром Толей Немчинский и Вася Кузьмин с тяжелыми рюкзаками за плечами вошли в ущелье Уч- Кош.
Одолев крутой подъем, Вася, красный от жары и усталости, остановился:
— Ух! Не могу больше. Ноги не идут, солнце больно горячее.
— Ладно. Привал! — милостиво разрешил Толей, охотно игравший роль предводителя экспедиции. — Здесь, кстати, и вода близко.
Расположились на травке возле тропы. После того как из туго набитого вещевого мешка Толея были извлечены и съедены колбаса, сыр, варенье, ребята повеселели.
— Где продуктами запасся? — дожевывая яблоко, поинтересовался Вася. — У родителей, что ли, взял? Ведь времени было в обрез.
Толей хихикнул:
— Уметь надо, товарищ!
Толей любил изумлять приятеля неожиданностями.
Накануне вечером он примчался к Васе и, взяв с него слово молчать, рассказал, что открыл, наконец, тайну клада: ему удалось подслушать важный разговор в сарае. Толей убедил Васю выступить в поход как можно раньше, чтобы обогнать пятерых друзей. Но о том, что, пробравшись ночью в сарай, он унес снаряжение, Толей умолчал. А сейчас его все неудержимее разбирало желание похвастаться.
— Уметь надо, — повторил Толей. — Я не волшебник, чтобы за ночь все для похода заготовить. В таких делах смекалка требуется.
Вася приподнялся на локте:
— И что же тебе смекалка подсказала?
— Что? Запомни, не родился еще тот, кто проведет Анатолия Немчинского! Снаряжение я у них взял.
— У кого — у них? — сначала не понял Вася.
— У Юрки Антонова с компанией. Нельзя же было их вперед нас в горы пускать. А здорово получилось! Небось до сих пор бегают, вещи ищут.
Толей запустил в раскрытый вещевой мешок руку, достал горсть конфет и протянул Васе:
— Давай подзакусим за их здоровье!
В ту же минуту он охнул от удара по руке. Конфеты веером разлетелись по траве.
Толей вскочил на ноги:
— Ты!.. Я ведь могу сдачи дать!
С минуту мальчики, сжав кулаки, стояли друг против друга. Потом Толей, видимо, решил, что ссориться с Васей не стоит.
— И чего злишься? Нужны мне эти вещи! Придем домой — всё верну. Я ведь и взял только самое необходимое. Остальное в пустой сторожке спрятал у дяди Ивана, огородника. Пожалуйста! Даже колбасу вернем! Подумаешь — двести граммов съели!
— Все-таки ты свинья! — уже более спокойно сказал Вася. — Ведь они ворами нас посчитают, и поход ты им сорвал.
— А что ж, не пускать же их вперед! — повторил Толей. — Ну да ладно. Пошли дальше!
Затянув рюкзаки, путники зашагали берегом речки в гору. Идти становилось все труднее. Слабый ветерок, освежавший разгоряченные лица, совсем утих.
