переставлял ноги Перен.
Слева и справа расстилалась однообразная, поросшая редкими кактусами равнина. Каждый пройденный километр был неотличим от предыдущего, разве что казался вдвое длиннее. Чтобы поддержать бодрость духа в своем напарнике, Компана рассказывал леденящие душу истории о своих приключениях в Сахаре, когда он служил в частях быстрого реагирования. Этим он как бы возвращал Перену долг за незабываемые часы перелета через океан.
Франсуа слушал солдатские байки вполуха. Возможно, что это спасало его перегретый тропическим солнцем мозг от серьезной психической травмы. Казалось, он мучительно искал и не находил ответа на какой-то очень для него важный вопрос.
— Скажите, Компана, — прервал он рассказчика в самом кульминационном месте, когда его собирались не то зажарить, не то расчленить. — Как вы думаете, зачем строят дороги, по которым никто не ездит?
Компана задумался. Вопрос был интересный.
— Вы слышали о мафии? — спросил он в свою очередь.
— Естественно! Кто о ней не слышал? Когда по телевизору крутили этот сериал про комиссара Катани, говорят, в Париже преступность на треть снизилась. Все в экран пялились.
— Помните, чем они промышляли?
— Угу. Убийства, наркотики, похищения.
— Вы забыли про строительные подряды. Подряды — дело выгодное. Почти как наркотики. Огромные бабки и никакого контроля. Поди проверь, чего там в бетон намешано — цемент или песок. Или в асфальт. В результате получается такая вот дорога. Если по ней машины пустить, начнутся аварии, жалобы, разоблачения, скандалы. А так — деньги потрачены, дорога — вот она. Вопросы есть? Вопросов нет. До свидания! Очень удобно.
Вы хотите сказать, что это — тоже? — Перен ткнул ногой в асфальт.
— А почему нет? Да и наш покойный друг…
— Вы думаете, что Арваль был мафиози?
— Очень похоже. Вспомните, как его убрали. Почерк мафии. Так они убирают ненужных свидетелей. А еще они любят трупы в бетон закатывать. Раз — и никаких следов. Хоть тысячу лет ищи. Если, конечно, здание раньше не развалится. Так что, Перен, будьте на чеку. Мы с вами ввязались в довольно опасную историю.
— Да, да, вы абсолютно правы, Компана! Как же я сразу не догадался? Теперь мне все ясно. Конечно же, это дело рук мафии!
— Что именно?
— Эта дорога, эта обочина. Я же все делал правильно, а машина оказалась в кювете. Спасибо вам, вы на многое открыли мне глаза!
«Эх, переборщил!» — подумал Компана, а вслух произнес:
— Ну, идем, что ли?
— Не могу!
— Возьмите себя в руки, Перен! Я понимаю, что вы устали. Но надо собраться. Мы же полдороги уже прошли!
— Вовсе я не устал, ничего подобного! Я просто не могу сдвинуться с места.
— Да что же с вами стряслось?
— Мафия! — просто объяснил Франсуа.
«О, Господи! Опять!» — вздохнул Компана. Ботинки Перена намертво увязли в размягченном тропической жарой асфальте.
— Послушайте, Компана, — рассуждал вслух Перен, сидя в одних носках на обочине, куда сыщик отнес его на руках. Сам же Компана в это время ползал на карачках, выковыривая перочинным ножом из асфальта Переновы туфли.
— Так вот, я полагаю, — продолжал Франсуа, — что в свете новых обстоятельств нам придется сменить тактику. Можно считать установленным, что в похищении мадемуазель Мортан замешана мафия. Я предлагаю, чтобы один из нас, скорее всего я — вы известный сыщик, гангстеры могут знать вас в лицо — вошел в доверие к мафии. Я передаю вам добытые сведения. Вы связываетесь с комиссаром Куско и организуете освобождение девушки. Главное — узнать, где ее прячут, остальное — дело техники, вы с этим справитесь. Заодно можно будет покончить с мафией. Похищение есть похищение, это не какие-то там строительные подряды! Тут концы в воду не спрячешь.
Компана проклял ту минуту, когда ему в голову пришла мысль подразнить Перена. Он всего лишь хотел отыграться за свои переживания в полете над Атлантикой. А теперь мафию ему подавай! Где ж ее взять, мафию-то? Эх, Компана, Компана! Думать надо, что говоришь и кому говоришь.
Пока Франсуа строил планы освобождения мадемуазель Жюли путем внедрения в мафиозные структуры, сыщику удалось, наконец, вызволить из плена его туфли. Правда, они были уже не очень похожи на туфли. Тем более — на выходные туфли, купленные накануне специально для поездки за границу. С них каплями свисала вязкая тягучая смола, и они постоянно норовили к чему-нибудь прилипнуть. С ними, манерно, можно было бы проделать много разных смешных штук, но для хождения по шоссе они не годились совершенно.
— Ладно, — решил Компана, сверившись с картой, — будем срезать угол здесь. Глядишь, о траву они немного оботрутся. И оставьте, ради Бога, эту мысль о мафии. Я уверен, что господин президент тоже этого не допустит. Он вас слишком ценит.
Франсуа горестно вздохнул. Твоя взяла, мафия, на этот раз. Живи пока!
Впереди, злясь на себя, на Перена, на весь свет, шел Компана. Следом, поминутно отдирая ноги от почвы, тащился Франсуа. Его очень огорчало мрачное настроение напарника.
— Подождите, Компана! Право, не стоит так расстраиваться. Я тоже огорчен, что наш план сорвался, — добряк Перен был уже готов считать свой гениальный план общим. — У нас еще будет шанс. Вот найдем девушку, сдадим ее с рук на руки папаше, — и вперед! Тут уж нам никакой господин президент не сможет помешать, даже Миттеран.
— Да провались ты со своими планами! — взорвался Компана, — Девушку он уже нашел, мафию теперь ему подавай! Третий день вместо того, чтобы делом заниматься, я только и знаю, что выручаю этого олуха из идиотских ситуаций. Нет, он еще норовит поглубже вляпаться!
— Побойтесь Бога, Компана! — Франсуа был оскорблен до глубины души. — Вы же не будете отрицать, что Арваля нашел я. Если бы не тот случай в аэропорту, мы бы не узнали, что Жюли похитил именно он. Если бы я не потерял свои деньги, мы бы не вышли на этот игорный дом. И, в конце концов, это ведь я опознал Арваля на фотографии!
Выслушивать упреки Перена было тем более невыносимо, что на них было нечего возразить. Но и согласиться с ними Компана не мог. Ведь каждый из них лил воду на мельницу теории Мийярда, а не лежала к ней душа Компаны. Не лежала и все!
— Я — обыкновенный человек, Перен. Я всего-навсего сыщик. Но сыщиком я работаю уже больше пяти лет. Я всякого в жизни повидал. И жизнь научила меня трезво смотреть на вещи. Ну не верю я во все эти теории о невезучести, что хотите со мной делайте!
— Компана, я проваливаюсь! — попытался вставить слово Франсуа.
— Я — человек рациональный. Я — картезианец, — продолжал развивать свое кредо Компана, несмотря на то, что голова Перена была уже на уровне его груди.
Картезианец Жерар Компана предпочитал не верить собственным глазам, чем признать, что его слова сбудутся столь буквально.
— Компана, я погружаюсь! — продолжал взывать Перен.
Он погрузился в почву уже по колено.
— Почему? — сыщик никак не мог спуститься с высот картезианства на грешную землю.
— Откуда я знаю, почему, — Франсуа продолжал погружаться.
— А почему я не погружаюсь?
— Потому что вы стоите на твердой земле, а я на зыбучих песках.
— Но на карте штата нет никаких зыбучих песков! — для пущей убедительности Компана потряс в
