валидол прими. Бывай…
Отключил телефон, напряженно задумался: а бассейн ли сегодня вообще? Контрольный звонок – новость, до сего момента прецедент такого рода места не имел и необходимость в четком знании расписания отсутствовала А ведь это – своего рода алиби, пренебрегать нехорошо.
– Надо будет выучить. А то этак недолго и в историю угодить…
И, сунув мобильник в карман, ещё разок навернул по личику одному из клиентов – крепкий попался, ненатурал куев, не желал добросовестно отключаться.
– Н-на! Ух, уроды! Развелось вас в последнее время – отстреливать, что ли, некому?
Мать позвонила на завершающей стадии разборки, случившейся ввиду неправильной оценки пассажиров. На ближних подступах к Комсомольской голосовали двое приличных мужланов, один с портфелем кожаным, второй вообще – в плеши и очках. А по дороге мужланы оказались теми самыми товарищами, коих так не любил незабвенной памяти кукурузный Генсек26: сначала просто приглашали прогуляться с ними в «Голубой огонек», а потом целенаправленно начали щупать – разом, справа-сбоку и с тыла.
Пришлось остановить машину и принять бой, защищая мужицкое реноме. А гомопеды оказались физически развитыми, дрались неслабо и даже пытались применить против сладенького несговорчивого юноши хромированную гантелю весом в полтора кило – она покоилась в портфеле, в паре с другой, утраченной при резком открывании портфельного замка в обстановке неосвещенного, лениво погружавшегося в сумерки шоссе.
Другому объекту посягательств, не столь подготовленному в единоборческом плане, пришлось бы несладко: Сергей успел молниеносно отпрянуть в сторону, гантелька свистнула у самого виска и намертво отсушила левое плечо. Сражался правой рукой и ногами, от боли озверел и в финале вполне готов был этой самой гантелькой проломить черепа охальникам.
А тут – звонок. Правильно говорят в народе: сердце матери – вещун.
Прибыв домой, Сергей втихаря сделал ледяной компресс на ушибленное плечо, пробежал взглядом по расписанию и обмер: вот он, приятный ветерок просвистевшего над глупой башкой шального снаряда! Аккурат сегодня, с девяти до одиннадцати вечера – эн эл пи. Дисциплина, конечно, экстравагантная и весьма неординарная по нашим российским меркам, но… плавать брассом там не заставляют!
– Кретинос натуралес, – прошипел Сергей, но, при смотревшись к расписанию, несколько смягчил классификацию: – А расписание составил толково. Значит, про сто – недоумок.
Матушка просто перепутала колонки – «НЛП» размещалось как раз напротив «бассейна». А толковость расписания состояла в элементарной опечатке: рядом с бассейном красовались три «звездочки», предназначенные для растяжки и дыхательной гимнастики цигун, которые необходимо было выполнять ежедневно. Просто ляпнул не то, и все тут. То есть, если бы вдруг матушка обнаружила неточность, можно было бы, как выражаются дети рабочих, «отмазаться».
– Мелочей в нашем деле не бывает, – сделал вывод саморазвивающийся партизан. – И каждую ошибку, если сильно постараться, можно использовать во благо…
Последний инцидент зачислять в совсем уж неприятные не стоит, а по большому счету, может быть, следует отнести к разряду мимолетных капризов его величества Случая, который правит миром.
Как-то вечерком Сергей благополучно высадил очередного «левого» пассажира на Сущевском Валу, прокатился к Рижскому, скромно обозначив через тонированное стекло «фак» банде «лицензионных» таксеров, оккупировавших подступы, и, не найдя в радиусе безопасного удаления ни одной томящейся в ожидании фигуры, направился к проспекту, чтобы ехать домой.
Не успел разогнаться, глядь – в двадцати метрах от светофора торчит дамочка и зазывно ручонкой машет.
– Ну, мать, нашла ты место, где голосить! – недовольно пробурчал Сергей, подражая интонациям записных московских таксистов (пока изучал сферы раздела – не одну сотню у.е. прокатал на такси, тут поневоле интонации запомнишь!).
А проблема была в том, что фонари уже включили, светло – как днем, и совсем рядом, за углом – «лицензионные». То есть «спалиться» – как два пальца в пепси обмакнуть!
– Нештатная ситуация – тоже неплохо. Проверяем работоспособность системы в условиях повышенного риска…
Воровато оглянувшись, Сергей резко затормозил, распахнул дверь и нарочито спокойно бросил:
– Прошу.
Дамочка, заторможенно двигаясь, принялась размещаться на заднем сиденье. При ближайшем рассмотрении оказалось, что ей едва за двадцать, прическа – «взбесившийся еж», одета с ног до головы в просторный джине, скрывающий формы, и фонит от неё хорошим ликером, коньяком и шоколадом, как от свежепропитанного торта. Едва дождавшись, когда конечности дамочки оказались вне проезжей части, Сергей захлопнул дверь, выскочил на проспект и припустил вниз по улице. Сами понимаете – ни о каких предварительных торгах речи быть не могло, ситуация не располагала.
– Куда едем? – поинтересовался наш парень, оказавшись вне зоны досягаемости сурового ока «лицензионных».
– В Балашиху, – дохнув ликерным перегаром, сообщила дамочка.
– В Балашиху, – задумчиво повторил Сергей, потихоньку притормаживая. – Вы ничего не путаете? Вы «голосуете» у Рижского, в одиннадцать вечера… Чтобы ехать в Балашиху? Вы не москвичка?
– Я там живу – в Балашихе, – дамочка доверительно икнула, прикрыв рот ладошкой, и хихикнула. – Я балашичка. Работаю в Останкине. А тут у меня подружка живет. Мы с подружками тут это… гудели маленько.
Сергей сбавил ход до минимума и озабоченно нахмурился. Обеспеченного алиби времени оставалось всего ничего – как раз добраться до дома плюс минут пятнадцать на непредвиденные отклонения. Дамочка, желавшая прокатиться к черту на кулички, возникла не вовремя: ей бы, гуляке вечерней, пройти двадцать метров и свернуть за угол – аккурат угодила бы в крепкие объятия целой банды настоящих таксистов, готовых мчаться с места в карьер хоть до Магадана. Возвращать на исходную – глупо и небезопасно. И что же с ней теперь делать?
– Так… Я вас высажу у «Проспекта Мира». Вам так удобнее. Доедете до Измайловского парка, оттуда возьмете такси, или на маршрутке, если успеете, – гораздо дешевле выйдет. Денег не возьму. Хорошо?
– Нехорошо, – капризно дернула плечиком дамочка. – Не хочу на метро. Не хочу до Измайловского. На маршрутке – совсем не хочу! Хочу домой – прямо сейчас. Поезжайте, поезжайте – что вы встали?
– Поезжаю, – Сергей вновь набрал скорость и доходчиво обрисовал ситуацию: – В половине двенадцатого я должен быть дома. Паркинг – через квартал, мне ещё пешком минут десять топать. Успеваю лишь в том случае, если ехать прямо и нигде не останавливаться…
– Я хорошо заплачу, – дамочка расстегнула необъятную косметичку с макромешными висюльками и принялась в ней копаться. – Деньги – не проблема!
– Я же сказал – вы сходите у «Проспекта Мира», – Сергей усмехнулся – попадаются же настырные! – Я не виноват, что вы, как вы изволили выразиться, имеете обыкновение вечерами «гудеть» с подружками в полусотне километров от дома. Надо продумывать такие мероприятия – или оставаться ночевать, или…
– Оба-на! – огорченно воскликнула дамочка, завершив ревизию косметички. – Денег нету. Портмоне кончи лось! В смысле, нету его… А-а-а… Точно – у Ирки где-то вывалилось, когда диски доставала. Я ей «Храброе сердце» принесла на DVD – она от Мэла прется…
– Ничего, я дам вам тридцать рублей, – рыцарственно пообещал Сергей. – На маршрутку и метро – хватит.
– В кредит не повезешь? – дамочка опять принялась ковыряться в косметичке. – Я дам визитку, потом созвонимся, я отдам…
– Вы мне надоели, – буркнул Сергей. – Я сказал – сходите у «Проспекта», разговор окончен.
– Я нечасто гудю… гужу… тьфу! Короче, это редко бывает. А ты мне тоже надоел! Не хочешь по- хорошему – на тебе!
Дамочка, похоже, не на шутку обиделась: выдернула вдруг из сумочки небольшой револьвер, взвела курок и ощутимо ткнула Сергея стволом в затылок.
– Поезжай куда сказано, парниша. Тебе раньше никогда не стреляли в голову?
