подъезде первой «хаты» воняло брагой, имелось тело в фуфайке, было темно, тихо и отсутствовала дверь. Во второй, где жил Шило, тоже было тихо, не воняло, дверь наличествовала, отсутствовало тело, и присутствовало освещение.
В подъезде дома, где квартировал «винтовой» Леха Худой, дверь имелась наполовину – верхнюю часть кто-то обгрыз, освещение отчасти присутствовало: из приоткрытой двери напротив входа сочился свет. Из этой же двери несло клубами табачного дыма вперемешку со стойким ароматом крепкого алкоголя, так что определить, воняет ли в подъезде чем-либо другим, было проблематично. А ещё тут было шумно. Совместно с ароматом, светом и клубами, из приоткрытой двери несся пьяный гомон, развеселый женский визг и громкий лесоповальный глас, который под разухабистую музыку задорно каялся в небрежении десятой заповедью.
– Беспокойные соседи, – осуждающе прошептал Антон, на цыпочках шествуя мимо опасной двери к Лехиному жилищу. – Если верить суке-Вальке, такая веселуха в это время – полнейшая аномалия…
Замок на Лехиной двери отсутствовал за ненадобностью. В квартире было пусто – создавалось впечатление, что отсюда вынесли все, что можно было продать. Обшарпанный пружинный матрац в углу, старый стол с изрезанной столешницей, три табурета, возлежавший на боку сломанный холодильник «Саратов» без уплотнительной резинки и компрессора – вот и весь интерьер. И куча лампочек.
Все лампочки, наличествовавшие в квартире, горели. А на подоконнике лежали десятка полтора запасных. Но без упаковок – видимо, выкрутили откуда-то, где плохо висело.
– Леха, пора вмазаться, – сказал Антон, выкладывая на стол ампулы. – Вставай, а то обратно унесем.
Хозяин квартиры оказался не просто худым, а вполне годным на роль статиста в фильме о зверствах нацистов в Бухенвальде либо Освенциме. А ещё он был синим. Драное ватное одеяло не грело худого статиста: скрючившись в эмбриональном виде на матрасе, он тихо стонал и скрипел зубами, выбивая мелкую дрожь огромными ступнями, обутыми в полуразложившиеся летние сандалеты.
В рекомендациях нужды не было. Нашарив блуждающим взором заветные стекляшки, Леха что-то прорычал, со скрипом покинул свое ложе и, забрав подношение, скрылся на кухне.
– Это нормально, командир? – шепотом поинтересовался чуткий Мо, когда с кухни донесся отчетливый запах бензина и ещё какой-то пахучей гадости – ацетона, что ли.
– Вообще-то, я про «винт» только слышал. Варить не доводилось – не в курсе, – признался Антон. – Если что – прыгаем в окно..
Прыгать не пришлось, но процесс длился неяснее сорока минут. Антон дважды наведывался на кухню поинтересоваться успехами «винтового» Лехи и оба раза нарвался на рычание, смысл которого сводился к следующему: не лезь под руку, а то все испортишь!
– Вас сколько? – спустя указанное время Леха озабоченно заглянул в комнату – забыл, бедолага, количество гостей.
– На нас не надо, – отказался Антон. – Мы не по этой части. Ты давай, родной, давай – мы тебя ждем!
– Плохой источник, – высказался Мо. – Туго соображает.
– Другого пока нет, – пожал плечами Антон. – Надеюсь, вмажется – похорошеет..
– Оприходовался, – выплыв из кухни спустя какое-то время, доложил Леха, приятно порадовав посетителей за румянившимися впалыми щеками. – Ништя-як… А вы – кто?
– Мы тебе вмазаться принесли, – напомнил Антон.
– Я помню, – кивнул Леха, блаженно улыбаясь. – Не, все равно – вы кто?
– Уже лучше, – одобрил Антон. – Прогресс – клиент соображает. Нас к тебе Шило направил. По делу.
– Щас не могу, пацаны, – улыбка на впалом лице мед ленно трансформировалась в виноватую гримасу. – Нету ж ни копья. Завтра кореш зовет на «скачок», навар будет за всю мазуту. Завтра же… Не, это уже послезавтра, с утреца, сразу за все и рассчитаюсь. Отвечаю, пацаны!
– Не напрягайся, мы по другому делу, – дружески подмигнул Антон. – И ширево подогнали по-братски, не за бабки.
– Другое? – опять расплылся Леха. – Не за бабки? Ну-у-у, пацаны… Щас я – погодите.
– Куда? – встревожился Антон, ухватив за рукав по давшегося к выходу хозяина. – У нас времени нет!
– Щас, я быстро, – расслабленно подмигнув, Леха вежливо высвободил рукав и выплыл из квартиры.
– «Быстро», – отметил Мо. – Они все подмигивают и обещают – «быстро».
– Специфика, – пожал плечами Антон. – Местный колорит. Может, зря отпустили?
Леха, однако, и в самом деле обернулся быстро – спустя три минуты притащил откуда-то в новеньком пакете снедь, напиток и посуду: шмат сала, колбасу, лук, вареные яйца, полбуханки хлеба, бутылку «Черноголовки» и целую упаковку одноразовых пластиковых стаканчиков.
– На голодняк пробило, – смущенно признался хозяин квартиры и, кивнув на водку, добавил: – Это вам. Я сам не того… ну, короче, вы в курсе. Насчет гепатита все ништяк – пластик, типа…
– От соседей? – догадался Антон, наблюдая, как хозяин раскладывает на столе трофеи.
– Ага, – Леха рванув упаковку, отделил два стаканчика, разлил по сто и придвинул к столу табуреты. – Присаживайтесь.
– А че гудят в «рабочее время»? – с напускной строгостью полюбопытствовал Антон, присаживаясь на краешек табурета и придирчиво осматривая бутылку.
– Че гудят? Че гудят… А! Пацаны неслабый «скачок» влепили, – Леха насчет «рабочего времени» понял буквально. – Теперь неделю будут зависать. Второй день квасят, телок навели – добрые… Бабу хотите?
– Нет, спасибо, как-нибудь потом. Ну, за удачу…
Антон махнул свою сотку – внешние признаки на бутылке не обманули, водка оказалась фабричной. Мо последовал примеру командира. Закусили, из вежливости подождали немного, дав хозяину утолить голод. Совсем отказываться от стола нельзя – в данной среде сей жест может быть истолкован превратно.
– Давай помаленьку к делу, – Антон достал блокнот с ручкой, освободил место на столе. – Ты тут недавно в суде был… Набросай-ка план зала заседаний.
– Запросто, – Леха с готовностью вытер руки об одежду, взял ручку и вдруг призадумался: – А че за дела, вообще? На кой вам зал?
– А Шило сказал – ты правильный пацан, – осуждающе покачал головой Антон. – Ты че застремался?
– Я Шило по жизни уважаю, – сообщил Леха. – И вас – тоже. Но втемную наводить не буду. Мало ли какая обратка потом обломится?
– Они говорят одинаково, – заметил Мо. – Они родственники?
– Я че-то не догоняю, пацаны, – расплывчато улыбнулся Леха. – Об чем базар?
– Нет проблем, братишка, – не стал упираться Ан тон. – Слушай сюда…
Сказка про маяковые шарики Леху впечатлила. Уставившись в заклеенное газетами окно, он мечтательно улыбнулся и начал дрыгать ногой в такт разухабистому соседскому музону, сотрясавшему стену.
– Схему, – напомнил Антон, выждав с полминуты.
– А, схему… Да, запросто, – Леха придвинул к себе блокнот, начал чертить неожиданно сильными, уверенны ми штрихами. – Запросто… Заготовка – отпад, пацаны. Клево. И че раньше никто не допер?
«Потому что мозги в другую сторону работают, – мысленно ответил Антон, наблюдая за проступавшей на листке схемой. – Да и, между нами, заготовка – дрянь. Куча лишний телодвижений, масса возможных свидетелей, большой риск „засветиться“ перед конвоем…»
– Готово, пацаны, – гляньте, – Леха протянул блок нот Антону и принялся пояснять, где чего нарисовал.
– Откуда чертежные навыки? – полюбопытствовал Антон – схема вышла на диво толковой и аккуратной.
– Чертежные кто? А, навыки… Ну, учился в проект ном, два курса… Нормально?
– Нормально, – Антон, бегло ознакомившись со схемой, сурово пригорюнился. – Вот, блин, и нате вам!
