– Не понял? – озаботился Леха. – Че-то не так?
– Нет, это я о своем, – успокоил Антон. – Схема клевая, молоток. Вот что, молоток, – давай-ка пробьем кое – что для верности…
Задав несколько вопросов, Антон удостоверился, что Леха ничего не путает, уточнил расстояния и пришел к выводу, что опасения его не просто подтвердились, а усугубились на порядок.
Клетка с подсудимыми располагалась слева, отстояла от несущей стены на полтора метра и таким образом для стрелка на ближнем к ней окне находилась практически полностью в мертвой зоне.
Значит, обоим придется садиться на дальнее окно. А это нехорошо. Более того – это неправильно. Какая бы прочная рама ни была, она может не выдержать тяжести двоих, и стекло посыплется до открытия огня, что частично скрадывает фактор внезапности (примерно пару секунд: стрелкам нужно сориентироваться и разобрать цели). Кроме того, по «стволу» на окно – это здорово, это две разнесенные по фронту цели для конвоя. Две цели плюс ещё пару секунд, чтобы пометаться взором по фронту, мучительно соображая, куда стрелять в первую очередь. А двое вместе на одном окне: одна цель. Соображать не надо, дай навскидку очередь – и всех делов. Грустно!
А теперь ещё одна деталь – в свете образовавшихся лишних секунд. Это ведь только товарищи из конвоя к ситуации не подготовлены и некоторое время будут лихорадочно соображать, что за беда на них свалилась. А товарищи в клетке как раз наоборот: они побывали в стольких передрягах, что и соображать ничего не будут – рефлексы сработают. Как только стеклышки посыпятся, тут же рухнут за барьер или стоящие перед клеткой скамейки. Тогда по две пули на брата будет недостаточно: придется на ощупь прострачивать каждый сантиметр лакированного дерева, не видя при этом результата.
В этой связи небезынтересны вопросы: какова высота и толщина барьера, не обит ли он изнутри железом (мало ли?), какое приблизительно расстояние между прутьями решетки и, вообще, как этот барьер располагается – за, перед решеткой либо с обеих сторон.
– Клетку отдельно нарисуй, – Антон перевернул лист и протянул блокнот Лехе. – Если барьер есть, постарайся точнее изобразить: мне нужно знать, как он расположен, толщина и вообще…
– Запросто, – Леха взял блокнот, на миг задумался. – Барьер… А на кой вам барьер? При чем тут барьер?
– На всякий случай, – Антон пожал плечами – с ходу не нашел вразумительного объяснения. – Тебе трудно?
– Не-а, не трудно. Только я не въехал, на кой вам барьер…
– Я тоже не въехал, – застенчиво признался из коридора донельзя прокуренный голос.
– Ну вот – началось, – досадливо нахмурился Антон, рассматривая невесть как возникшего в прихожке мужика. – А так все было хорошо!
Мужик был средних лет, коренастый, коротко стриженный, одетый в добротную кожанку и производил впечатление бывалого дяди. Неприятно удивила внезапность появления бывалого: по идее, когда он открывал входную дверь, должен был образоваться заметный сквознячок, на который наши парни наверняка бы обратили внимание.
– Ловко, – похвалил Мо, оттопырив большой палец. – Спецназ!
– Здоров, Миха! – Леха с заметной суетливостью при вскочил, метнулся было к прихожке. – Заходи, присаживайся…
– Сидеть, – негромко скомандовал Миха, шевельнув локтем, – и сразу понятно стало, что правую руку в карма не кожанки он держит не просто так. – Падай на место, не мельтеши.
– Ты че, Миха? – нешуточно обиделся Леха, возвращая свою костлявую задницу на исходную. – Че за дела?
– В натуре – ты че, Миха? – подключился Антон, выдав радушную улыбку поверх лихорадочно производимых втуне расчетов. Известно: рука в кармане – «ствол» в руке – до объекта два с половиной метра – объект, в принципе, готов стрелять. Неизвестно: проф. уровень стрелка, готовность «ствола» к бою, наличие прикрытия вне квартиры.
И ещё неизвестно – намерения. Зачем, спрашивается, приперся?
– Ты, Миха, присел бы на чуть грамм? – Антон выдернул из упаковки третий стакан, плеснул в него водки, добавил чуток себе и Мо. – А, Миха?
– Допивайте и помчались, – Миха в комнату заходить не желал – опытный, гад. – Разговор к вам есть.
– У кого к нам разговор? – Антон поставил свой стакан на место, пристукнул мизинцем по столу, призывая Мо к вниманию.
Мо в призывах не нуждался – из-под лениво опущенных пушистых ресниц сканировал непрошеного визитера и ждал команды.
– Тебе какая разница? – уклонился от ответа Миха. – Поехали, прокатимся – там стол лучше.
– Ты, Миха, гонишь, – укоризненно покачал головой Антон. – Прикинь: ты пришел к людям по делу, вдруг вваливается фуй с бугра: поехали хер-те куда, перетереть надо хер-те с кем, там стол лучше. Ну ни фуя себе, приколы! Ты чей, Миха?
– Он под Ахметом… – попытался было отрекомендовать гостя Леха.
– Вафельницу застегни, – гость в рекомендациях, видимо, не нуждался. – Тебя спрашивают?
– Ты че, Миха? – удивился Леха. – От Шила ж пацаны!
– Можно так, пацаны: ответьте правильно на три во проса, я перезвоню и никуда не поедем, – предложил Миха. – Так покатит?
– Годится, – кивнул Антон, сообразив уже, что ни хрена не годится: не пыхтеть трубке мира у ласкового кос терка! Если Шило сразу после их ухода вызвонил людей Ахмета – дрянь дело. – Че за вопросы?
– Кого знаете на Татарском, – принялся перечислять Миха, явив на свет левую руку с мобильником – правая так и осталась в кармане. – Кому конкретно маякнуть хотите. И последнее – это уже по ходу, от себя… на кой вам барьер, пацаны?
Согласитесь: дрянные вопросы. «Кого знаете на Татарском» переводится так: кому сейчас звонить в чеченскую слободу, чтобы навести о вас справки. Второй вопрос вообще провальный: сейчас в облсуде идет один-единственный процесс. Две чеченские адвокатши, что прилежно торчат весь день у клетки, легко передадут Бульдозеру и его подручным любую информацию: придуманный Сычом «маяк» в свете сего обстоятельства – «фуфел», каких свет не видывал! Третий вопрос совсем лишний: не ответишь на первый и второй, надобность в третьем отпадает.
Ехать к Ахмету нельзя. Ахмет – это «вор» стародубовский. В этом городе сохранился этакий приятный патриархальный уклад: «шишку» тут держат блатные, все четыре местные группировки исправно отстегивают в «общак» и к слову «вора» прислушиваются. А Ахмет – хоть и татарин, к чеченам относится хорошо. Диаспора не жадная – исправно делится с истинными хозяевами города, хлопот от неё в отличие от своих оболтусов – никаких…
– Извини, Миха, но ты для нас – никто, – с хрустом потянувшись, развел руками Антон. – А пристал, как мент: колитесь, пацаны! Нет, Миха, – отвечать тебе мы не будем. И не поедем никуда – мы люди вольные, ходим где хотим.
– Куда вы, на фуй, денетесь, – буркнул Миха, выдернув из кармана «ТТ» – предохранитель спущен, но курок не взведен плюс два кило к усилию, на треть секунды больше, чем просто спустить взведенный курок. – Э!
На «э» возник сквозняк, как и положено: дверь распахнулась, впустив двоих «торпед». Мордовороты просочились в комнату, застыли по обеим сторонам от дверного проема, покосившись на хозяина, тоже достали из карманов по «стволу».
– Зря вы так, – осуждающе покрутил головой Ан тон. – С гостями так нельзя.
– Поехали, – мотнул «стволом» Миха. – Только тихо – кто дернется, валю на месте.
– «Быки» – твои, – бросил в пространство Антон, беря бутылку и доливая в стаканы.
– Мои, мои, – пробурчал Миха. – Допивайте – и по ехали.
– Да, командир, – лучезарно улыбнулся Мо. – Готов.
– В смысле? – озаботился Миха, переводя взгляд на Мо.
– Поехали, – Антон легонько пристукнул ладошкой по столу и без замаха метнул бутылку, целя Михе в
