— Несмотря на это, он в состоянии предусмотреть все.
Немного обдумав свои слова, Дюпон повторил:
— Можно даже предусмотреть все.
Поскольку Даниэль сделал скептическую мину, он с новым подъемом пустился в спор.
— И я могу вам это доказать.
Чтобы сосредоточиться, он закрыл глаза. Заговорил очень тихо, едва шевелил губами, и его слова, казалось, следовали за его мыслями.
— Предположим…
Он наклонился, открыл глаза, и Даниэль снова почувствовал, как он сверлит его взглядом.
— Предположим, что я пришел сюда, чтобы убить вас.
— Меня… убить?
Даниэль громко рассмеялся. Он нашел эту мысль весьма забавной, но его гость не разделял веселья.
— Это не шутка, мсье Морэ.
— По меньшей мере, это — неудачный пример.
— О, нет, он не так уж плох, как вам кажется.
— Ну, хорошо.
Даниэль поднес горящую спичку к только что набитой трубке. Глубоко затянувшись, он спросил:
— Как вы будете убивать меня?
— При помощи пистолета.
Дюпон хлопнул рукой по портфелю.
— Пистолетом, который лежит у меня в портфеле.
— А грохот выстрела?
— Пистолет, конечно, снабжен глушителем.
— Хорошо.
Даниэль кивнул.
— Интересно, а не видел ли кто–нибудь вас, когда вы шли ко мне?
— Я был один в лифте, и лестничная клетка была пуста. Мне только нужно быть осторожным, когда я буду выходить из дома. Но даже если кто–нибудь меня и заметит… В этом здании, по меньшей мере, пятьдесят квартир.
— Даже шестьдесят.
— Поэтому я буду всего лишь безымянной фигурой среди множества безымянных людей. Кроме того, наша встреча не была запланирована. Десять минут назад вы даже не знали о моем существовании. Я даже могу не опасаться, что вы кому–нибудь рассказали обо мне.
Даниэль обрадовался, что нашел прореху в аргументах своего гостя. Торжествующим жестом он остановил его.
— Один момент! Откуда вы знаете, что после вашего звонка я никому не сообщил о вашем приходе?
— У вас не было времени принять до меня ни одного посетителя.
— Но я мог поговорить по телефону.
Дюпон выслушал возражение с усмешкой, значение которой не было ясным. Он пожал плечами, встал с портфелем в руке, подошел к окну. Тусклое октябрьское солнце нежным светом отразилось на его лысом черепе.
— Мсье Морэ, если бы я пришел, чтобы убить вас, — он кашлянул, — то я просто блокировал бы ваш аппарат после своего звонка.
Даниэль хотел было схватить трубку, но овладел собой. Вместо этого он судорожно схватил глиняный сосуд, в котором хранил табак.
«Нет, — подумал он, — этого не может быть. Он не может этого знать, это — просто случайность. Это определенно — только случайное совпадение. В некоторых районах Парижа, обслуживаемых устаревшими телефонными станциями, чтобы блокировать аппарат, одному из участников разговора достаточно не опустить трубку на рычаг».
Однажды он и сам это использовал, чтобы попробовать такой прием в своем романе. Но сделал ли это Дюпон?
— Мы здесь наверху совершенно изолированы, — продолжал Дюпон и взмахом руки показал на небо, по которому двигались кучевые облака. — Мы изолированы так же, как на вершине Гималаев. Справа и слева от этой комнаты расположены ваши подсобные помещения. Над вами нет жилья, а под вами временно никто не живет.
Даниэль замер на месте, но слушал внимательно. Какой–то внутренний голос тихо нашептывал ему: «Он точно информирован о твоей квартире и твоих жизненных обстоятельствах. Кроме того, он принял все необходимые меры предосторожности, чтобы сохранить в тайне эту встречу. Он явился с совершенно определенными намерениями и, наверняка, не для того, чтобы обсуждать твое интервью».
Что в его портфеле? Бумаги, документы? Почему бы не оружие? Вдруг Даниэля охватил страх, противоречащий всякому здравому смыслу и также трудно объяснимый, как и его причина.
«Полное безумие, — подумал Даниэль, — это просто идиотство, все это я просто воображаю. Стоит мне только захотеть, и я могу уложить его одним ударом».
Все же у него не было оснований броситься на своего гостя. Внутренняя борьба, проходившая в его сознании, быстро закончилась. Разум победил инстинкт. Если кого–то собираются убить, то должен существовать мотив.
Когда Даниэль высказал вслух это соображение, оно прозвучало как вызов судьбе.
Оноре Дюпон, задумчиво смотревший на кучевые облака, повернулся к нему. На его лице играла загадочная улыбка.
— У всякого человека есть хотя бы один смертельный враг, хотя он, возможно, и не подозревает об этом.
— У меня определенно нет.
— Хотя он, возможно, и не подозревает об этом, — с нажимом повторил Дюпон. — Может быть, я и есть тот смертельный враг. Я могу завидовать вам или ревновать вас.
Он эффектно проковылял к своему креслу и добавил:
— Может быть, я муж Валери.
— Валери не замужем.
— Откуда вы знаете?
Да, откуда он мог это знать? Он знал, что Валери Жубелин двадцать восемь лет, что у нее длинные белокурые волосы, что она элегантно одевается, весьма очаровательна и совсем не глупа. Он знал, что она работает графиком в рекламном агентстве на Елисейских полях, что живет одна и любит утку с апельсинами.
В октябре прошлого года он пригласил ее на вечеринку, на коктейль. От скуки она на салфетке нарисовала карикатуру на гостей.
— Бокал шампанского, мадемуазель?
Она поблагодарила и нарисовала карандашом его портрет. У Валери всегда был в руке рисовальный карандаш. Оноре Дюпон послужил бы для нее идеальной моделью. Смешно было бы представить Оноре Дюпона мужем этой молодой женщины, и Даниэль отбросил подобную мысль. Но все же сердце его сильно забилось. А если все же именно так? Если Валери живет отдельно от своего мужа и взяла свою девичью фамилию? Если Дюпон действительно пришел к нему из ревности? А он, Даниэль, с наивностью, граничащей с глупостью, только что признался в любовной связи.
— Не волнуйтесь, мсье Морэ, — насмешливо проговорил Дюпон. — Я не муж Валери.
Но может ли он не волноваться?
— Но вы знакомы с ней? — спросил Даниэль.
— О да, очень хорошо, но она, вероятно, меня не знает.
«Он удивительно хорошо информирован о твоей личной жизни, — сказал Даниэлю внутренний голос. — Он провел о тебе целое расследование. Почему?»
