клювов рвали кожу. Только бы уберечь глаза! Остальное уже не важно! Они пока еще не умели повиснуть на плечах, рвать одежду, всей массой свалиться на голову, сбить с ног. Но с каждым новым налетом, с каждым ударом они становились все смелее. И потом, они совершенно не заботились о том, что с ними будет. Когда они пикировали неточно и промахивались, они разбивались об землю, ломали крылья и шеи и, искалеченные, оставались на земле. Пробегая по полю, Нат спотыкался, откидывая ногами их еще вздрагивающие тела.
Почти ощупью он как-то добрался до двери, забарабанил в нее окровавленными кулаками. Через закрытые досками окна не было видно света. Кругом было темно и без признаков жизни.
— Открой! — закричал он. — Это я! Открой скорее!..
Он кричал изо всех сил, пытаясь перекрыть мощный свист крыльев наседающих на него чаек.
Вдруг он увидел большого баклана над собой в небе, который повис в воздухе, готовый свалиться на него сверху. Чайки кружились рядом, парили в воздухе, выстраивались боевыми порядками против ветра. Только баклан, казалось, застыл в воздухе. Один-единственный баклан прямо над ним! Неожиданно баклан резко сложил крылья и начал камнем падать вниз. Нат пронзительно вскрикнул, и в это мгновение дверь открылась. Он метнулся внутрь, зацепился за порог, упал. Жена еле успела навалиться на дверь.
Через секунду оба услыхали за дверью глухой удар об землю. Баклан промахнулся…
Жена перевязала ему раны. К счастью, они оказались неглубокими. Запястья пострадали больше, чем ладони. Если бы у него не было шапки, они бы добрались и до головы. Но баклан — он просто раскроил бы ему череп…
Дети, увидев, как по рукам отца стекает кровь, заревели в один голос.
— Все в порядке, — сказал он им. — Я не пострадал. Только несколько царапин. Поиграй с Джонни, Джилл. Сейчас мама промоет мне эти царапины.
Он прикрыл дверь в моечную, чтобы они не видели. Жена была бледной, как стена. Она открыла кран.
— Я видела, как они летали над вами, — прошептала она. — Они начали собираться, как только Джилл вбежала в дом, когда ее привез мистер Тригг. Я быстро закрыла дверь, и заело щеколду. Вот почему я не могла открыть ее сразу, когда ты появился.
— Слава Богу, что они ждали меня, — сказал он. — Джилл они сбили бы сразу же. Одна птица и то могла бы ее свалить…
Они разговаривали тихо, почти шепотом, чтобы не напугать детей. Наконец, она кончила бинтовать ему руки и затылок.
— Они летели мимо меня целыми тысячами, — сказал он. — Грачи, вороны, все крупные птицы. Я видел их с автобусной остановки. Они летят к большим городам.
— Что они будут делать, Нат?
— Нападать. На всех, кого увидят на улицах. Потом возьмутся за окна и дымоходы.
— Почему власти ничего не делают? Почему они не вы зовут войска, не возьмут пулеметы или еще что-нибудь такое?
— Не было времени. Никто не ожидал. Послушаем, что скажут во время последних известий в шесть часов.
Нат вернулся в кухню. Следом вошла жена. Джонни тихо играл на полу. Только Джилл выглядела слегка испуганной.
— Там птицы что-то делают снаружи, — сказала она. — Послушай, пап!
Нат прислушался. От окон и двери доносилась глухая возня. Множество тел, крыльев, когтей, слившихся в единую массу, шаркали по карнизам окон, терлись, царапались, пытались проникнуть внутрь. Время от времени слышался глухой удар, треск — какая-то из птиц выпадала из общей массы и ударялась об землю. «Часть из них задавят друг друга, — подумал он. — Но этого мало. Очень мало…»
— Все нормально, — вслух сказал он. — Я забил окна досками. Птицы не пролезут.
Он пошел и еще раз проверил все окна. Работа была сделана на совесть. Каждая щель была закрыта наглухо. Все-таки он принял дополнительные меры предосторожности — нашел клинья, обрезки старой жести, острые гвозди, и приколотил все это к доскам для отпугивания птиц. Стук помогал заглушать звуки, доносящиеся снаружи — шуршание, хлопанье и более зловещий симптом — он не хотел, чтобы жена или дети слышали — звон разбиваемого стекла.
— Включи радио, — сказал он. — Надо послушать, что говорят.
Радио тоже поглотило часть звуков. Он поднялся наверх, в спальни, и укрепил окна еще и там. Теперь он слышал, как птицы сидят на крыше, царапают ее когтями, толкаются и соскальзывают по покатому склону.
Он решил, что им лучше спать на кухне, поддерживать там огонь, снести вниз матрацы и разложить их на полу. Он не очень доверял каминам, которые были в спальнях. Доски, которыми он закрыл дымоходы, могли не выдержать. На кухне было не опасно — в печи горел огонь. Теперь надо было придумать какую- нибудь забаву: представить детям, что они играют в летний лагерь. Если случится худшее и птицам удастся проникнуть в дом через камины в спальнях, потребуется много часов и даже дней, пока они смогут проломить двери. Попав через дымоходы в спальню, птицы окажутся в ловушке. Там они не принесут никому вреда. Скопившись в больших количествах, они задохнутся и умрут.
Он начал сносить вниз матрацы. Увидев их, жена испугалась: она подумала, что птицы уже заняли второй этаж.
— Да нет, все нормально, — бодро сказал он. — Просто мы поспим одну ночь на кухне. Здесь, у огня, будет уютнее. Нам хоть не будут мешать эти дурацкие птицы, которые все время стучат в окна.
Он позвал детей помочь ему передвинуть мебель. Для большей безопасности он вместе с женой задвинул окно кухонным шкафом, точно подошедшим по размеру. Хоть какая-то дополнительная защита! Матрацы можно было складывать один на другой в том месте, где раньше стоял шкаф.
Теперь мы в безопасности, — подумал он. — Все надежно и под рукой, как в хорошем бомбоубежище. Мы выстоим! Только вот еды маловато. Еды и угля. Хватит на два-три дня — не больше. А к этому времени…
Дальше заглядывать вперед не было смысла. Наверное, по радио дадут какие-то указания. Людям скажут, что им надо делать. Однако сейчас, в центре всех проблем, по радио передавали танцевальную музыку, хотя в это время обычно шел «Детский час». Он взглянул на шкалу: не перепутан ли диапазон? Но нет, приемник был настроен на местную программу. Причем тут танцевальная музыка?… Он переключился на развлекательный канал — ничего. Тогда он понял, в чем дело: все обычные программы отменены. Это делалось только в исключительных случаях, например, во время выборов. Он попытался вспомнить, было ли такое же во время войны, при массированных налетах на Лондон. Ну, конечно! Би-Би-Си выехала из Лондона во время войны. Все программы транслировались из других, временных мест. Хорошо, что мы далеко, подумал он, — забрались себе на кухню, закрыли досками окна и двери. Попробуй-ка сделать то же самое в городе! Слава богу, что мы живем в деревне.
В шесть часов музыкальные передачи прекратились. Прозвучал сигнал точного времени. Пусть даже дети испугаются, но он должен послушать последние известия. После пиканья наступила небольшая пауза. Затем начал говорить диктор. Голос его был серьезным — не таким, как днем.
— Говорит Лондон, — сказал диктор. — Сегодня в четыре часа дня в стране объявлено чрезвычайное положение. Принимаются меры для защиты жизни и имущества населения. Однако следует отдавать себе отчет в том, что указанные меры не могут дать немедленного результата из-за беспрецедентной природы сегодняшнего кризиса. Каждый владелец дома должен сам позаботиться о защите своего дома, а там, где несколько людей живут вместе, например, в наемных квартирах и общежитиях, они должны объединить свои усилия, чтобы не допустить проникновения птиц внутрь помещений. Категорически запрещается кому бы то ни было выходить на улицу вечером или ночью, оставаться на улицах, дорогах и вообще под открытым небом. Огромные скопления птиц нападают на всех, кто попадает в их поле зрения, и уже известны случаи налета на дома. К счастью, дома выдержали. Просьба к населению сохранять спокойствие и не впадать в панику. Вследствие исключительности ситуации все радиостанции прекращают работу до семи часов утра.
Затем прозвучал национальный гимн, и радио замолчало. Нат выключил приемник. Он взглянул на жену и заметил, что она тоже смотрит на него.
