засмеялась. Смех сменился кашлем.
— Так и быть, — согласилась она, переводя дух в промежутках между разрывавшими ей грудь приступами кашля, — я тебе верю.
Голодный Бык вздохнул с облегчением:
— Вот и хорошо. А кто ты?
Она шмыгнула носом и поправила ношу на спине:
— Первое мое имя среди людей было Зеленая Ива.
Она усмехнулась и обвела рукой иссохшую землю вокруг:
— Одного этого достаточно, чтобы ты понял, как давно я родилась. А ты, значит, Голодный Бык? Говорят, ты настоящий охотник.
Он сглотнул слюну:
— В моем племени я лучший охотник.
Старуха с сомнением взглянула на мертвого зверя, болтавшегося в его левой руке:
— Ну, если ты только и добыл, что эту пышнохвостую крысу… не хотела бы я принадлежать к твоему племени.
Заметив царапины на его лице и разорвавшуюся во многих местах одежду, она добавила:
— И, кажется, тебе за ней порядком побегать пришлось. Это ты только что ломился сквозь шалфей, будто Чудовище во время гона? И это ради койота?
Он возмутился. Гордо выпрямившись, он уже был готов резко выкрикнуть в ответ слова, подсказанные вспыхнувшим гневом, но осторожность охотника одержала верх над его горячностью. В легендах именно так вот молодые люди и попадали в беду, неосторожно дав волю языку. Вышний Мудрец превращал их за это в лягушек, червей и прочих жалких тварей.
Вдобавок взгляд ее глаз был взглядом Силы Духа. Казалось, она видит его душу насквозь. Конечно, она бесконечно мудрее, чем он… И вдобавок теперь он больше не сомневался, что уже видел ее когда-то раньше.
— Зеленая Ива? А ты… ну, я хочу сказать… ты еще в этом мире? Ты живая? — В горле у него пересохло. Что могла здесь делать одинокая старая женщина?
Она издевательски усмехнулась, обнажив желтые полустертые зубы:
— Такая же живая, как ты. А судя по тому, как ты себя ведешь, еще и умнее в тысячу раз.
Он вспыхнул и опустил глаза от стыда.
— А куда ты направлялся, когда я тебя позвала? Тут неподалеку разве есть селение Племени?
Он указал дротиками на юго-восток.
— Через четыре дня пути. Вниз по Лунной Реке. А нас трое отправилось на охоту — Черный Ворон, Три Пальца и я. Я попробовал еще и к северу пройти.
— Не слишком-то на этот раз повезло, да? — Она покачала головой, отхаркнула и сплюнула на камни. — Да, а я заметила следы бизонов. Небольшое стадо, чувствующее себя неуверенно. Там, за хребтом. — Она махнула рукой назад.
— Это не так уж и далеко. Полдня пути. — Он помолчал немного, а затем добавил: — Ты оттуда пришла? Это ведь опасно, слишком близко к анит-а.
— Меня они не трогают. А где ваш охотничий лагерь?
Он показал рукой на восток.
— Так. А селение Племени к югу отсюда? — Она задумчиво почесала подбородок. — Знаешь что? Сбегай за твоими друзьями. А сегодня вечером встретимся у Ключей Чудовищных Костей.
— Ключи Чудовищных Костей… Но зачем там? Я хочу сказать, это ведь место Силы, где Близнецы- Богатыри убили Чудовищ и съели их. Так ты и в самом деле… — Он попятился, на мгновение потеряв дар речи.
— Ха-ха-ха, — старуха сердито рассмеялась. — Так вот какие россказни теперь принимают за чистую правду? Близнецы-Богатыри, говоришь? Люди убивали Чудовищ — точь-в-точь как мы убиваем бизонов. — Она замолчала, грустно глядя на каменистую почву. — Не знаю, почему это вообще меня заботит… Меняется… Все меняется… превращается во что-то новое.
Голодный Бык не мог успокоиться:
— Но нас предупреждали, чтобы мы не ходили туда. А не то духи, вроде Койота-Хитреца, заберут нашу душу.
Она пронзительно взглянула ему в глаза:
— В самом деле? И тот же сумасшедший, я полагаю, вам дает советы старухам под юбки заглядывать? Кто вам морочит голову такой чепухой?
Недовольно нахмурившись от издевательского тона вопросов старухи, он ответил:
— Тяжкий Бобр. Он Зрит Видения…
— Я помню его. Угрюмый был мальчишка. А что такое с вами произошло? Он вдобавок к своей всегдашней унылости еще и сошел с ума?
— Он могуч и…
— Возможно. А может, он просто всех одурачил, заставив поверить в свое могущество. Я в этом разберусь. Обычно присутствие Силы заметно даже в ребенке. Она светится в их глазах… накладывает отпечаток на манеру держаться… А что с Сердцевиной Рога?
— Умер.
Она пронзительно взглянула на него:
— Когда?
— Да уже года три с тех пор прошло. Никто толком не знает отчего. Он сломал ногу, и она срослась, но болеть не перестала. А потом вспухла и загноилась изнутри, как это иногда случается… Тяжкий Бобр сказал, что это потому так вышло, что Сердцевина Рога призы вал злых духов. Потому-де и наказывает нас Вышний Бизон… не дает Человеку Дождя пролить влагу из облаков. У Сердцевины Рога никогда и не было настоящей Силы, чтобы…
— Что за бредни! Сердцевина Рога был настоящим Зрящим Видения и обладал Силой, как это бывало в старину. А Тяжкий Бобр… Да это просто несмышленыш, который пытается охотиться на бизона с ветками вместо дротиков!
— Не надо! Не говори так! А не то Тяжкий Бобр Пропоет над тобой Проклятие… призовет злых духов, и тогда…
— Эта глиста меня Проклянет? — Она снова весело рассмеялась. — То-то страху будет!
Но смех резко оборвался: ей в голову пришла неожиданная мысль:
— Да, теперь понятно… Как загадочно сказывается Сила Видений… как сложно…
Она сбилась с мысли и уставилась в пространство пустым взглядом, видевшим что-то невидимое сквозь Голодного Быка и залитый солнцем гребень холма.
— Кто ты? Я тебя где-то уже видел.
— Что? — Она вернулась к обычной действительности; ее взгляд опять сфокусировался на лице собеседника. — Но я же сказала тебе, меня называли…
— А сейчас-то ты кто?
Она ответила печальной улыбкой, приподняв брови, отчего морщины у нее на лбу стали еще глубже:
— Однажды ночью мы встретились в твоем вигваме. Ветка Шалфея только что потеряла ребенка. Мальчика, если я не ошибаюсь. А мне нужна была мать — молодая женщина со здоровым молоком. Неудивительно, что ты не можешь меня вспомнить. Той ночью вы оба были порядком расстроены. Ты едва заметил мое присутствие.
У него захватило дух.
— Белая Телка! Но ведь говорили, что ты…
— Улетела в небо на смерче, — закончила она за него, усмехнувшись. — Знаю, знаю. В отличие от воронов, что непрерывно каркают о важных вещах, люди любят болтать о всякой чепухе.
От изумления он широко раскрыл рот.
— Мальчик здоров? Растет?
Он кивнул, все еще не до конца придя в себя. Он вспомнил ту печальную ночь, вспомнил, какое горе
