остановился, – помните этот дуб? Мы залезали на него и, свесив ноги, старались коснуться крыш автомобилей…
– Не говори, – согласился Айвен. – И ты был первый. Ха! Только Джимми Тарбука не хватает. Помнишь, как он тебя, а?.. – он хлопнул Джона по плечу.
– Да-а, – улыбался тот мечтательно, словно они говорили о самом приятном событии детства.
– А я еще кричу: «Он слепой! Он своего пупа не видит!..» – припомнил Пит, и они засмеялись. – А он тебе: «Гуляй профессор!..»
– Ты знаешь, кто он теперь? – спросил Айвен.
– Вышибала в кабаке, – уверенно сказал Джон.
– То-то и оно, что нет. Он сейчас актер. Уже в какой-то кинокомедии снялся. Я в газете читал.
– «Однажды великий актер Тарбук тряс за грудки великого музыканта Леннона…» – произнес Пит, словно что-то цитируя. – Так об этом и напишут. А мы с тобой, Айвен, будем гордиться, что видели это своими глазами. – Он даже остановился от нахлынувших чувств. – Странная штука – жизнь.
Но Айвен сбил его лирическое настроение:
– Давай, ему тумаков надаем, пока можно? – предложил он.
– Идея! – обрадовался Пит, и, не пряча дела в долгий ящик, дал Джону подзатыльник. – Здорово, правда?!
– Эй-эй! Вы чего это? – попятился Джон.
– Чтоб не забывал! – вкатил ему затрещину Айвен. – Может и про нас напишут!
Джон кинулся бежать, а дружки, смеясь и улюлюкая бросились за ним вдоль по Пенни Лейн – улице их детства…
Странная штука – жизнь.
12
В апреле шестьдесят второго они вновь отправились в Гамбург. Теперь уже не в «свободный полет», а точно зная, куда. В «Топ Тен». Ведь Петер Экхорн обещал принять их.
Поезд, останавливаясь, медленно плыл вдоль гамбургского перрона. «Битлз» пялились в окна, обмениваясь мнениями по поводу попадавшихся на глаза девушек.
– Ух ты! – вскричал Пол, увидев среди встречавших стройную блондинку в необычном кожаном костюме в обтяжку. – Вот это девочка!
– Да-а, – цокая языками, согласились остальные.
– Я бы ей засандалил, – пошел дальше всех Пит.
Но их перебил Стюарт:
– Я кому-то засандалю! Вы обалдели, что ли?! Это же Астрид!
Тут только ее узнали и остальные. Астрид Кирхгерр, девушка Сатклиффа, та самая, которая в прошлый раз купила ему билет на самолет.
– Извини, Стью, – смутился Пол, а затем с надеждой поинтересовался: – У нее случайно нет сестренки?
– Только братишка.
– Не подойдет? – потирая руки спросил Пит.
Пол сокрушенно покачал головой:
– С кем я связался… Подонки. А ведь я мог бы стать учителем. И еще не поздно…
– И не надейся, – сунул ему под нос кулак Джон. – Я тебя из-под земли достану…
– Эй, Стью, а что это там с ней за тип? – обратил внимание Пит Бест на стоящего рядом с Астрид молодого человека в очках, типичного студиозуса.
– Его зовут Клаус, – помрачнел Стюарт. – Ее прежний дружок… Сначала я познакомился с ним, а потом уже с ней… Но я думал, она порвала с ним.
– Богема! – усмехнулся Джон. – У этой публики никогда не поймешь, кто с кем спит. Значит, пока тебя не было, она снова развлекалась с этим?..
Стюарт стиснул зубы и пожал плечами.
Студиозус поспешил представиться сам, как только они вышли из вагона:
– Клаус Воорман, – сказал он, протягивая руку всем поочередно.
– Он тоже художник и тоже играет на бас-гитаре, – пояснила Астрид. – Я теперь только с такими и дружу…
Стюарт напрягся еще сильнее.
Удалившись с Астрид и Клаусом, он появился в снятой для них Экхорном квартире только утром следующего дня. (Хозяин «Топ Тена» не обманул их, и вновь заключил с ними контракт на довольно приличных условиях.)
Одет Стюарт теперь был в такой же, как у подруги, кожаный костюм, а прическа его была просто невообразимой: волосы были зачесаны на лоб и на уши, а затем ровно пострижены.
Открывший ему Джордж поднял брови:
– Твой вид, Стью, подрывает мою веру. Теперь я, пожалуй, соглашусь с тезисом о происхождении человека от обезьяны.
Джон, увидевший его вторым, повалился на кровать и заржал, тыча в него пальцем:
– Что это у тебя на конце шеи?!
– Где? – опешил Стюарт. Потом понял: – На голове, что ли?
– Да! Тебе еще усы приделать, и Гитлер готов!
– Сам дурак, – огрызнулся Стюарт. – Астрид сказала, что это «французский стиль», а Клаус говорит, что такая прическа подходит к нашей музыке. А он, между прочим, соображает получше вас всех.
– Он что, слышал нас? – поинтересовался Пит.
– Слышал.
– Не высокого же он мнения о наших песнях…
Джон испытывал легкую ревность. До сих пор ни один из них не привязывался к девушке настолько, чтобы ее мнение значило для него что-то серьезное. Его чувство вылилось в ехидный вопрос:
– Как вы будете делить свою Астрид с эти Клаусом? Если она будет спать с тем, кто лучше рисует, тут у тебя, возможно, еще есть какие-то шансы, а вот если с тем, кто лучше играет, боюсь, твоя карта бита.
– Я давно тебе говорю, что музыкант из меня – никакой, – обиделся Стюарт. – Зачем же ты уговорил меня ехать? Я, между прочим, не навязывался, Тебе все не нравится – и то, как я играю, и Астрид, и эта прическа…
– Хватит вам ссорится, – вмешался Пит. – Каждый делает то, что ему нравится.
А Пол и Джордж, переглянувшись, пошли к выходу.
– Куда это вы? – подозрительно спросил Джон.
– В парикмахерскую.
Вечером все «Битлз», кроме Пита Беста, очень высоко ценившего свою внешность и не пожелавшего расстаться с элвис-пресливским чубом, вышли на сцену «Топ Тена» с одинаковыми обезьяньими прическами. Одинаковой была и одежда: кожаные пиджаки, джинсы в обтяжку и дешевые остроносые полуботинки. Но Стюарт не мог себе позволить не быть оригинальным, и отныне он выходил на сцену только в солнцезащитных очках. Эту манеру он слизал у модного актера польского киноандеграунда Збигнева Цибульского.
Когда все это покупали, ботинок нужного Джорджу размера не нашлось, но Джон настоял на том, чтобы обувь была стандартной. Джорджу пришлось надеть ботинки на два размера больше, набив концы ватой. Уже через неделю они загнулись как туфли восточного волшебника, но это только работало на имидж Джорджа – чудака с неземными мыслями.
То, как они теперь выглядели, упрочило их славу «сумасшедших англичан». И молва эта ширилась. Не прошло и месяца, как стало общепризнанным мнение, что «Битлз» – лучшая группа Гамбурга.
Потому-то в мае именно к ним подошел продюсер местной фирмы грамзаписи «Полидор» Берт Кемпферт:
– Нужен аккомпанирующий состав для пластинки Тони Шеридана, – сказал он, в пятнадцатиминутном
