больше никуда.
– Не буду, – сказала она кротко, как хорошая девочка, делающая то, что ей велят.
На верху лестницы, однако, её ожидал сюрприз – дверь, мимо которой она проходила, неожиданно открылась, оттуда выглянула профессор Мелоун и тихо поманила её внутрь.
Лайра изумлённо вошла. Это была не лаборатория, это был туалет, и профессор Мелоун была взволнована.
Она сказала: «Лайра, в лаборатории посторонние – вроде полицейских. Они знают, что ты приходила ко мне вчера – не знаю, что они ищут, но мне это не нравится. Что происходит?»
– Откуда они знают, что я приходила к вам?
– Я не знаю! Они не знают твоего имени, но я поняла, кого они имели в виду...
– А. Ну хорошо, я могу им соврать. Это просто.
– Но что происходит?
Снаружи из коридора раздался женский голос: «Профессор Мелоун? Вы не видели девочку?»
– Да, – отозвалась профессор Мелоун. – Я показывала ей, где находится туалет...
Ей не надо так волноваться, подумала Лайра, но может быть, она не привыкла к опасности.
Женщина в коридоре была молодой и хорошо одетой, и попыталась улыбнуться когда Лайра вышла, но её глаза оставались холодными и недоверчивыми.
– Привет, – сказала она. – Ты Лайра, не так ли?
– Да. А вас как зовут?
– Я сержант Клиффорд. Проходи.
Лайра подумала, что женщина ведёт себя нахально, так как будто это была её собственная лаборатория, но смиренно кивнула. В этот момент она в первый раз почувствовала угрызения совести. Она знала, что ей не следовало быть здесь; она знала, что алетиометр хотел, чтобы она сделала совершенно не это. Она в сомнении замерла на пороге.
В комнате уже был высокий сильный человек с седыми бровями. Лайра знала, как выглядели Мудрецы, и ни один из этих двоих не был Мудрецом.
– Заходи, Лайра, – повторила сержант Клиффорд. – Всё в порядке. Это инспектор Валтерс.
– Привет, Лайра, – сказал мужчина. – Я узнал о тебе от профессора Мелоун. Я бы хотел задать тебе пару вопросов, если ты не возражаешь.
– Что за вопросы? – спросила она.
– Ничего сложного, Лайра, – сказал он, улыбаясь. – Входи и садись.
Он пододвинул к ней стул. Лайра аккуратно села и услышала как закрылась дверь. Профессор Мелоун стояла рядом. Пантелеймон-сверчок волновался в нагрудном кармане; она чувствовала, как он прижимается к её груди, и надеялась, что дрожь незаметна. Она мысленно приказала ему сидеть тихо.
– Откуда ты, Лайра? – спросил инспектор Валтерс.
Если она скажет Оксфорд, это будет легко проверить. Но и про другой мир она тоже сказать не может. Эти люди опасны; они сразу захотят узнать больше. Она вспомнила единственное известное ей другое название в этом мире: город Уила.
– Винчестер, – сказал она.
– Ты дралась, не правда ли, Лайра? – спросил инспектор. – Откуда у тебя эти синяки? У тебя синяк на щеке, и на ноге тоже – тебя кто-нибудь бьёт?
– Нет, – сказала Лайра.
– Ты ходишь в школу, Лайра?
– Да. Иногда, – добавила она.
– Ты не должна была быть сегодня в школе?
Она ничего не ответила. Ей становилось всё более и более неуютно. Она посмотрела на профессора Мелоун, стоящую с напряжённым и совсем невесёлым лицом.
– Я просто пришла сюда к профессору Мелоун, – сказал Лайра.
– Ты сейчас живёшь в Оксфорде, Лайра? Где ты живёшь?
– Недалеко, – сказала она. – У знакомых.
– Какой у них адрес?
– Точно не помню. Найти могу легко, а вот название улицы запомнить не могу.
– Кто эти люди?
– Просто друзья моего папы, – ответила она.
– А, понимаю. Как ты нашла профессора Мелоун?
– Мой папа – физик, и он её знает.
Стало легче, подумала она. Она начала расслабляться и лгать более свободно.
– И она показала тебе над чем она работает?
– Да. Эта штука с экраном... Да, всё это.
– Ты интересуешься наукой?
– Да. В основном физикой.
– Собираешься стать учёным, когда вырастешь?
Этот вопрос заслуживал озадаченного взгляда, что и получил. Инспектор не смутился. Его бледные глаза метнулись к женщине, а потом обратно к Лайре.
– И тебя удивило то, что показала тебе профессор Мелоун?
– Да, немного, но я знала чего ожидать.
– Из-за отца?
– Да. Он занимается тем же.
– Ясно. Ты что-нибудь в этом понимаешь?
– Немножко.
– Значит, твой отец занимается тёмной материей?
– Да.
– И он забрался так же глубоко, как профессор Мелоун?
– Не совсем так же. Он может сделать что-то лучше, но эта штука со словами на экране – у него такой нет.
– Уил тоже живёт с твоими друзьями?
– Да, он...
И тут она остановилась. До ней сразу дошло, что она сделала ужасную ошибку.
Они тоже это поняли, и сразу же вскочили на ноги, чтобы помешать её убежать, но каким-то образом профессор Мелоун оказалась у них на пути, и сержант споткнулась и упала, загородив дорогу инспектору. Это дало Лайре время выскочить из комнаты, захлопнув за собой дверь, и помчаться к лестнице.
Двое мужчин в белых халатах вышли из очередной двери, и она врезалась в них. Пантелеймон вдруг стал вороном, кричащим и бьющим крыльями, и настолько ошарашил их, что они подались назад и она вырвалась из их рук и слетела по последнему лестничному пролёту в вестибюль как раз в тот момент, когда швейцар положил трубку и загромыхал за стойкой, крича: «Эй ты, стой!»
Но дверка, которую ему надо было открыть, была с другой стороны стойки, и Лайра добралась до вращающейся двери до того как он смог выбраться и схватить её.
А сзади неё открывались двери лифта и из них выбегал бледноволосый мужчина, такой быстрый, сильный...
Но дверь не поворачивалась! Пантелеймон закричал на неё: они вертели не в ту сторону!
Она вскрикнула от страха и развернулась, изо всех сил бросившись на тяжёлое стекло, заставляя его двигаться, и оно двинулось как раз вовремя, чтобы миновать захват швейцара, который при этом оказался на пути у бледноволосого, поэтому Лайра сумела выскочить наружу до того, как они смогли пробраться.
Через дорогу, не обращая внимания на машины, визг тормозов и шин; в щель между высокими домами, и опять дорога, с двухсторонним движением. Но она мчалась наперерез, увёртываясь от велосипедов, а за ней бежал бледноволосый мужчина и он был страшен.
В сад, через ограду, сквозь кусты – Пантелеймон скользил над ней стрижом, крича ей в какую сторону бежать; спрятаться за угольным контейнером, слыша, как пробегает мимо бледноволосый, и не было слышно, чтобы он задыхался, он был так быстр; и Пантелеймон сказал: «Теперь обратно! Обратно к
