Джон, сидя у бассейна, постоянно натыкался на эти камеры, запрятанные в кустах. Мне кажется, Малькольм действительно хотел снять этот изобличительный кадр — Джон сидит возле плавательного бассейна. Но вряд ли он что-то снял (смеется). Джон, я думаю, каждый раз вовремя засекал камеру.
19
ДЖУЛИАН ТЕМПЛ: Малькольм был очень настроен сделать фильм, и мы пришли к решению, что нам следует сохранить всю структуру и использовать какие-то документальные кадры, которые мы собрали. Это было в Бразилии, туда поехали Стив и Пол; Сид заболел, а Джон уже откололся от группы. Малькольм вернулся в Англию, и мы решили отправиться туда и поснимать Ронни Биггса с Полом и Стивом — может, и Сид туда подтянется, если выздоровеет.
Итак, мы поехали в Бразилию с компанией киношников. И мы выпивали в самолете и соображали, что там получится с Биггсом. Идея была такая: попытаться что-то сделать с каждым членом группы в разных уголках земного шара, всякие сумасшедшие ситуации — как можно тратить деньги, как прожигать жизнь…
Но оказалось, что в Бразилии очень трудно что-то снять — там как раз был карнавал и плюс не было ни камер необходимых, ни разных других вещей. Вышел сплошной хаос. И Биггс был в сильном обломе, потому что, знаешь… (пауза) он действительно хотел стать хорошим. Нет, он не был реальным бандитом, чего ждал Малькольм, как я думаю. Он был как раз персонаж для медиа, и его обламывал именно элемент лихости в фильме. Хотя он был отличный парень и было здорово, когда он пел в «Sex Pistols», у него был отличный имидж для медиа — а мы за него как раз и беспокоились больше всего.
В: И что, трудно было заставить его что-то делать?
ДТ: Нет, за деньги он делал все. И он искренне сошелся с Полом и Стивом. Я думаю, у них было похожее происхождение, и они отлично поладили, для них это легко оказалось. А заплатить ему предполагалось две тысячи только за съемки, плюс выручка от пластинки. Но я не знаю — заплатили ему столько или нет. Надеюсь, что да, но возможно, что и нет.
В: Правда?
ДТ: Я думаю, он очень расстроился из-за этого. Возможно, впоследствии ему все заплатили, но я точно помню, что он звонил нам и настаивал, что он не получил всей своей суммы.
В: А что, проблема была в том, что деньги находились у Малькольма?
ДТ: С деньгами вообще были невероятные проблемы. Очень большие. Беспокойств из-за этого было больше всего. Я не знаю точно, сколько стоила Бразилия, но очень дешево, кажется, около двадцати тысяч — зато потом мы истратили кучу денег.
В: А как Малькольм крутился в смысле денег? Брал большие кредиты или у него был свой финансовый актив? Как он всем этим оперировал?
ДТ: Да, я думаю, он все еще получал деньги от записей — в банке от тех дел все еще оставались деньги. Но с деньгами становилось все хуже и хуже. Я помню, когда мы поехали в Париж — следующей идеей было снять Сида в Париже, — я помню, были немыслимые заморочки с «Barclay Records» и их десятью тысячами фунтов. А в то время это было очень важно для нас — получить эти деньги. И «Barclay» нам заплатил потом эти деньги.
Париж — это был наш следующий шаг. Тем временем мы проработали много задумок и уже пришли к этой идее аферы: Малькольм должен был давать десять уроков. Понимаешь, к тому времени на Малькольма обрушилась плохая пресса. Много было всяких статей — мол, он все проделал только ради денег, — и Малькольм превратился в такого Макиавелли, который эксплуатировал невинных «Sex Pistols». Потому все эти уроки и вообще представление с Малькольмом было задумано как гиперболизация этих элементов — он должен был выглядеть очень зловеще, и все неправдоподобные выдумки прессы должны были выглядеть правдой за счет преувеличений и прямой лжи. Эти извращенные факты выставляли Малькольма провидцем, якобы он все предвидел и спланировал, якобы он был вдохновителем событий. Это была очень правильно выраженная спонтанная реакция на кризис в целом. И я считаю — тут действовала еще инерция тех идей, которые однажды свели все воедино и позволили «Пистолетам» стать теми, кто они есть. Конечно, такое невозможно спланировать.
20
ДЖУЛИАН ТЕМПЛ: Итак, следующее, что мы должны были сделать, это отвезти Сида в Париж и продумать весь его ряд — он должен был петь перед очень буржуазной аудиторией. К этому времени «Sex Pistols» уже превозносили многие люди, которые вообще ни во что не врубались. И «Афера» была задумана, чтобы поставить на место подобных людей. Популярность группы необычайно выросла среди музыкальной прессы, и фильм должен был их заставить снова нас возненавидеть. Это всегда дает больше гибкости, больше простора для движения, если хочешь делать что-то новое. И «Афера» в этом смысле здорово сработала.
Сначала мы не собирались вообще делать «Мой путь»[13]. Сначала мы хотели, чтобы там была «Je nе regrette rien»[14]. И тут начались колоссальные трудности и скандалы между Малькольмом и Сидом. Сид — и это очень грустно — настаивал, чтобы Малькольм записал в контракте, что больше не будет им командовать. И сам Сид перестал разговаривать с Малькольмом. Две недели в Париже мы провели, пытаясь заставить Сида спеть и приступить к съемкам.
В: И Малькольм подписал что-то подобное?
ДТ: Он что-то подписал, да. Я не знаю, что там произошло. Совсем ничего не знаю. Я уверен, что всякие контракты и договоры ничего не значили, но Сид верил, что значили. Не знаю. С Сидом было очень трудно работать, в основном из-за героина. И он к тому же сильно ненавидел Роттена, эта ненависть и привела его к Малькольму.
В: А на чем она была основана?
ДТ: Сид решил, что Роттен ссучился в Америке. Если взглянуть на этот американский материал, то Сид там единственный, кто взял на себя все безумие, кто делал «Pistols» больше, чем просто рок-группой. Я думаю, Роттена это сильно задело, и он просто растерялся. Сид в этом смысле чувствовал себя наследником Роттена, он должен был занять его место. И ему совсем не нравился Роттен. Нет, раньше он ему нравился, но он злился, что Роттен, а не он, занимает главное место.
Нужно еще добавить, что Сид был в полном отрыве от какого-либо понимания происходящего — какого хуя здесь все делают. Он полностью отъехал из-за наркотиков. И к тому же Нэнси круто взяла его в оборот.
Я помню, мы снова и снова пытались заставить его спеть «Мой путь» и начать съемки, но это было невозможно. Два дня мы провели на студии, пытаясь его заставить хотя бы открыть рот — он даже этого не мог. Даже Стив Джонс прилетел ему на помощь. И я, помнится, пришел как-то утром в отель, после всех этих обломов с ним, и сказал Малькольму — а Малькольм во все это не лез, — что Буги, я и Стив возимся только с Сидом. Малькольм был еще в кровати, и когда мы сказали ему это, он очень разозлился. Позвонил Сиду в номер и начал с ним такой разговор, знаешь, что ему конец настанет, что он просто конченый наркот и у него нет никакого будущего, если он не может работать вместе со всеми.
И пока он это говорил, Сид передал трубку Нэнси, а Малькольм все продолжал говорить и говорить, уже Нэнси, и вдруг дверь комнаты распахнулась от удара ноги — представь себе отель «Брайтон» на рю- де-Риволи и эту комнату в стиле XIX века — и появился Сид: в мотоциклетных сапогах, со свастикой на рубашке. Он просто прыгнул на Малькольма и стал его бить — тот выскочил из комнаты и побежал по
