остановились. Харди пустил Биг Реда пастись на сочной траве, а они с Бетти Сью поели еще орехов. Он уже собирался продолжить путь, когда заметил дикие вишни. Ягод осталось совсем немного, они вязали рот, однако освежали после орехов.
Немного погодя они двинулись дальше. После холодного дождя было приятно погреться на солнце. Под рубашкой на животе увесисто колыхалась еще изрядная порция орехов.
Бетти Сью задремала, и Харди поддерживал ее, пока рука не занемела, он был не в состоянии ею пошевелить. Но будить девочку он не хотел — во сне она, по крайней мере, не боялась.
Харди размышлял. Как это говаривал отец? «Единственное, что может помочь человеку прожить в этом мире, — это его разум. У человека нет ни медвежьих когтей, ни бычьей силы; у него нет ни волчьего нюха, ни ястребиных крыльев. Но у него есть разум. И ты проживешь ровно столько, сколько будешь им пользоваться».
Рассчитывать на то, что отец станет их разыскивать, Харди не мог. Как ни страшно было даже помыслить об этом, но он обязан составить план действий на тот случай, если отец не появится.
Надо пробираться к форту Бриджер. Там, среди людей, они окажутся в безопасности. Там найдутся женщины, которые позаботятся о девочке, и место, где Харди сможет отдохнуть, не опасаясь преследования.
Но форт Бриджер был еще далеко, а местность, по которой они проезжали, становилась все выше. Прошлой ночью было уже очень холодно, и заморозки могли ударить в любой момент. Харди слышал, что иногда в это время уже выпадает снег. Может быть, индеец, преследующий их, потерял следы; а может, он приближается, стремясь заполучить их скальпы и Биг Реда. Харди очень хотел больше никогда не видеть этого индейца, но отец всегда учил его предусмотрительности. «Старайся предвидеть худшее, что может случиться, — говорил он, — и готовься к этому. Продумай заранее, что тебе предстоит сделать. Возможно, худшее и не произойдет, но если обдумываешь все заранее, то будешь готов». Ладно, он подумает об этом, но позже. Сейчас есть два важных и срочных дела.
Прежде всего, как раздобыть еще какой-нибудь еды? Им просто необходимо поесть и выпить чего- нибудь горячего. Необходимо раздобыть мяса и придумать, как его приготовить. Во-вторых, им нужна была теплая одежда. Харди мерз все время, если только его не грело осеннее солнце, а Бетти Сью дрожала даже под его курткой.
О том, как далеко еще осталось идти и как мало они прошли, Харди старался не думать.
Тем временем он высматривал укромное место для лагеря, откуда он сможет наблюдать, сам оставаясь невидимым, и такое, где сумеет потом вновь взобраться на лошадь.
Ашаваки жаждал найти этого коня. Из-за дождя он потерял след, но продолжал двигаться вперед. Хитрый и проницательный, он сейчас старался представить себе, что сделал бы Маленький Воин.
Именно так он и обнаружил убежище под поваленным тополем.
Глава 4
Фрэнк Дэрроу развернул лошадь и принялся рассматривать следы.
— Индейский пони note 4, — сказал он. — Скотт, ты должен понять: если у нас и был шанс найти детей, то теперь, после дождя… Сам посмотри — следов совсем не видно. Даже антилопьих.
Коллинз показал на следы индейской лошади.
— Но ведь этот индеец куда-то ехал. Если он оставил следы, мы отыщем и следы Харди. Если он жив, чтобы их оставить…
Дэрроу положил руки на луку седла.
— Скотт, я не возьмусь утверждать, что не чувствовал бы того же самого на твоем месте, но ты должен внять голосу разума. Твоему мальчику всего семь лет, а перед ним стоит задача, за которую и ни один взрослый не возьмется добровольно. Один, в глуши, без оружия, насколько нам известно, и вдобавок с ним маленькая девочка, о которой надо заботиться. Ты говоришь, он знает, как прожить одному. Но ведь здесь индейская территория, а с ним лошадь, за которую любой индеец отдаст половину зубов. Да и просто прожить здесь одному… В это время года тут почти нет дичи. Вот-вот поднимутся холодные ветры. Индейцы об этом знают и уже направились в Холмы, в защищенные места. У твоего парня нет ни единого шанса.
Скотт Коллинз кивнул.
— Возвращайся, Фрэнк, я на тебя зла держать не стану. Я понимаю — надвигается зима, а тебе нужно кормить скот и запасти дрова до наступления холодов. А я должен продолжать поиски. И знаешь, почему? Потому, что я знаю этого мальчика. Он ходил за мной по пятам — в поле, в лес, с тех пор как дорос кузнечику до колена. Он засыпал меня вопросами. Мы собирали лекарственные травы и продавали их, чтобы заработать на жизнь. И он помогал мне в этом. Он помогал мне сажать картошку. Он… Но самое главное — у него очень развито чувство ответственности. Знал он и кое-кого из индейцев, он играл и охотился с их детьми. Я знаю своего мальчика, и поверь мне: убить его не так-то просто. И это еще не все. Нас осталось только двое — он и я. И он знает, что я буду его искать. Он рассчитывает на это, потому что уверен во мне. Пусть это займет у. меня много времени, Фрэнк, но я не прекращу поисков, пока не найду мальчика или его тело. Хочешь — можешь идти со мной.
Дэррроу внимательно смотрел на него.
— В жизни не встречал второго такого тупоголового, упрямого дурака! Ладно, я останусь с тобой, но по одной-единственной причине. Если твой парень хоть вполовину упрям, как ты, — он будет жить!
Билл Сквайрс пристально изучал свой жевательный табак. Потом откусил от плитки изрядный кусок и отправил его за щеку.
— Когда вы, два бездельника, кончите спорить, то зададите себе вопрос.
Они уставились на горца, но Сквайрс не торопился. Поудобнее расположив жвачку во рту, он наслаждался общим вниманием.
— Вот, посмотрите на эти следы, — проговорил он наконец. — Этот индейский пони оставил здесь следы незадолго до того, как кончился дождь. След довольно свежий, края еще не осыпались, но воды в нем достаточно. Как вы думаете, чей это след? Индейца, который скакал сломя голову сквозь проливной дождь по открытой равнине. По крайней мере, пока не добрался до этого места. Ни один индеец, если он в своем уме, так не поступит — разве что вблизи от собственной хижины. Но индейского поселения поблизости нет, это мы знаем. Индеец едет в одиночку, едет под дождем — и я задаю себе вопрос: почему?
— Думаешь, он гонится за детьми?
— Индеец будет преследовать малышей в самую страшную бурю, какую ты можешь себе представить, Скотт, только бы ему заполучить этого жеребца. Это первый признак надежды.
— Маленькая, но надежда, — неохотно согласился Дэрроу. — Если вдуматься, это и впрямь странно. Индеец всегда отыщет себе укрытие, чтобы переждать непогоду.
— Больше у нас ничего нет, — заключил Сквайрс. — Давайте попробуем проверить.
Проверка эта оказалась делом медленным и кропотливым. Индеец придерживался твердого грунта везде, где было возможно, а кое-где его следы были смыты водой. Однажды им добрых полмили пришлось ехать наугад, потому что поток задержавшейся в верховьях воды прокатился по руслу ручья, смывая слой песка вместе со следами. Правда, через час они все-таки обнаружили отпечатки копыт.
Именно следы индейца привели их к убежищу под сломанным тополем.
Они добрались до этого места к исходу долгого и тяжелого дня и здесь же разбили лагерь. Билл Сквайрс с интересом изучал все вокруг.
— А он хитер, твой парень, — восхищенно проговорил горец. — Устроил тут отличный лагерь — такой, что никому не видно.
— Но индеец его все же заметил, — поморщившись, прокомментировал Дэрроу. — Однако костер он хорошо засыпал. Они и ели тут. — Он палкой вытолкнул из огня несколько обгорелых скорлупок. — Орехи.
— Посмотрите-ка. — Сквайрс нашел отпечаток крохотной ручонки на земле, возле постели. — Девочка Пауэлла с ним, это точно.
Они нашли небольшую кучку сучьев, аккуратно сложенных Харди на берегу, в том месте, где опиралась о землю вершина тополя, и теперь использовали это топливо для костра. Фрэнк Дэрроу поджарил бекон, сварил кофе и приготовил несколько лепешек. Билл Сквайрс сидел, покуривая и размышляя — на ходу он
